БЕЛЫЙ АВТОМОБИЛЬ
Он был как акула: никелированные клыки спереди, два наклонных плавника сзади…
Около автомобиля стояли двое — молодой парень в белой рубашке с расстегнутым воротом и толстяк с сигарой в зубах. На толстяке был клетчатый пиджак и брюки мешком.
Увидев меня, парень обрадовался.
— Абло испаньол? (Говорите по-испански?) — спросил он.
Я покачал головой:
— Йо абло руссо. (По-русски).
Лицо парня расплылось в улыбке.
— Я знаю и русский, — сказал он без всякого акцента. — Я переводчик. Вот прикрепили меня к этому гражданину.
— А вы с ним на каком объясняетесь?
— По-итальянски. Турист. Собственно, объясняюсь один я. Он молчит.
— Бывает. Такой характер.
Парень вздохнул.
Толстяк спрятал в карман сигару, вытащил из машины роскошный фотоаппарат с толстой трубой-телевиком и нацелил трубу на бензоколонку.
«Стоило ехать за тридевять земель, чтобы фотографировать ее, — подумал я. — Мало их у него дома?»
К машине вернулся шофер, маленький и чернявый. Шофер сел за руль. Переводчик и толстяк заняли места позади. Неслышно заработал мотор, машина качнулась, стремительно набрала скорость и как огромная белая ракета унеслась вверх по дороге.
Мы покатили вниз, к морю.
Впереди на горизонте поблескивали две полосы: синяя — вода и зеленая — мангровый лес. За ними желтели домики небольшого городка.
— Тринидад! — пояснил Родольфо. — Есть интересная история.
И он рассказал.
Дело было во второй половине XVIII века. Карибское море всегда печально славилось морскими разбоями. Но грабить одиночные корабли хлопотно, и пираты решили захватить сразу целый город.
Выбор пал на Тринидад.
Разбойники высадились в мангровом лесу. Выйдя на грунтовую дорогу, их отряд тронулся в путь. Десятикилометровое расстояние шли так медленно, что жители успели связать в узлы свое имущество и уйти в горы.
Когда первые группы разбойников вступили на мощенные булыжником улицы, в городе оставались только одни бедняки.
Начался торг. Между городом и пещерами, где спрятались купцы и гидальго, забегали взад-вперед посланцы. Пираты требовали выкуп, грозя в случае отказа поджечь город с четырех сторон. Жители упирались. Наконец все кончилось полюбовной сделкой: пираты получили требуемую сумму и вдобавок право… торговать на городском рынке!..
Эту историю мне рассказал Родольфо, пока мы добирались до берега. Там шофер, не сбавляя скорости, свернул с дороги прямо в гущу стоящих в воде деревьев. Хрустнули ломкие ветки, машина ухнула в воду и, ловко цепляясь зубчатыми шинами за дно, покатила дальше. Выхлопная труба над нашими головами, стреляла, желтые волны разбегались по сторонам.
«И верно — многоудобная машина!»
Мы доехали до песчаного островка, покрытого деревьями, и там вылезли отдохнуть, размять ноги.
НЕ ПОДХОДИ!
Берег оказался заповедным царством крабов. Там, где над водой возвышались желтые взгорбки отмелей, их жили тысячи.
Я сидел на обломке дерева, выброшенного течением, и наблюдал. Животные, встревоженные моим появлением, было замерли, затем, видя мою неподвижность, засуетились с удвоенной энергией.
Одна клешня у каждого маленькая, похожая на щипчики, вторая раз в пять больше — с пятачок.
Вот шевельнулся комочек песка, приподнялся, отодвинулся в сторону. Открылась норка. Высунулся из нее краб, вылез по пояс, поднял над головой большую клешню и ну ею семафорить. Вверх-вниз, вверх-вниз! Ходит взад-вперед фиолетовый флаг — далеко его видно.
Сначала я даже не понял, кому это сигналит мой матросик. Потом, присмотревшись, понял. Невдалеке от него еще норка, в ней другой краб, побольше. То ли норка ему узка, то ли место, где она вырыта, разонравилось, страшно хочется большому крабу вылезти из нее, подойти к соседу, может быть, даже и норку того захватить. Но не тут-то было! Только вылез он целиком, шаг вперед сделал — навстречу флаг машет: «Не подходи! Подойдешь — буду драться!»
Видно, не так просто решиться на бой: потоптался, потоптался большой краб — и назад. На край норы сел, лапки свесил, раздумывает.
Сижу и я тоже. Под ноги себе смотрю.
Привыкли ко мне крабы, совсем перестали обращать внимание.
Вот бегут два, навстречу друг другу. Бегут, один другого не видят: ботинок им мой мешает. Выбежали из-за ботинка — и нос к носу. Остановились как вкопанные. Уставились друг на друга. Потом, не сговариваясь, клешни подняли и давай семафорить. Должно быть, выясняют, кто кому дорогу уступать должен.
Один говорит: я сильнее! Второй: нет, я!
Стоят друг против друга, лапки по песку расставили, машут клешнями. Один получше сигналит, другой похуже. Верно, который похуже, тот и уступит.
СТРАННАЯ ЯЩЕРИЦА
Я сидел на обрубке дерева тихо, и, наверное, поэтому еще одно животное выдало себя. Что-то зеленое шевельнулось в кустах, проползло по стволу, спустилось к воде.
Ящерица! Большая, вся в зеленых и коричневых точках. А может быть, в полосах? Играют тени, не разобрать. Только видно, что ящерица большая и что у нее тонкий длинный хвост.
Посмотрел я на нее. «Странно! — думаю. — Ведь куст на островке, вокруг — вода. Как она сюда попала?»
А ящерица из-под куста вылезла и замерла. Смотрит куда-то в сторону, мимо меня. Там жук бежит по песку. Черный, коленками кверху. Бежит, коленки подбрасывает.
Добежал до куста, ящерица его хоп — и слизнула!
Стоит, шею вытягивает, жука глотает.
«Не иначе, — думаю, — приплыла она сюда на бревне или на пучке травы. Вот только как теперь ей назад с острова?»
Только я подумал, а ящерица повернула голову, увидела меня да как прыгнет в воду! Помчалась — хвостом словно винтом работает, задними лапами помогает, передние в воздухе машут. Ненормальная какая-то!
Добежала до соседнего островка, зеленой стрелой по песку мелькнула, на дерево — и исчезла.
Стоит дерево, ветки в воду уронило. Толстые, мясистые листья не шелохнутся. В путанице воздушных корней — черные и зеленые тени. Поди разбери, где там ящерица!
Я встал и, шлепая по воде, побрел к этому островку. Ящерицы не было видно. Среди коричневых изогнутых веток сидели крабики.
ДЕРЕВНЯ В ВОДЕ
Шоссе пересекало полуостров Сапата. Прямая, как натянутая нить, асфальтированная дорога врезалась в непроходимый, густой лес. Это был край жары, зелени и влаги.
Дорожный знак предупредил — поворот! Промелькнул указатель — «Плая-Хирон».
