— Почему ты спрашиваешь?
— В убийстве подозревают нас. Меня. Если мы не найдем убийц, все может обернуться очень плохо.
— Ну почему... совсем необязательно, — Ника мучительно искала аргументы. — Почему именно вас? С чего ты взял?
Юрка засмеялся. Напряженно слушавший разговор Крисань сильно дернул его за руку.
— Ведь ты сама, Ника, решила, что это сделали мы. Даже ты так подумала, — печально сказал Игорь.
— Это у меня просто сгоряча... случайно сорвалось. Я сама не знаю. Просто испугалась за тебя.
— Ты должна нам помочь. Крисань кашлянул и шагнул вперед.
— У нас мало времени, — сказал он. — Вероятно, нас уже ищут. Игоря-то совершенно точно объявили в розыск. Учти, Ника, его ищут как убийцу. Сейчас мы еще можем что-то сделать, но, может быть, через два-три часа уже будет поздно. А может, и еще скорее.
— Что вы задумали?
— Найти убийц.
— Но я-то что могу, господи! Откуда мне знать, кто убил? — Ника сильно побледнела, ярко накрашенные губы неестественно выделялись на ее лице.
— Ника, — негромко произнес Крисань, заглядывая в ее глаза, — скажи, кому была выгодна смерть Литвинца? Вашему шефу?
Ника смотрела на Крисаня и молчала.
— Ника! — позвал Игорь.
— Варфоломею? Нет, не может быть. Из-за этого убивать!.. — Она почти враждебно оттолкнула Игоря, едва он попытался взять ее под руку. — Правдоискатели! Доигрались! Как же теперь быть? Вы моей помощи ищете? Так если я вам помогу, меня тоже посадят. Да, Игорек, да, милый. Через речку ходить, да ног не замочить — такого не бывает. Я вместе с ними, в одной компании. У вас одна дорога, у нас — другая. Вот так, мальчики. А в тюрьму мне не хочется.
У Юрки сузились глаза, он хотел что-то сказать, но Крисань предостерегающе покачал головой.
— Жаль, — тяжело проговорил он. — Жаль! Ты могла бы нам здорово помочь. В сущности, спасти нас могла. Выходит, не так уж много мы стоим, чтобы из-за нас на что-то решиться. Ну что ж! Обойдемся. Может, выкрутимся еще... Ладно, пошли мы. Да, вот еще что!
Он достал из кармана рубашки сложенный вчетверо лист бумаги.
— На, возьми. Это признания Кондуктора. Нам они уже не нужны, а тебе, выходит, могут повредить. Поступай с ними, как знаешь. Пошли, братишки.
Он повернулся и, не оглядываясь, зашагал прочь. Юрка за ним.
— Подождите, — внезапно сказала Ника. — Я скажу вам, как найти Варфоломея!
Эта девушка, Вероника Андреева, стояла у двери конторы, словно специально поджидая Скороходова. Собственно, Скороходов не знал, что это она, но догадался. Может, по тому странному напряжению, с которым смотрела она на подкатывающий милицейский «уазик». В общем, он к ней подошел и спросил: «Вы Вероника Андреева?» Она утвердительно кивнула, и Скороходов еще заметил, что владевшее ею напряжение сразу спало, она, кажется, даже вздохнула облегченно. Скороходов не понял причины и не придал этому значения, но запомнил. А когда приехали в отделение и вошли в кабинет Скороходова, Вероника выглядела уже совсем спокойной. Равнодушно ожидала вопросов и первый из них, многозначительно-глупый: «Вы догадываетесь, зачем вас сюда пригласили?», заданный Скороходовым от волнения, по инерции, выслушала с улыбкой.
Разумеется, она не догадывалась. Да, она знает, что работник их объединения Литвинец убит. Откуда? Такие новости разносятся очень быстро. Конечно же, она не подозревает никого, кто бы мог это сделать. Были ли у Литвинца враги? Она слишком мало знакома с ним, чтобы ответить на этот вопрос. Известен ли ей Игорь Старицын? Известен. Это ее друг. Но они давно не виделись, и она затрудняется сказать, где его сейчас можно найти. Друзей Старицына она не знает. Журавлев? Да, Журавлев ей знаком, она слышала, что недели три назад его сильно побили. За что? Она не посвящена в его личные дела. Работается в объединении ей нормально. Коллектив хороший, недругов у нее нет. Где сейчас Старицын? Но об этом ее только что спрашивали, она этого не знает.
— Мы подозреваем, что Литвинца убил Старицын, — бухнул Скороходов, решив не ходить вокруг да около.
Андреева изобразила удивление и возмущение. Именно изобразила, Скороходов ясно это видел, и ему стало горько. На самом деле. Вероника восприняла информацию абсолютно хладнокровно. Однако Скороходов допускал, что причиной необязательно могла явиться подготовленность Андреевой к этому вопросу. Возможно, ей было просто наплевать на Старицына, как и вообще на все вокруг. Поразмыслив, Скороходов решил, что это именно так. Слишком уж хорошо вписывалась она в крайне нелюбимый им образ шикарной девочки — недалекой и оскорбительно равнодушной ко всем, кто недостоин ее внимания по причине отсутствия солидного запаса денежных знаков в кармане.
В кабинет заглянул сотрудник городского управления, входивший в группу работавших по убийству оперативников. Поглазел на Нику и жестом вызвал Скороходова в коридор.
— Это кто? — спросил оперативник с большим интересом.
— Подруга Старицына.
— Ничего себе подругу отхватил. Кстати, тут из Управления БХСС Старицыным интересовались. У них вроде с ним был контакт. В парке крутилась группа валютчиков. Там какой-то Яцек заправляет. Кажется, Литвинец к ним имел отношение. А Старицын вроде приходил заявлять на Литвинца. Они сегодня двоих задержали на сделке, так те дают интересные показания. Вполне может так случиться, что Старицын к убийству отношения не имеет. Но это еще надо проверить. Подруга его, кажется, в парке работает? Ты попробуй с ней потолковать в этом направлении. Колечки, монетки, антиквариат. Может, она что-то прояснит насчет этих дел. Нам на людей выходить надо, которые на этом были завязаны. Может, и убийц там надо искать...
И хотя все это было пока лишь предположением, одной из рабочих версий, Скороходов испытал радость и облегчение. Он не хотел видеть Старицына убийцей. А Веронику Андрееву он в ту же секунду окончательно возненавидел. И не собирался более скрывать своего к ней отношения.
— Значит, Старицын ваш друг? — сухо спросил он, вернувшись в кабинет.
— Друг, — равнодушно и лениво ответила Вероника.
— А вы ему кто?
Она недоуменно подняла ровные полукружья бровей и холодно улыбнулась.
— Я ему подруга.
— Подруга! — повторил Скороходов. — Разве такие подруги бывают! У него такие неприятности могли быть, а вам все до фонаря. Вы же его вытаскивать должны, биться за него. Подруга!
Он фыркнул и отвернулся, показывая крайнюю степень презрения, и не заметил, как изменилась Андреева при этих словах.
— Могли быть? — переспросила она. — Вы сказали «могли»? Значит, неприятностей у него не будет? Значит, вы знаете, что это не он убивал?
