Исследование планеты подходило к концу. Пока ее называли Земля-2. Но вечером 15 ноября все собрались, чтобы решить вопрос с названием окончательно.
— Товарищи, у меня к вам огромная просьба. Не знаю даже, имею ли я на нее право, — обратился Иван к товарищам — как сидевшим рядом с ним, так и находившимся в это время на звездолете. — Я прошу у вас разрешения назвать эту планету Светланой — в честь моей жены. Света осталась вечно молодой она погибла на последней арабо-израильской войне и была посмертно удостоена звания Героя Советского Союза. Вы все были с ней знакомы… Формально командир имеет право дать название сам. Но ведь это личное… Хотя, конечно, не совсем личное, а то бы я никогда не решился — ведь она не только подарила мне сына, но и проложила вместе со мной и моими друзьями трассу к Юпитеру, и геройски сражалась в небе Палестины, и отдала жизнь во имя свободы и счастья братского народа… Я бы очень хотел, чтобы Света жила вечно — в названии этой далекой, но прекрасной молодой планеты, на которой только зарождается жизнь…
— А ты чего сомневаешься, Иван? — произнес Токмаков. — В честь кого тогда называть? В честь мифических богов, что ли?
— Никаких возражений нет и быть не может! Она достойна этого, как никто другой! — уверенно сказал Гамзатов.
— Давайте прямо сейчас оформим документ и отправим в Москву, предложил Елизаров…
Все, как один, проголосовали «за»…
— Спасибо, друзья, — произнес, благодарно пожимая руки космонавтам, растроганный командир. — Спасибо, Миша… Магомед… Витя… Спасибо всем вам… Помянем ее. Светлая ей память и вечная слава…
Перед возвращением на звездолет космонавты еще раз прилетели на то место на высоком берегу, где они впервые высадились — там, где на свежем морском ветру развевался красный флаг. Они прикрепили на обелиск табличку, где было указано название планеты и сведения о человеке, в честь которого она была названа. На постамент обелиска Иван установил фотографию жены и прочно закрепил ее. На Свете был летный костюм с погонами капитана Воздушно-Космического Флота СССР. На голове у нее был шлем, а на груди орден Ленина, полученный за участие в первом полете землян к Юпитеру. Светлое и открытое лицо красивой двадцатитрехлетней женщины озаряла широкая лучезарная улыбка. Снимок был сделан 18 августа 2016 года — за день до отправления в Палестину, на войну с оккупантами. На войну, с которой она так и не вернулась…
— Пусть память о ней останется здесь на века, пусть она всегда вот так смотрит на море. Она ведь очень любила море — так же сильно, как и небо. Я хорошо помню это — когда мы с ней приезжали в Новороссийск — ее предки родом оттуда, — она могла часами сидеть на берегу и глядеть на волны… Те, о ком мы помним и кого чтим, живут в наших сердцах вечно! Память о таких людях неугасима! Все наши великие победы посвящены им! Ведь именно благодаря этим бессмертным героям мы достигли далеких звезд!.. И поэтому пусть всё, что мы открыли, будет ей прекрасным памятником, пусть моя Света живет вечно — вместе с этой юной планетой, которую я дарю ей от всего сердца! Светлая тебе память, любимая…
Иван достал из кармана Золотую Звезду жены, хранившуюся в небольшой прозрачной коробке, и закрепил на гранитной поверхности футляр с высшей наградой Советской Родины. Потом к обелиску под залпы салюта были возложены красные гвоздики…
…Свежий океанский ветер с неистовой силой развевал алый стяг над неподвижно стоявшими с непокрытой головой космонавтами, но он все же не мог осушить слез на глазах… Слез, которые были не только у командира, но и у всех его друзей…
Глава шестая. ЧЕРНАЯ БЕЗДНА
Остались позади планета Светлана и желтая звезда системы Альфы Центавра. Путь звездолета «Аврора» лежал к оранжевой звезде «B». Остальные планеты, как и планеты Проксимы, подлежали исследованию с помощью автоматических аппаратов.
Позади было четыре с половиной года полетного времени и сорок один триллион километров пройденного расстояния. Космонавты уже привыкли к жизни среди звезд. Советская техника работала безупречно. Не произошло ни одного сколько-нибудь серьезного отказа, который бы потребовал вмешательства человека. Система автоматического обслуживания и ремонта отлично справлялась со своими задачами.
Торжественно встретили Новый 2031 год. Звездолет был уже на ближних подступах к оранжевой звезде. Все чаще и чаще на их пути встречались астероиды различной величины и сплошные метеорные скопления. А впереди были еще более густые метеорные поля. Пока никакой опасности, казалось бы, не было — все системы, в том числе противометеорная, по-прежнему работали нормально…
Однако ночью 2 января, вскоре после полуночи, внезапно произошло странное событие. На несколько долей секунды потеряли свою стабильность узлы всех квантовых матриц, которые являлись центральными элементами системы дальнодействующей квантовой связи. Эта система также являлась и системой обработки информации — главный компьютер корабля был постоянно подключен к земной ЕИС и составлял с ней единое целое.
Причины этой нештатной ситуации анализировались и на «Авроре», и в Московском центре управления полетами, и в НИИ дальней квантовой связи.
Узлы матриц представляют собой так называемые сигма-частицы элементарные частицы, состоящие из определенным образом соединенных между собой кварков — первичных элементов всех элементарных частиц. Такие соединения не встречаются на Земле в естественном виде — а в космосе, по-видимому, только в недрах звезд и черных дыр.
Обычные частицы не обладают так называемым сигма-зарядом, они нейтральны. Но в сигма-частицах отрицательные их составляющие не скомпенсированы положительными — можно провести аналогию с обычными ионами. При колебании этих частиц с частотой порядка 10^28 герц возникает так называемое сигма-излучение. При квантовом резонансе происходит улавливание этого излучения другими частицами, работающими в таком же частотном режиме — на сколь угодно большом расстоянии и практически мгновенно.
Самой большой сложностью было установление этого самого резонанса. Все было гораздо сложнее, чем в электромагнитных радиосистемах — пока еще не удавалось сделать прибор, который точно регулировал бы частоту квантовых колебаний — колебаний на уровне кварков. Частоты в передатчике и приемнике должны были совпадать с очень большой точностью, которая в течение долгого время оставалась недостижимой. Поэтому для изготовления передатчика и приемника поначалу прибегали к следующему средству: одним и тем же мощным установочным излучением одновременно «накачивали» обе квантовые матрицы, а затем в них поддерживался постоянный колебательный режим.
Через некоторое время были изобретены аппараты, позволяющие очень быстро — за несколько секунд — переустанавливать частотный режим. Правда, если устанавливать по отдельности произвольный режим, то все равно нельзя достичь требуемой точности, но теперь уже можно было легко подстраивать одну матрицу под другую — обычный сигнал, излучаемый одной матрицей, с помощью специальных преобразователей превращался в установочное излучение для другой.
При разладке какой-либо из двух систем связь с дублирующей матрицей терялась. Такое случалось, хотя и не очень часто. По-видимому, причиной были пока не изученные кварковые флюктуации. Поэтому в космические рейсы брали несколько сот этих матриц. В распоряжении Первой звездной экспедиции — на «Авроре», «Веге» и «Альтаире» — их было десять тысяч, из которых две тысячи были включены в систему связи, а восемь тысяч находились в резерве.
Но даже хранящиеся матрицы нельзя было отключить в привычном понимании этого слова — они все равно оставались активными и реагировали на внешнее излучение. Экранировать это излучение нельзя было ничем. Был и существенный недостаток — при действии какого-либо установочного излучения только на одну составляющую системы связи, как и при фатальных флюктуациях, возникала динамическая неустойчивость квантовой системы, и если такое воздействие продолжалось более одной секунды, то система уже не могла вернуться в прежнее устойчивое положение и связь опять-таки терялась. А если это установочное излучение было определенной формы, то система шла «вразнос» необратимо и навсегда — ее уже нельзя было перенастроить, узлы квантовых матриц переходили в хаотичное состояние. Правда, это само по себе было явлением крайне маловероятным — разве что только искусственным…
Точные причины того, что произошло ночью 2 января, установить так и не удалось. Если бы нарушение стабильности произошло только в одной матрице, то это можно было бы объяснить флюктуацией ее внутренней структуры. Но тут было одновременное нарушение во всех блоках — и в подключенных, и в хранящихся… Экспертная комиссия сделала предположение, что все это явилось следствием флюктуаций космического фона излучения.
