окончена?
– Хватит, Стася! – крикнул он. – Мне тоже тяжело. Я не железный…
Я на минуту остановилась и уставилась на него.
– Тебе тяжело? Из-за чего? Скажи. Давай… скажи. Я не выгоняла тебя из дома. Не строчила сообщения. Не присылала к тебе Тома… Надеюсь, Том – это не проверка? – бросила я.
– Нет. Том – это Том. Он сам по себе, – ответил раздраженно Коул.
– Слава богу, – выдохнула я. – Потому что, знаешь, даже если он играет, он хотя бы знает, ради чего все это. Он хотя бы говорит мне, что чувствует и чего хочет.
– У вас все серьезно? – Его голос надломился, но я не могла понять почему. Может быть, он опять переживал, что я слишком близко к нему подбираюсь. Что теперь это его лучший друг?
– Что ты имеешь в виду? Сплю ли я с ним? – Я перевела дыхание, собираясь сказать то, что вертелось на языке, но не успела.
– Черт! Стася! Я должен… – Он подлетел ко мне в два шага, но я выставила руку, делая шаг назад.
– Нет. Не надо, – попросила я. – Спасибо за все. Спасибо за то, что они наконец слетели.
Коул непонимающе мотнул головой.
– Розовые очки, Джонатан, они слетели. Теперь я вижу, кто ты на самом деле. Теперь я вижу намного лучше. И я рада, что надежды, которые я лелеяла, рухнули. Теперь я буду…
– Нет, ты ничего не поняла, я… – Он подался вперед, собираясь продолжить, но тут же почему-то отступил.
Я ждала, что он скажет, ждала из последних сил того, что он мог бы мне сказать. Но услышала лишь:
– Я продажный актер, ты права. Я все упустил.
– Прощай, Натан, – выдавила я, прощаясь со всем, что меня держало здесь, рядом с ним, оставляя растоптанными у его ног любовь, мечту и надежду.
– До свидания, – ответил он, пытаясь не отпускать моего взгляда. Но я нарочно отвернулась, чтобы не видеть его больше, забыть все, что произошло в этой комнате.
Когда я закрыла дверь, выйдя в коридор, вздрогнула от звука, раздавшегося внутри покинутой комнаты. Там что-то грохнуло, а потом упало. И я наделась, что это была совесть Коула, которая у него еще, кажется, осталась.
За стенами кинотеатра меня ждал ливень, который оплакивал оставшиеся там чувства, я достала наушники, включила плеер и осталась наедине с The Weekend «Call out my name», ступая по лужам.
Глава 6
Ох уж это небо Лондона…
Хотя и сладостен азарт
По сразу двум идти дорогам,
Нельзя одной колодой карт
Играть и с дьяволом, и с Богом.
И. Губерман
Даже такой сильный ливень не смог разогнать поклонниц с аллеи перед кинотеатром. Возле каждой лавочки толпились кучки девчонок, надеющихся на то, что их кумир выйдет к ним хоть на минутку. Они с надеждой смотрели на главный вход и ждали, но там была только я. Дождь смывал слезы, а ветер развеивал разгоряченные мысли. Наверное, я парила на грани, но чувствовала облегчение от того, что теперь могла свободно строить отношения с Томом. Что-то там внутри разбилось или треснуло, оставляя после себя пустоту, а может быть, просто свободное место для чего-то нового и хорошего.
Я пыталась заглушить мысли музыкой, но все равно думала о том, как он говорил, подозревал, защищал семью… Дождь хлестал меня по щекам, зонта не было, хотелось хоть как-то себя пожалеть и оправдать его. Я пыталась убедить себя в том, что здесь не на что обижаться, но, каждый раз прокручивая разговор, готова была сжиматься от боли, причиненной им.
Отчасти я понимала, что это, жить вот так, когда каждый твой шаг отслеживается, а поклонники все могут отдать за то, чтобы прикоснуться к звезде. Даже эти девочки возле кинотеатра совершенно не обращают внимания на дождь, а ведь всего лишь что они могли получить в ответ – росчерк на открытке или смазанное фото в телефоне. Но и он всегда настороже, отсутствие доверия к незнакомцам, отсутствие доверия вообще. Что это за жизнь?
Я хотела большего, хотела всего Коула и его сердце в придачу, но, как он и сказал, падать больно, разочаровываться больно, возможно, даже больнее, чем любить безответно.
У меня был Том, который, конечно, будет зол, но я знала, как его успокоить, я уже знала, что поездка в Лондон будет решающей. И кажется, я знала, что хочу остаться там с ним. А что было у Джонатана? Вечные подозрения, мелкие интрижки, красивые пустышки и игра. Вечная и бесконечная игра, в которой теряешься сам.
Сейчас, растревоженная этими мыслями и переживаниями, злая и обиженная, я хотела только одного – выпить, немного расслабиться и заглушить боль. Мне требовалось свернуть направо в сторону магазинов, где, как обычно, придется предъявлять паспорт, чтобы купить спиртное.
Но не в этот раз. Видимо, что-то в моем взгляде заставило грозную продавщицу без разговоров продать мне бутылку вина, открыть ее и предложить купить конфеты или шоколад. Я, как истинно русский человек, сказала, что привыкла без закуски, особенно любимое ежевичное. Она понимающе кивнула и сдала сдачу. Продавцы порой бывают поразительно понятливы, почти как бармены.
Я шла вдоль проезжей части, где мимо пролетали автомобили, тормозя в грязных лужах и швыряя брызги во все стороны, но не обращала внимания на внешние раздражители, пила из горла сладкое вино и думала о себе и о нем.
Думала о том, что достойна была всего лишь игры на публику, наверное, прекрасной игры, если я смогла принять все всерьез. Но вот что меня никак не отпускало, заставляя плутать в рассуждениях по кругу, так это замеченная на его шее цепочка и кулон, который выскочил из-за ворота футболки, когда он размахивал руками.
Еще полгода назад мне показалось, что я потеряла свой кулон по дороге в аэропорт. А сейчас видела, что он никуда не делся, он мило располагался на шее Джонатана и слегка оттенял его глаза, которые, как хамелеоны, меняли свой цвет.
Он всего лишь играл со мной, играл и носил кулон в виде арабского кошачьего глаза, приносящего удачу, который я забыла в доме Коулов, когда так стремительно убежала. Мне его подарила на двадцатый день рождения Надя, и я бы узнала его из ста тысяч таких же цепочек и кулонов по царапинке, которую поставила сама же. Я, конечно, не успела ее рассмотреть, но и не верила в простые совпадения. Неужели он думал, что я не замечу? Или забыл, что он у него на шее?
