я приврала насчет времени, – отвечаю я, смачно облизнув головку. – У нас в запасе еще час.
Я неотрывно смотрю Роуэну в глаза, пока эта информация оседает в наводненном эндорфинами мозгу.
– Слава богу, – говорит он наконец и толкается мне в горло. – Только кончай быстрее, или, честное слово, увезу тебя в какую-нибудь богом забытую хижину и буду мучить три дня подряд.
Ох уж этот Роуэн Кейн, вечно пугает меня всякими глупостями!
Хватка на горле слабеет, но он все равно крепко меня держит, заставляя заглатывать член до самого основания. При каждом толчке он задевает заднюю стенку горла и, слыша сдавленные стоны, ускоряет движения. Я запихиваю в себя пальцы, чувствуя на них соки собственного возбуждения и сперму, которая досталась мне немногим ранее.
Вытащив их, я нащупываю складчатый ободок мужского ануса. Роуэн вздрагивает. Погладив тугое колечко, я проталкиваю палец внутрь.
– Слоан, чтоб тебя…
– Скажешь стоп-слово?
– Не дождешься!
Ухмыльнувшись, я проталкиваю второй палец и принимаюсь нащупывать точку, которая заставит Роуэна выгнуться дугой.
– Какой хороший мальчик, – притворно сладко мурлычу я. – А хорошим мальчикам полагается награда.
Сомкнув губы на головке, я с шумом втягиваю ее в рот.
Из груди Роуэна вырывается полный наслаждения хрип. Двигая в нем пальцами, я заглатываю член еще глубже, а другой рукой вожу по клитору, подталкивая себя к оргазму: все равно Роуэн заставит меня кончить первой. Тот, напрягшись, ожидаемо рычит:
– Птичка, лучше тебе кончать прямо сейчас, потому что ты меня убиваешь, и, богом клянусь, я…
Меня накрывает в тот самый момент, когда он толкается вглубь горла, и мой жалобный стон растекается по члену вибрацией.
Роуэн знает, как довести меня до оргазма.
Мгновение спустя он тоже рычит, заливая горячей спермой мне рот. Я сглатываю все до последней капли, растягивая удовольствие. На обнаженной мужской груди, подрагивающей от вдохов, блестит тонкая струйка пота.
– Нам пора идти, – говорю я с невинной ухмылкой, вытаскивая из него пальцы. – А то опоздаем.
Роуэн немигающе смотрит на меня и целует в лоб. Приведя себя в порядок, мы торопливо одеваемся и выходим за дверь.
Каждый шаг под теплым июньским солнцем заставляет сердце биться чаще, но не от тревоги, а от волнения. Роуэн, если и нервничает, то не подает виду. Пока мы идем по городским улицам, он оживленно рассказывает какую-то байку из детских лет Лахлана. Я держусь за его локоть, чувствуя шрам на внутренней стороне предплечья. В ту ночь Фионн тщательно обработал раны и наложил слой искусственной кожи, чтобы возместить отсутствующие ткани. Скоро шрам превратится в нечто прекрасное.
Роуэну понравится. Обязательно!
По дороге мы забегаем в «Ателье Кейна». Мастерская встречает нас запахами кожи и звуками инди-музыки. Подавив ухмылку, я невольно спрашиваю себя, уж не песни ли моей подруги слушает Лахлан. Взглянув на Роуэна, понимаю, что и у него мелькнула та же мысль.
– Эй, старикашка, над чем работаешь? – интересуется Роуэн, когда Лахлан откатывает изрядно потрепанное кресло от стола и бросает рядом с выделанной шкурой некий предмет, похожий на очки.
– Заказ на подседельные сумки для «харлея». Если сам не оторву тебе уши, клиент поможет, – парирует Лахлан. – И я старше тебя всего на два года, придурок.
– Тогда зачем тебе стариковские очки? Только теплого пледа не хватает и журнала с кроссвордами, – смеется Роуэн, подмигнув мне украдкой.
– Пошел на хрен! Что ты здесь забыл, мелкий уродец?
– Хочу попросить тебя об одном одолжении, – говорю я, выходя вперед.
– О, неужто я понадобился госпоже Паучихе? – Лахлан с коварной ухмылкой откидывается на спинку кресла.
– Да. Мне нужна услуга.
– Серьезно? Что за услуга?
– Ты должен спасти младшего брата.
– Если я правильно помню, – говорит Лахлан, постукивая пальцами с перстнями по подбородку, – я помог прибрать ваше место преступления и стереть из архивов серийных убийц все записи о существовании некоего Дэвида Миллера. Так что брата я уже спас. Не благодарите.
Я закатываю глаза, а Роуэн ухмыляется.
– Отлично. В таком случае сделай одолжение ради Ларк Монтегю.
Лахлан, на секунду замешкавшись, решительно произносит:
– Исключено!
– Ну же… – плаксиво ною я, делая еще один шаг ему навстречу. – Ларк переезжает в Бостон, а нас в тот момент не будет в городе. Помоги ей перевезти вещи на новую квартиру. Пожалуйста! У нее их не так уж много.
– Почему у нее мало вещей? – неожиданно перебивает Лахлан, нахмурив лоб.
Мы с Роуэном растерянно переглядываемся, и я отвечаю:
– Э-э… Наверное, потому, что она предпочитает путешествовать налегке?..
Взгляд у Лахлана темнеет, будто этой информации недостаточно, затем он снова прячет мысли под апатичной маской.
– Хорошо. Но не ждите, что я останусь у нее на чай.
– Естественно!
– И я не собираюсь показывать ей город и все такое.
– Ни в коем случае.
– Мы с ней не друзья. И пусть не звонит мне всякий раз… когда у нее закончится молоко.
– Я передам Ларк, чтобы не просила тебя покупать продукты. Договорились.
Лахлан недовольно бурчит. Улыбнувшись, я подхожу ближе и обнимаю его, зная, что он не откажет.
– Спасибо. Ты не пожалеешь.
– Уже жалею!
Под насмешливое фырканье Роуэна я целую Лахлана в заросшую щетиной щеку и отхожу.
– Спасибо, старик. Нам пора бежать, – говорит Роуэн, ехидно ухмыльнувшись, на что Лахлан отвечает мрачным взглядом, но все же поднимается с кресла. Он провожает нас до выхода; мы договариваемся поужинать на следующей неделе, после чего Лахлан по давней привычке прижимается к Роуэну лбом, и мы уходим.
Мы идем дальше, рука об руку, не торопясь и наслаждаясь разговором. В душе нарастает волнение. Когда мы переступаем порог тату-салона «Призма», над дверью звенит маленький латунный колокольчик. Нас встречает владелица салона, Лора. Она дает Роуэну бланк договора, и пока тот заполняет документы, мы с ней обсуждаем детали рисунка, который я прислала пару месяцев назад. Причем стараемся говорить вполголоса, чтобы Роуэн не услышал лишнего. Когда формальности улажены и эскиз отпечатан на переводной бумаге, Роуэн усаживается в кресло.
– Извини, Палач, но я ни капельки тебе не доверяю, – говорю я, заходя ему за спину и закрывая глаза повязкой.
Лора с ухмылкой протирает кожу и накладывает трафарет поверх шрама.
– Я оскорблен до глубины души, – бурчит Роуэн.
– Неужели? – фыркаю я. – И это после того, как ты следил за мной в Калифорнии, чтобы обманом выиграть очередную партию?
– Там я не жульничал. И вообще проиграл в тот раз. Причем с позором! До сих пор не могу видеть мороженое.
Я сажусь рядом, глядя, как Лора наносит на кожу первые черные штрихи.
– Наверное, стоит устроить тебе программу реабилитации. Есть у меня пара
