записку полностью и осторожно провел пальцами по ее неровной поверхности.
– Ну вот! – сказал он, улыбнулся и отложил в сторону пинцет.
На желтой бумаге Лиза разглядела две строчки. Чернила выцвели, и разобрать слова можно было с трудом. Две головы склонились над столом.
«Конверт», – прочла Лиза и разгладила бумагу пальцем.
«Из ящика стола, – продолжил Мартинес. – Передай Франсуа Марену».
Лиза подняла голову.
– Кто это?
Мартинес покачал головой.
– Не знаю.
Он продолжил читать:
«Это очень важно. Там я описал все. Я люблю тебя! Жильбер».
Мартинес откинулся на спинку стула и взглянул на Лизу. Лиза достала часть записки и прочла весь текст.
«Нас предали свои. Пьера отправили на верную смерть. У него не было ни одного шанса. Я не собираюсь молчать. Я не прощу им Пьера. Прощай! Береги детей! Конверт из ящика стола передай Франсуа Марену. Это очень важно. Там я описал все. Я люблю тебя! Жильбер».
В глазах Мартинеса блеснули слезы.
– Отец понимал, что его убьют. Он прощается с мамой. Господи, как он ее любил. «Я люблю тебя!» Я представляю, как ему было тяжело. Он не сомневался, что не выйдет из тюрьмы. Бедный отец!
Лиза ощутила неловкость оттого, что заставила прослезиться этого добродушного гиганта.
– Простите, – сказала она.
– Ну что вы, Лиза. – Мартинес смахнул слезинку с кончика носа. – Спасибо вам. Я вам так благодарен за то, что вы нашли эту записку. Я ведь ничего не знал об отце.
Лиза поднялась и подошла к окну. Ливень не утихал. Значит, дорога до Парижа будет нелегкой. Но с дорогой она справится. Это не главное. Главное то, что в деле появилось новое действующее лицо. Франсуа Марен. Кто он? И где ей искать этого человека? Пока у Лизы ответов на эти вопросы не было.
10
Из тюрьмы Андрей вышел в сопровождении мэтра Лесилье. Репетируя это мгновение в камере, Андрей решил, что он поднимет голову к небу и улыбнется солнышку. Если его кто-то в этот момент сфотографирует, снимок получится замечательный – узник, покинувший мрачный каземат в первых лучах утреннего светила. Но, увидев перед самыми воротами тюрьмы рядом с мэтром Лесилье и его «Бентли» черный «Мерседес», Андрей забыл о своем сценарии и уставился на мужчину в темно-синем костюме, который стоял рядом с «Мерседесом». Мужчина явно ждал его. Увидев, улыбнулся и сделал несколько шагов навстречу.
– Доброе утро, господин Соколов! – Русский язык незнакомца звучал безукоризненно.
Андрей пожал энергичную руку. Адвокат Лесилье смотрел на мужчину ревниво и подозрительно.
– Доброе утро!
– Я – представитель посольства России Виктор Большов. Нас известили о вашем задержании только вчера вечером. Мы выразили протест и потребовали допустить к вам нашего сотрудника. И вот…
– Спасибо вам, – кивнул Андрей. – Но все разрешилось. Мне сообщили, что следователи сочли возможным освободить меня из-под стражи. Я должен покинуть Францию в течение суток. Меня обязали приехать на суд, если он состоится, или дать показания во французском посольстве в Москве, если это понадобится.
– Покинуть Францию в течение суток? – Лицо дипломата превратилось в живую ноту протеста. – Это очень мало. Обычно дается от сорока восьми часов до семидесяти двух. Мы будем жаловаться в МИД. И, кроме того, вас никто не имеет права обязывать давать показания. Вы можете сохранять молчание…
– Я знаю, – перебил Андрей и кивнул на адвоката: – Мэтр Лесилье разъяснил мне все мои права. Спасибо вам.
Он протянул Большову руку. Дипломат ответил на рукопожатие и проводил Андрея и мэтра Лесилье растерянным взглядом. Андрей потянул на себя сверкающую дверцу «Бентли».
– У вас есть жалобы на обращение? – крикнул дипломат. – На вас оказывали психологическое воздействие?
Андрей поднял глаза на Большова и покачал головой:
– Нет. Все в порядке.
«Бентли» тронулся с места.
– Дипломаты всегда приезжают к шапочному разбору, – усмехнулся мэтр Лесилье. – Я не сомневаюсь, что они знали о вашем аресте. Но вмешаться не пожелали. Пока все не прояснилось.
Андрей откинулся на спинку просторного кресла. Ему было совершенно все равно, знали ли дипломаты о его аресте или нет. Плевать. Главное, все закончилось, обвинение в убийстве больше над ним не висит, и завтра в это время он уже будет в самолете, стюардессы будут говорить с ним по-русски и предложат выпить водки.
…Об освобождении ему объявил тот же следователь, который его допрашивал. Он хмурился, его бесцветные глаза смотрели куда-то в угол, а нос все так же морщился, будто ощущал неприятный запах.
– Изменена мера пресечения, – сказал следователь, подталкивая к Андрею какую-то бумагу. – Мы отпускаем вас по просьбе вашего посольства. В течение суток вы должны покинуть территорию Франции.
Андрей заглянул в бумагу. Может быть, там написано, за что его высылают. Да еще и с такой поспешностью. Нет. Обычное извещение о том, что задержка на территории Франции после установленного срока будет считаться уголовным преступлением и приведет к соответствующему наказанию.
«Одно уголовное преступление вы мне уже пришить пытались», – хотел сказать Андрей, но сдержался и только поискал глазами ручку. Следователь достал из внутреннего кармана обычную ученическую ручку и протянул Андрею.
– Мы оставляем за собой право вызвать вас в суд, – сказал следователь. – И допросить на территории нашего посольства в Москве.
Андрей кивнул и подписал бумагу. «Какой суд? – усмехнулся он. – Вы же отпускаете меня потому, что не можете ответить ни на один вопрос мэтра Лесилье. А если он на суде докажет, что это ваш агент убил Поля?»
Следователь взял бумагу, внимательно рассмотрел подпись Андрея, словно опасался, что она исчезнет, и нажал кнопку. В дверях появился надзиратель.
– Верните месье Соколову его личные вещи и проводите до выхода.
Следователь выдернул из папки лист желтого цвета с двумя круглыми печатями и протянул надзирателю. Тот взял лист, быстро прочел, кивнул и уставился на Андрея. Нос следователя сморщился больше прежнего. Видимо, в этот момент неприятный запах усилился многократно.
– Не теряйте времени, – в бесцветных глазах блеснуло что-то похожее на улыбку, – в вашем распоряжении осталось двадцать три часа пятьдесят восемь минут.
Андрей поспешно поднялся и удержал себя от того, чтобы протянуть руку следователю.
– Всего хорошего.
– Будьте здоровы, мсье Соколов. И благодарите бога за то, что все так кончилось.
Андрей кивнул и пошел к двери. Конечно, бога. Кого же еще? Ну, разве еще того, кого бог выбрал для реализации плана спасения, – мэтра Лесилье.
…«Бентли» остановился у подъезда гостиницы Ritz. Андрей поднял глаза на адвоката.
– Спасибо вам, мэтр!
– Не за что, – улыбнулся Лесилье. – Вам заказан номер. Ваши вещи из старой гостиницы мы уже перевезли. Постарайтесь никуда не выходить. Я
