«прицепом» что-то еще, допустим, фразу: «Оптовая цена – 5000 руб. за 100 литров. Кто найдет любое пиво дешевле, тому мы отгрузим первую партию бесплатно», – то вот это заверение породит последствия. Самое малое – иск нашедшего дешевле о предоставлении бесплатной партии.
6. Ввод в заблуждение (искажение фактов – misrepresentations) очень хорошо виден на примере трагического дела Esso Petroleum Co Ltd v. Mardon [1976], где ошибочное мнение эксперта ввело другую сторону в заблуждение, и это мнение стало частью договора, вошло в договор.
Вообще, к середине пятидесятых «кидалово» в Англии достигло таких масштабов, что пришлось применять специальный закон. Да-да, упомянутый Деннингом «О вводе в заблуждение» 1967 г. Подробно рассматривать не буду, так как тот закон посвящен другому – последствиям договора, заключенного под влиянием заблуждения.
Нас же с вами пока интересует стадия заключения договора, мы пытаемся понять, какие заверения входят в договор, а какие – нет. Сложный и спорный вопрос… В Англии тоже много копий сломано на эту тему.
За века практика выработала так называемые правила включения заверений в договор. Если заверение соответствует правилу – заверение вошло в договор. Если нет – не вошло.
5.2. Принципы включения заверений в договор
Принципы выработала судебная практика, чтобы понять, вошли те или иные слова (заверения) стороны в договор или нет. И если все-таки вошли, то каким именно условием договора стали слова (заверение) – существенным условием (condition) или незначительным, несущественным (warranty).
Итак.
1. Важность заверения. Насколько важно заверение одной стороны договора для другой? Был бы договор заключен, если бы одна сторона не заверила другую? Вспомним пример с подшипниками и ГОСТ. Если о соответствии товара ГОСТу продавец заверил покупателя только на словах, а в договоре «забыл» прописать? Что тогда?
А тогда, скорее всего, будет, как в деле Bannerman г. White (1861) 1 °CBNS 844[125]. С тех пор, конечно, много воды утекло, но принцип дожил до наших дней.
Итак, переговоры по покупке хмеля. Покупатель – пивовар. Хмель берет для производства пива. Хмель нужен чистый, не обработанный химикатами. О чем покупатель сразу заявил продавцу: «Если хмель обработан серой, мне не интересно. Можете даже цену не называть».
Продавец: «Что вы, что вы! Все чисто». Дает образцы хмеля. Покупатель повторяет вопрос: «Серой обрабатывали?» В ответ – «Нет». Ладно, «ударили по рукам», заключили договор.
После чего покупатель на всякий случай сам проверил образцы. Нашел серу. Тут же заявил отказ от договора. Продавец – в суд с иском об обязании пивовара исполнить договор и купить хмель. Позиция: «Мало ли кто что заявлял до заключения договора. Договорились – плати». Ответчик: «Я же говорил, обработанный серой хмель мне не нужен».
Суд: «Судя по вопросам покупателя, для него условие о сере было существенным. О чем вы, продавец, знали. А значит, условие вошло в договор. И это условие – существенное (condition). Вы это условие нарушили. А значит, покупатель правомерно отказался от договора. В иске – отказать».
История повторилась сто лет спустя в деле Couchman г. Hill [1947] K.B. 554[126]. Продажа коровы с аукциона. По каталогу. В каталоге указано, что «корова – девственница». Далее – договор купли-продажи на корову. Простая письменная форма. В договоре условие: «Лоты продаются с ошибками, недостатками и ошибками в описании» (т. е. «как есть», «бачили очи, шо куповалы»).
Покупатель выиграл аукцион. Прежде чем подписывать договор, спросил и аукциониста, и продавца: «А корова точно девственная?» Оба заявили: «Да, точно». Хорошо. Покупатель купил корову. Через несколько месяцев «девственница» отелилась и умерла при родах. Как выяснилось, слишком ранняя беременность. Истец – в суд, взыскивать убытки в размере стоимости коровы. Позиция ответчика: вот письменный договор, ничего не знаем, ты не осмотрел корову, сам дурак.
Суд: несмотря на письменные условия договора, заявление «корова – девственница» было важно для покупателя, а потому вошло в договор и стало условием, хотя и не было написано на бумаге». Убытки – взыскать.
Точку над i поставил Альфред Деннинг в деле Mendelssohn г. Normand Ltd., [1969] 2 All E.R. 1215, [1970] 1 Q.B. 177 (C.A.), да так, что его потом цитировали даже в Канаде[127]:
«В книгах много дел, где человек устно, на словах, обещает или заверяет о факте, и на основе этих слов другая сторона заключает договор. В подобных делах суд не позволял обещавшему отвергнуть обещание ссылкой на письменный договор,
См. дело Couchman v. Hill[1947]K.B. 554, дело Curtis v. Chemical Cleaning and Dyeing Co. [1951] 1 K.B. 805 и дело Hading v. Eddy [1951] 2 K.B. 739. Обещавший не может отвергнуть обещание и оговоркой в письменном договоре – см. дело City and Westminster Properties (1934) Ltd v. Mudd[1959] Ch. 129, 145.
Дело в том, что устное обещание или заверение имеет решающее влияние на договор – именно это влияние склоняет другую сторону заключить договор – и было бы верхом несправедливости позволить обещавшему (заверявшему) отступить от обещания. Писаное условие договора будет отвергнуто, потому что противоречит устному обещанию или заверению».
2. Специальные знания/навыки одной стороны (эксперта), поставившие другую сторону в неравное положение. Может, вам вспомнилось дело Esso Petroleum Co Ltd v. Mardon [1976], где эксперт дал ошибочный прогноз (заверение)? Правильно. Но может быть и наоборот, когда эксперт поверил, но не проверил.
Сформулирую так: заверение эксперта входит в договор, заверение новичка – нет. Подробнее:
1. Если новичок заверяет эксперта по вопросу, в котором сам ничего не понимает, а эксперт, наоборот, понимает, но принял слова новичка «на веру» – т. е. сразу заверение новичка не проверил, – то… заверение новичка в договор не войдет. А если и войдет, то с новичка потом ничего не возьмешь.
2. Если эксперт заверяет новичка в вопросе, в котором он, эксперт, разбирается, и на основе заверения новичок заключил договор с экспертом, тогда заверение эксперта войдет в
