Я вскинула голову.
– Ты считаешь, что можно приручить любую женщину? – спросила я.
– Да, – ответил он и положил мне руку на плечо.
Мне было приятно узнать, что Марленус охотится на Вьерну и ее разбойниц. Я тоже надеялась, что ему удастся их поймать, надеть на них ошейники, выжечь на теле невольничье клеймо и плетью сделать из них рабынь.
– Приручить можно любую женщину, – повторил парень; в его голосе звучала непоколебимая уверенность.
– Я девушка белого шелка, – вполголоса напомнила я, и он убрал руку с моего плеча. Я ускорила шаг.
– Стой, – скомандовал он.
Я остановилась.
Он подошел, на пару дюймов приподнял мне рубаху и стянул ее опоясывающим мое тело узким кожаным ремнем: ему хотелось повыше видеть мои ноги.
– Шагай дальше, – сказал он, подталкивая меня рукой.
Я продолжала идти перед ним.
– Как положено невольнице! – скомандовал он, и я пошла покачивая бедрами, как он приказал.
Время от времени он давал мне поесть, доставая ломтики мяса из своего кармана и на ходу вкладывая их мне в рот.
Ближе к вечеру мы остановились отдохнуть. Через час он снова поднял меня на ноги, и мы двинулись дальше. Даже не оборачиваясь, я каждой клеточкой своего тела ощущала на себе его взгляд.
– Интересно будет посмотреть, – заметил охранник, – как вас станут тренировать в школе невольниц в Ко-ро-ба.
– Вы находите меня привлекательной, хозяин? – спросила я и тут же пожалела об этом.
– Мне было бы любопытно узнать, что ты собой представляешь как женщина, – признался охранник. Я тут же прибавила шаг.
– Нужно торопиться, – бросила я словно невзначай. – Мы должны как можно скорее догнать своих.
– Ах ты белошелковый слин, – усмехнулся парень. – Ну подожди, вот станешь рабыней красного шелка!… – многозначительно пообещал он.
Я стала шагать еще быстрее, хотя, откровенно говоря, мне было приятно услышать его признание. А когда поздно ночью, переправившись на барже на другой берег Лаурии, мы добрались до лагеря Тарго, я почувствовала себя почти счастливой. Здесь была Юта и Инга и все остальные девушки, которых я знала. Я рада была увидеть даже Лану. И Тарго обрадовался тому, что я снова вернулась в его караван. Засыпая в эту ночь на свернутой ткани, устилающей пол нашего фургона, я чувствовала себя по-настоящему прекрасно.
Утром следующего дня мы снова двинулись в путь к городу Ко-ро-ба, где нас ожидали занятия в школе для невольниц и откуда, я знала, мы должны будем отправиться в благословенный Ар.
***
– О чем ты задумалась, Эли-нор? – спросила Юта. Я лежала на спине, устремив взгляд в потолок.
– Так, ни о чем, – ответила я.
Мысли у меня то и дело возвращались к низкорослому человеку и его странному косматому существу, которое я все еще склонна была считать животным. Они не могли идти по моему следу после того, как в лесу прошел ливень. Судя по всему, не могли они предполагать и того, что я снова вернусь к Тарго, поскольку его карaван оставил Лаурис прежде, чем я добралась до города. Я полагала, тот человек и животное его должны меня искать – если вообще будут этим заниматься – где-нибудь в лесах севернее Лауриса. Мне казалось, им логичнее предположить, что я не нашла дороги из леса и стала жертвой хищных животных.
А я была спасена! И теперь находилась в невольничьем бараке в Ко-ро-ба.
У меня не было надежды вернуться на Землю. Теперь я уже примирилась с мыслью, что в этом мире мне навсегда суждено носить ошейник и прислуживать своему хозяину.
Кроме того, я уже привыкла считать себя рабыней. Женщины-пантеры и низкорослый мужчина в хижине сумели убедить меня в том, что ничем другим я не являюсь. Теперь мне стало ясно, что даже на Земле, когда я была богата, жила в Нью-Йорке на Парк-авеню и разъезжала на спортивном “Мазератти” последней модели, я, с точки зрения горианцев, была не более чем рабыней, достойной лишь невольничьих шелков да плети хозяина. Сами они распознали это с первого взгляда. У них был наметан глаз на подобных женщин. Они терпеливо отбирали их из общей массы землянок, доставляли на Гор и учили повиноваться и прислуживать мужчинам, выполнять все их требования.
В проходе между клетями зазвучали шаги охранника. Я уже научилась многих из них различать по шагам. Эти принадлежали неприятному мне человеку. Я поскорее закрыла глаза и притворилась спящей. Как мне хотелось сейчас снова оказаться на Земле, в привычной для меня роскоши пентхауза, среди слабых, снисходительных к женским капризам мужчин!
Охранник прошел мимо, и я перевернулась на бок и положила руку под голову.
Здесь Элеонора Бринтон всего лишь рабыня, – вздохнула я. Но рабыня умная и красивая, это самое главное. Я сумею использовать и свой ум, и красоту правильным образом. Я добьюсь того, что моя жизнь на Горе станет легкой и приятной. Я уже многого достигла на ежедневно проводимых с нами занятиях. Научилась двигаться грациозно и раскованно, как настоящая рабыня для удовольствий. Предложенная за меня на невольничьем рынке цена будет действительно высокой. Я не какая-нибудь Инга! Ну какому мужчине понравится такая угловатая, худосочная рабыня? А Юта? Разве может быть по-настоящему ценной такая маленькая и глупая невольница? Даже Лана сейчас казалась мне недостаточно грациозной и умелой. Зато сама я была просто великолепна! Мне вспомнилось, как низкорослый мужчина в хижине говорил, что по всем показателям из меня получится восхитительная рабыня для наслаждений. Я презрительно фыркнула. Это не меня будут завоевывать и покорять мужчины, это я заставлю их подчиняться моим желаниям!
В памяти снова всплыли образы женщин-пантер, беснующихся в дикой пляске на лесной поляне под безразлично взирающими на них горианскими лунами. Я презирала этих разбойниц за их склонность к самообману и полную беспомощность в своих страстях. Сама я ни за что не выкажу подобной слабости. Я рабыня, но отнюдь не слабая и не беспомощная. Под нежной ранимой кожей невольницы во мне скрывается холодное сердце и ненависть к мужчинам. Мы еще посмотрим, кто кого сумеет покорить! Так думала я в то время, лежа на соломенной подстилке в невольничьей камере, юная рабыня, пытающаяся составить свое представление об окружающем ее мире лишь на основе немногочисленных личных впечатлений и при помощи поспешных умозаключений.
За четыре дня до нашего отъезда из Ко-ро-ба в бараки пришло неожиданное известие.
– Вьерна – в руках Марленуса из Ара! – доносились отовсюду взволнованные голоса невольниц. – Марленус захватил Вьерну и всех ее разбойниц!
Я вскочила на ноги и подбежала к металлической решетке клети. Я была вне себя от радости. Как я ненавидела эту гордую, высокомерную женщину и ее спутниц! Теперь-то из них сделают настоящих невольниц! Пусть на себе испробуют, что значит быть рабыней.
