К счастью, у него была Зильта. Она вела его, как маяк, в изменчивом течении светской жизни. Стоило ему подумать о жене, как губы тронула улыбка. Мало кому из его знакомых повезло счастливо жениться. Вообще-то никто и не думал о счастье. Браки совершались по расчету, и те, кому удавалось что-то оттуда выгадать, были довольны уже этим. Но между ним и Зильтой все было иначе. Он очень любил свою жену.
Перемены подкрадывались и к его судоходной компании. Франц по-прежнему докучал ему насчет новых котлов, и Альфреду все сложнее было противиться его напору. Новшества всегда несли в себе риски. Конечно, сейчас все жаждали масштабов, скорости, вечных улучшений. Но как же быть с традициями и вечными ценностями? Или, напротив, следует дать Францу больше свободы?
Когда Герта протянула ему дымящееся пиво, он даже не встал.
– Выпьешь со мной стаканчик? – спросил он.
После секундного размышления она кивнула и зачерпнула из кастрюли полный половник.
Некоторое время они молча прихлебывали свои напитки из запотевших стаканов. Альфред не знал, что сказать. Внезапно она вскочила.
– Извините, мне пора ставить в печь пироги, пока она не остыла! – объяснила она.
Он только кивнул. Должно быть, ей тоже было неловко – очень уж долго его здесь не было. По непонятной причине, ему и самому было легче говорить с ней, когда она была занята готовкой, а не сидела напротив, глядя ему в глаза. Как только она вновь склонилась над пирожками, он тихо спросил, глядя в свой стакан:
– По-твоему, Лили идут на пользу эти курсы?
Герта замешкалась. Нечасто увидишь хозяина, который обращается к кухарке за советом по воспитанию детей. Но они были знакомы больше тридцати лет, и Альфред знал, что у Герты с Лили доверительные отношения. И все же ей пришлось хорошенько подумать, прежде чем ответить на такой тонкий вопрос.
– Она очень умная и рассудительная девушка, – осторожно заметила Герта.
Альфред кивнул.
– Не спорю. Но она молодая женщина, будущая жена. И она никогда не будет работать учительницей. Генри этого не допустит, я тоже. Да и зачем ей это, в работе нет для нее никакой необходимости, она только выставит себя на посмешище.
– Вы же знаете ее, вечно сидит, уткнувшись в книгу. Вечно уговаривает меня рассказывать истории. У нее живое воображение, оно нуждается в занятиях, – сказала Герта.
Хозяин кивнул.
– Зильта тоже так говорит. Я лишь обеспокоен тем, что оно уводит дочь в сторону от ее предназначения. Их там чему только не обучают. Даже политике, можешь себе представить?
Герта покачала головой.
– Я ничего в этом не смыслю. Но не думаю, что о таком стоит говорить с юной девушкой.
– Полностью согласен. И что скажет на это ее жених?
– Может быть, ему понравится, что рядом с ним умная женщина?
Альфред задумчиво покачал головой.
– Умная – это одно, – сказал он. – Быть умным – хорошо и правильно. Но когда женщина слишком умна, это только вредит ей. У нее зарождаются опасные идеи.
* * *
Лили беспокойно переминалась с ноги на ногу, едва не искрясь от напряжения. Где же носит эту Берту, боже мой! Оркестр уже начал играть, пары уже выстроились в ряд для танца, а подруги все еще не было видно. По спине Лили поползли мурашки, ладони взмокли от волнения. Чертово платье было настолько тесным, что она едва могла дышать. Платье было золотого цвета, с блестящей вышивкой, и Лили полюбила его, как только увидела. Но в данную минуту ей хотелось высвободиться из него прямо здесь и сейчас. А потом распустить волосы, уложенные в тугую прическу, от которой начинала болеть голова. К этому вечеру Зеда готовила ее целую вечность. И все спрашивала, что происходит с Лили и ждет ли она вечера. Лили поймала свое отражение в одном из зеркал, заметив, что щеки у нее раскраснелись, но лицо было белым как мел. Последние полчаса она под руку с Францем делала по залу круги, стараясь со всеми поговорить и всюду показаться.
Чтобы ни у кого не возникло вопросов, была ли на балу Лили Карстен.
В какой-то момент Франц, к ее величайшему облегчению, сказал:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Все, липучка. Я иду в библиотеку, а ты найди своих подружек и оставайся с ними.
Она была счастлива от него избавиться, и это чувство было взаимным. Она знала, что теперь он и не вспомнит о ней до конца вечера. Так что к этому времени ей нужно будет вернуться, чтобы поехать с ним домой. Осенний бал был самым важным событием года, и высший класс Гамбурга, предсказуемо, был здесь. Она знала почти всех в этом зале, успела поговорить со всеми, с кем было нужно, но к ней то и дело подходил кто-то еще. К счастью, никто хотя бы не ангажировал ее на танец. Хотя Генри не было рядом, большинство из здешних кавалеров знали, что она помолвлена, и пока не рисковали к ней подойти. Что ж, она не оставит им такого шанса.
Эта мысль закралась ей в голову, как только Агнес сообщила ей, что родители не будут их сопровождать. Под ненадежным присмотром Франца ей ничего не стоило улизнуть на несколько часов – если действовать умно.
Наконец она увидела из окна, как Берта выходит из кареты вслед за родителями, под руку с щеголеватым юношей с вьющимися каштановыми волосами. Когда они поднялись по лестнице, Берта, раскрасневшись, бросилась ей навстречу.
– Лили! Разрешите вас друг другу представить? Это Фридрих!
Лили улыбнулась юноше. Только этого не хватало, теперь придется поддерживать светскую беседу.
– Значит, это вы тот таинственный незнакомец, которого Берта так долго скрывала от меня? – сказала она. Подруга часто говорила о новом знакомом, который ухаживал за ней последние несколько недель и с которым, если ее семье удастся все устроить, она скоро обручится. Но сегодня Лили впервые довелось его увидеть. – Я уже думала, что у вас рога или желтые глаза!
Он засмеялся.
– Я вас разочаровал?
– Напротив! – Лили подумала, что он вполне симпатичен, располагает к себе, и силилась понять, почему Берта окружила его такой таинственностью.
Вскоре все выяснилось само собой.
– У вас тоже наверняка есть имя? – спросил он, и она заметила, как вдруг замялась Берта.
– Фридрих, это… Лили. Лили Карстен! – пролепетала она, и Лили увидела, что в глазах молодого человека промелькнуло удивление.
– Лили Карстен… – пробормотал он, с интересом глядя на нее, и пожал ей руку.
Лили переводила удивленный взгляд с подруги на юношу и обратно.
– Почему вы так удивлены? Мы разве знакомы? – с улыбкой спросила она.
– Ну, вы навряд ли меня знаете. Но я вас – да. Я работаю в газете. Недавно там вышла моя статья о вас.
Лили не верила своим ушам. Она изумленно посмотрела на Берту, которая не знала, куда деваться от смущения.
– Прости, Лили. Фридрих не хотел причинить тебе зла, он лишь делал свою работу. И он тогда не знал, что мы подруги, – поспешно объяснила она.
– Но почему ты мне этого не сказала… – начала Лили, но тут ее прервал Фридрих:
– Если вы разрешите мне оправдаться… Я хотел бы вас уверить, что мне самому не нравится тон статьи. Но у меня не было выбора, так решила редакция. Хотя признаюсь, я писал о вашем появлении не без удовольствия. Я считаю, что это было очень… забавно. – К ее удивлению, он вдруг подмигнул ей.
– Правда? А по вашей статье этого не скажешь, – искренне удивилась Лили.
– Ну, как я уже сказал, таково было решение редакции. Я ведь не редактор, а всего лишь рядовой сотрудник.
– Кстати, Лили ведь тоже пишет! – внезапно воскликнула Берта.
Она явно пыталась их примирить.
– Берта! – Лили возмущенно посмотрела на подругу.
– А что? Разве это какой-то секрет?
– О, вы пишете. – Во взгляде Фридриха зажегся интерес. – Могу я спросить, что именно?
– Ну… – Лили поймала себя на том, что краснеет. – На самом деле я нигде не печатаюсь. Пишу для себя. Стихи и рассказы. – Она откашлялась. Что же она такое несет, он ведь сочтет ее маленькой девочкой. – Но с недавних пор я пробую себя в написании статей по общественно значимым вопросам, – сказала она громче.
