А затем произошло нечто странное. Отшвырнув сигарету левой рукой, де Спаданте положил правую на капот и чем-то царапнул по нему. Раздался резкий звук, раздражающий ухо. Что это? Боннер не понял. Возможно, мафиози вложил в этот яростный жест все свое раздражение?
Тот, кого де Спаданте называл Оджи, сидел на камне у спуска к дороге. В левой руке он держал фонарь, в правой — пистолет. Втянув голову в плечи, ежась от мокрого снега и пронизывающего холода, Оджи смотрел на дорогу.
Незаметно перейдя шоссе чуть ниже, Пол сразу же углубился в лес и скоро оказался всего в десяти футах от ничего не подозревающего мафиози. Тот продолжал сидеть все в той же позе, не шевелясь. Что предпринять? В любой момент Оджи может нажать на спуск, даже нечаянно. И де Спаданте выстрел услышит, даже если пистолет с глушителем. А уж если глушителя нет, то выстрел докатится и до Тривейна. Тут уж никакая изоляция не поможет. И Тривейн сразу вызовет полицию.
Этого майор не хотел. Во всяком случае пока: не исключено, что ему придется убивать.
Вытащив из кармана отточенный как бритва нож, отобранный им у того, кто хотел перерезать кабель, Боннер осторожно двинулся вперед. Он хорошо знал, что, ударив в нижнюю правую часть тела, вызовет у противника спазматическую реакцию:, сначала тот разожмет ладонь, вытянув пальцы, потом у него перехватит дыхание, и он запрокинет назад голову, пытаясь сделать, вдох. Этих секунд достаточно, чтобы, зажав Оджи рот, выбить из его руки пистолет...
В таких случаях смертельный исход зависит от трех факторов: глубины проникновения лезвия в тело, а значит, от интенсивности внутреннего кровотечения; от шока, усугубленного временной потерей дыхания, за которой может последовать паралич и смерть, и, наконец, от поражения жизненно важных органов.
Впрочем, выбора не было: в любой момент мог прозвучать выстрел, и этот выстрел мог унести его собственную жизнь. Придется убить этого помощника мафиози. Поменяйся они местами, тот не колебался бы ни секунды.
Боннер резко бросился вперед, на сидящую фигуру. Тело беззвучно упало на бок. Майор Пол Боннер понимал, что все можно было бы сделать лучше, но и так ничего. Человек по имени Оджи был мертв.
Оттащив тело с дороги и спрятав его в кустах, он направился к машине. Снег повалил еще гуще, тяжелыми, мокрыми хлопьями. Земля под ногами окончательно превратилась в грязь.
Он вышел прямо к машине. Никого... Тогда Боннер лег на землю и пополз к краю шоссе. Ни души...
Внимательно осмотревшись, он вдруг заметил следы на снегу, которые вели к дому Тривейна. Изучив отпечатки, понял, что сначала де Спаданте просто шел, затем ускорил шаг и, наконец, побежал. Что-то заставило его спешить, но что? Боннер старался понять. «Лейтенант», которого он «вырубил» у телефонного кабеля, должен проваляться без сознания еще часа три-четыре, в этом майор был совершенно уверен. К тому же он весьма надежно спрятал противника, связав «лейтенанту» ноги его же ремнем. Противная, кстати сказать, работа. Ремень с трудом удалось расстегнуть, да и брюки у «лейтенанта» от страха насквозь промокли. Боннер потом долго тер руки о снег.
Но почему же тогда де Спаданте бегом помчался к дому Тривейна?
Размышлять было некогда. Превыше всего безопасность Тривейна, а она немногого стоила, если де Спаданте кружил вокруг его дома...
Отбросив всякую осторожность, Боннер в открытую побежал по следам, оставленным де Спаданте. Следы становились все четче. Когда же Боннер был уже в воротах, инстинкт подсказал ему, что не стоит мчаться вот так, напрямик, лучше обойти лужайку. Но ведь жизнь Тривейна была в опасности!
Следы де Спаданте вели к телефонному кабелю и вдруг резко свернули на шоссе: Марио направился к центральному входу. Похоже, он искал «лейтенанта». «Понятно, — подумал Боннер, — обнаружил знаки борьбы и след от тела, которое я тащил в кусты».
Значит, нужна двойная осторожность. Де Спаданте видел затоптанный, грязный снег, понял, что что-то тяжелое, — очевидно, тело, — оттащили в сторону. Теперь мафиози сделает то же, что на его месте сделал бы всякий: постарается из дичи превратиться в охотника. Спрятался небось сейчас где-нибудь и ждет. Может, уже дождался и теперь наблюдает, подстерегая, чтобы расправиться...
У главного входа следы кончались. Мгновенно оценив ситуацию, Боннер понял, что предпринял противник, и даже — против собственной воли — проникся к нему уважением. Вдоль фасада, позади кустарника, земля была сырой и грязной: сюда не долетал снег. Полоска этой черной земли, шириною около двух футов, шла к другому концу дома — туда, где сходились телефонные кабели. Склонившись к земле, Боннер рассмотрел на ней свежие следы.
Значит, де Спаданте, чтобы запутать преследователя, отступил в тень дома, как бы вжимаясь в стену, и теперь где-то там затаился.
Конечно, он видел Боннера, когда тот неосмотрительно бежал по его следам по дороге и через лужайку. Возможно, теперь мафиози находился всего в нескольких ярдах. Вот только где он теперь?
И снова на помощь Боннеру пришла логика. Логика охотника — или жертвы? Де Спаданте должен по уже проложенным в мокром снегу следам вернуться в лес.
Да, противник явно заслуживал уважения. Теперь оба они были одновременно и жертвами и охотниками. Повернув направо, Боннер мгновенно проскочил освещенный участок и по каменной дорожке бросился к гаражу. Не доходя, резко повернул к террасе, но пошел не к ней, а, перепрыгнув через кирпичную стену, очутился на каменистом спуске у пристани. Обойдя ступеньки, в конце концов очутился там, где барнгетский лес спускался к морю.
Опустившись на землю, Боннер пополз к тому месту, где оставил первого противника. Чтобы лучше ориентироваться в темноте, он время от времени прикрывал секунд на пять глаза. Доктора оспаривали эту теорию, но так учили в специальных войсках.
Он увидел мафиози на расстоянии тридцати — сорока футов. Марио де Спаданте сидел на поваленном стволе дерева и, зажав в левой руке пистолет, а правой придерживаясь за ветку, чтобы сохранить равновесие, смотрел на дом. От того места, где лежал «лейтенант», он находился довольно далеко: видимо, в случае чего хотел побыстрее выбраться на шоссе.
Боннер осторожно встал и вытащил пистолет, затем спрятался за толстым деревом, уверенный, что успеет среагировать на любую выходку итальянца.
— Одно движение — и стреляю в затылок! И будь уверен — не промахнусь, — негромко сказал он.
Де Спаданте вздрогнул и хотел повернуться, но Боннер рявкнул:
— Не двигаться! Иначе прострелю башку. Вытяни руки! Руки вперед, говорю! Брось пистолет.
— Кто ты, черт возьми? — прорычал де Спаданте.
— Тот, кого ты забыл убрать из клиники, жирная свинья!
— Какой клиники? Я ничего не знаю!
— Ну еще бы, конечно, не знаешь! Ты приехал сюда прогуляться, не так ли? И, конечно, не знаешь никого по имени Джой, который следил за Тривейном по твоему приказу!
Де Спаданте был взбешен и не мог скрыть этого.
— Кто тебя прислал? — прошипел он. — Откуда ты?
— А ну-ка встань! Медленно! Де Спаданте с трудом поднялся.
— Хорошо, хорошо, — бормотал он. — Что ты от меня хочешь? Ты хоть знаешь, с кем имеешь дело?
— Мне известно, кто послал одного из своих людей перерезать телефонные кабели, а второго поставил дежурить на дороге... Ждешь еще кого-нибудь?
— Возможно... Но ты не ответил на мой вопрос!
— Вопросов было несколько... А теперь ступай к дому и будь осторожен, де Спаданте: кончить тебя — одна секунда...
— Ты знаешь меня? — повернулся к майору мафиози.
— Шагать!
— Если со мной что-то случится, мои солдаты за меня отомстят!
— Серьезно? Придется тогда подключить и моих.
Итальянец, которого отделял от Боннера всего один фут, снова повернулся, и при тусклом свете майор заметил, как сверкнули ненавистью его глаза.
— Да... — услышал он бормотанье итальянца. — Эта рубашка, короткая стрижка... Ты, конечно, солдат...
— Только не один из вас, не мафиози... Рангом повыше. А теперь поворачивайся и шагай вперед!
Миновав лес, они вышли на дорогу.
— Послушай, солдат, ты делаешь ошибку... Я во многом завязан и на твоих людей. Ты знаешь меня, значит, должен об этом знать!
— Вот сам и расскажешь. Иди к дому! Туда, к террасе!
— Значит, он здесь... А где эта дрянь Джой?
— Сначала объясни, что заставило тебя бросить машину и поспешить сюда? Потом уж я расскажу тебе про твоего Джоя.
— Я приказал этому сукину сыну перерезать телефонные провода и дать мне сигнал... Посветить фонариком... Десяти минут для такого дела достаточно... — Твой дружок в доме, ему нездоровится... На полпути к террасе де Спаданте неожиданно остановился.
— Вперед!
— Погоди минуту... Давай поговорим. Пара минут ничего не изменит.
— А вдруг у меня нет времени?
Боннер взглянул на часы: у него оставалось еще целых пять минут до того момента, когда Тривейн позвонит в полицию. Интересно: может, де Спаданте скажет что-то, чего никогда не сказал бы в присутствии Тривейна?
