– И не удивительно, – усмехнулся Жехорский, – нет там такого здания!
– Как это нет? – удивился Ежов. Потом до него дошло. – Вот чёрт! – воскликнул он. – Получается, мы у американцев проект перехватили. Это теперь у них копия будет? Вот потеха!
– Если будет, – усомнился Жехорский. – Они, может, теперь другое здание захотят построить.
– Ну и хрен с ними! – отмахнулся Ежов. – Давай лучше про квартиру договорим. Может в неё Машаня заселится?
– Как это заселится? – не понял Жехорский. – Её же в МГУ зачислили?
– Переведётся в Питер, – пожал плечами Ежов.
– Ладно, – чуть раздражённо сказал Жехорский. – Сейчас пусть лучше Вадим рассказ продолжит, а с квартирой мы что-нибудь решим. На крайняк опять сделаем её конспиративной.
– А что? Это мысль! – согласился Николай и повернулся к шурину. – Так что ты мне ещё не рассказал?
– Я хотел сказать насчёт архитектуры «золотого» квартала, – оживился примолкший было Берсенев. – Я в этом деле никакой не специалист, потому не сразу понял, что она мне напоминает. А как ты сказал, что над проектом трудились, в том числе, и американские архитекторы, до меня дошло: Америку и напоминает! У них там тоже высотные здания уступами друг к дружке поналеплены. Только в «золотом» квартале дома всё-таки пониже, и хотя построены теми же уступами, но напоминают не отвесные скалы, а океанскую волну, что, на мой взгляд, более красиво. Вдоль Кутузовского проспекта стоят самые низкие дома, хотя и в них, по-моему, не меньше десяти этажей. По краям квартала дома задираются этажей до двадцати – там располагаются гостиницы. От них к набережной снова идёт спад этажей до пятнадцати, а потом постепенный подъём к середине, где возвышается самое высокое здание, я в нём насчитал аж тридцать этажей, и это не считая шпиля наверху! Но главное даже не это. Главное то, что внутри квартала есть всё, что необходимо для нормальной жизни: и школы, и детские сады, и магазины, и спортплощадки, и…
– … парикмахерские, – подсказал Николай.
– Да, и парикмахерские, – посмотрел на него Вадим. – Это разве плохо?
– Это просто замечательно! – улыбнулся Николай. – А как тебе глянулся комплекс государственных зданий?
– Так они ещё наполовину в строительных лесах, – пожал плечами Вадим. – Что там будет, можно только догадываться. А из того, что построено, впечатлил, конечно, Дворец Народов!
– А метро? – спросил Николай. – Впечатлило?
– Если ты про правительственную ветку, так я по ней не ездил, – ответил Вадим. – А если про малое кольцо, что проходит под «золотым» кварталом, то красиво конечно, на станциях, я имею в виду, вот только…
– Чего примолк? – спросил Николай.
– Да вот думаю, – ответил Вадим, – не лишнее ли это? Ведь там всё и так довольно близко, да и народ на работу предпочитает пешком через мосты идти.
– А тебе не пришло в голову, что это не столько метро, сколько бомбоубежища? – спросил Николай. – Надёжное укрытие для обитателей госквартала в случае возникновения угрозы нападения с воздуха?
– О таком я точно не подумал, – признался Берсенев. – Зато подумал о другом. А нельзя было «золотой» квартал построить рядом с Кремлём? Дешевле бы обошлось.
– Неверно мыслите, товарищ адмирал! – сказал Жехорский. – В центре города земля самая дорогая, так что дешевле бы точно не обошлось. Мы как рассудили. Исторический центр (всё, что находится в пределах Садового кольца) – место в Москве самое престижное, земля, которая должна приносить доход. А какой доход от госучреждений? Вот мы их по максимуму их центра и выносим. Начали с органов власти, потом будем выселять за пределы Садового кольца прочую чиновничью братию, а там и до высших учебных заведений дело дойдёт!
– А что останется? – спросил Берсенев.
– Театры, музеи, магазины, рестораны, в конце концов! Чтобы было где москвичам и гостям столицы мошной тряхануть!
– Гостиницы, – подсказал Ежов.
– Да, и гостиницы! – кивнул Жехорский. – А ещё будем предлагать предприимчивым людям строить в центре Москвы деловые зоны. Любой уважающий себя бизнесмен захочет снять там офис!
– Ну, хорошо, – хитро прищурился Берсенев, – коли вы такие умные, зачем резиденцию Президента в Кремле оставили, да ещё дорогостоящую ветку метро туда протянули?
– Нет, он точно не догоняет! – пожаловался Жехорский Ежову. – Вадим, голубчик, Кремль – это не просто средневековая крепость. Кремль – это памятник, имеющий громадную историческую ценность. Более того – один из символов государства Российского! И государство просто не вправе оставить этот символ без особого присмотра.
– Можешь не продолжать, – рассмеялся Вадим. – Я понял: Президент у вас ещё и сторожем подрабатывает, верно, на полставки?
– Опасно шутите, товарищ, – заметил Ежов. – Хотя, если копнуть совсем глубоко, доля истины в твоём ха-ха есть…
* * *
В квартире на канале Грибоедова, за богато накрытым праздничным столом, собрались все участники Большого Сбора, как окрестил событие Николай Ежов. Во главе стола, на правах хозяйки, сидела Наташа Ежова. По левую руку от неё примостился Николай Ежов-старший, дальше расположились: Вадим Берсенев, Ольга и Глеб Абрамовы, замыкал «старшую группу» Михаил Жехорский. «Младшая группа» была представлена (слева направо) Александром Ежовым, Анной-Марией Жехорской, Глебом Абрамовым-младшим, Петром Ежовым, Кириллом Берсеневым, Маргаритой Ежовой и Николаем Ежовым-младшим. Такая посадка за столом – старшие напротив младших – была совсем не случайна, только младшие об этом пока не догадывались: посадили и посадили! Пили нынче мало. Курсантам, при наличии за столом старших командиров, спиртного не предлагали, остальным «мелким» и подавно. Молодёжь, впрочем, огорчена не была. Им и так было весело. А вот старшие были чем-то явно озабочены. Со значением переглядывались, говорили мало, больше слушали беззаботный трёп молодёжи.
Когда было покончено с гусем, что был на горячее, женская половина стала накрывать к чаю, а мужчины удалились на перекур. Когда все вновь собрались за столом, Михаил Жехорский постучал чайной ложечкой по хрусталю.
– Молодёжь, прошу внимания!
«Молодёжь», кто с пирожным во рту, кто в руке, дружно на него уставились.
– Как вы, ребята, относитесь к мечте? – Вопрос был вроде простой, но Жехорский отчего-то заметно волновался.
У молодого же поколения его слова вызвали одни улыбки. «Барахло вопрос!» читалось в их смеющихся глазах. На правах старшего среди младших, общий ответ озвучил Глеб Абрамов-младший:
– Положительно, дядя Миша!
– Ну и славно! – Жехорский облегчённо выдохнул. – Тогда давайте попробуем перенестись лет, скажем, на девяносто вперёд!
– Папка, легко! – воскликнула Машаня. – Вижу счастливые лица людей везде, в любом уголке Земли!..
– А почему только Земли? – перебил её Кирилл.
– Верно, Кирька, – улыбнулась Машаня. – Мы же к тому времени уже освоим Солнечную систему? Так что счастливы люди будут и на Марсе, и на Венере, и везде – везде, куда ступит нога человека!
– А с чего им быть такими счастливыми? – спросил Ежов-старший.
– Как с чего, дядечка Колечка? – прижала к груди руки Машаня. – Ведь будет к тому времени построено государство справедливости и добра! Весь мир встанет под эти знамёна, разве нет?
Заметив, что взрослые отчего-то потупили глаза, Машаня растерялась.
– Разве я что-то не то сказала?
Её смятение передалось остальным ребятам. Их глаза требовали от взрослых ответа.
Первой не выдержала Ольга.
– Ёшкин каравай! Не к столу будет сказано. Ну чего ты, Мишка, язык-то проглотил? – Потом обратилась к Машане: – Всё ты, дочка, верно сказала. Если по мечте – то верно!
– А если по жизни, – собрался, наконец, с мыслями и перехватил слово Жехорский, – то всё может сложиться несколько иначе…
– Как это? – нахмурил брови Пётр Ежов.
– Ну, например, может оказаться, что ваши родители не совсем те, за кого себя выдают…
От этих слов, сказанных на полном серьёзе, у Риты округлились глаза, да и остальные ребята пришли в явное смятение.
– Ну, ты, Макарыч, куда-то не туда заехал! – покачал головой Абрамов-старший. – Ребята, спокуха! Не враги мы и не шпионы. Просто мы когда-то попали сюда из другого времени.
Бодрости это сообщение ребятам не прибавило, а Кирилл так и впился в отца глазами. Берсенев лишь отрицательно покачал головой, и юноша облегчённо выдохнул.
Ольга меж тем горестно вздохнула:
– Всё это правда, ребятки. Так уж получилось, и ничего с этим не поделаешь. Вы давайте-ка успокаивайтесь. Ешьте пирожные, запивайте чаем и слушайте дядю Мишу. Он сейчас соберётся с мыслями и всё вам разъяснит!
Начало рассказа, как и предисловие, получилось немного путанным, но потом Михаил и в самом деле собрался, и дело пошло на лад. По мере того, как он говорил, испуг у ребят стал проходить, на лицах появилась заинтересованность. Потом с их стороны посыпались уточняющие вопросы, и дело окончательно наладилось. Закончил Жехорский словами:
