яркой фуксии, чтобы в глазах рябило, если духи, так что-нибудь тяжеловесное, с нотками жасмина или гиацинта, или терпко-пряный запах коры и специй, что больше пошел бы Максу, чем ей. Сегодня от нее пахло маслянистым легко узнаваемым иланг-илангом, с нотками чего-то перченого. Все бы ничего, но Надя явно переборщила с дозой. Как и с платьем, выглядывающим из расстегнутого пальто — из-за золотых пайеток перед глазами невольно заплясали цветные круги. Макс Агрилов на ее фоне выглядел довольно скромно. В своих темных джинсах и с черной рубашкой с золотой окантовкой — из-за ворота кожанки торчал небольшой кусок витиеватого узора. Когда он стянул кожаные перчатки, похожий рисунок мелькнул и на манжетах. Не знаю, где он ее достал, но выбирала явно Коледина, чтобы составить ансамбль из их нарядов.
Поздоровавшись за руку с Файтовым, Макс кивнул мне в знак приветствия. После замер на секунду: голубые глаза Агрилова хитро прищурились, он ухмыльнулся, переведя взгляд с меня на Влада, отчего его верхняя губа, непропорциональная по полноте с нижней, стала еще тоньше.
— Так это правда?
От изобличающего тона стало не по себе. Да еще это дернувшаяся темная бровь, будто подталкивающая выдать секрет. Которого, кстати, у меня нет. Тайны и секреты — это особенность Владислава Файтова. Я же, напротив, не имею за душой ничего такого, о чем нельзя рассказать. Я же не отращиваю клыки, не покрываюсь пятнами и шерстью в полнолуние, и в перерывы между ними, в конце-то концов. А странные сны… Возможно, всего лишь реакция сознания на дичь, творящуюся вокруг.
— О чем ты? — в идеале мой голос должен был звучать беззаботно, но в нем так и сквозила настороженность.
— О том, что вы вместе! — Макс достал из кармана телефон, бросив в мое растерянное лицо кроткий взгляд. И принялся тыкать по экрану пальцем.
— С чего вы это взяли? — сделала акцент на слове «вы», поворачиваясь лицом к подруге, надеясь, что волны моего недовольства дойдут до нее и избавят от необходимости повторять заезженные слова.
— Вы даже одеты в тон. Прям как мы, — манерно махнула рукой Надя, призывая нас внимательно посмотреть друг на друга. С таким выражением лица учитель тыкает в пример «2+2» на доске.
Дернула головой в сторону Влада. И точно — на нем темно-синяя рубашка, простая, без вычурных узоров, надписей и рисунков, лишь на пол тона темнее моего платья.
Закатила глаза, фыркнув. Но комментарии по поводу превращения мухи в огромного слона решила оставить при себе.
Трель телефона Агрилова оповестила о прибытии такси.
До «Сатурна» мы добрались в давящем молчании, распространившемуся по салону затасканной тайоты с помятым бортом. Макс первым вышел из подъезда под порывистый ветер, набравший силу к вечеру (Конечно, ему же не нужно было одевать верхнюю одежду, как нам с Владом или поправлять макияж, как Наде). Поэтому он успел с комфортом усесться на пассажирском сидении слева от водителя. Я же все 25 минут дороги до набережной, где в здании речного вокзала находился клуб, была зажата между подругой, пожирающей меня глазами полными любопытства, и Владом, чье лицо в свете огней погрузившегося в сумрак города принимало налет загадочности. А наплывы насмешливой, с небольшой хитрецой улыбки, при каждом нелепом вопросе Коледеной о наших «отношениях» только усиливали этот эффект. Выглядело это так, будто бы он знал нечто такое, о чем я даже не догадывалась. Это раздражало и путало мысли одновременно. Хотя был и тут некий плюс — приближающееся полнолуние и тревога, нарастающая с каждым прошедшим днем, тускнели, отступая в тень. Меня начало заботить совершенно другое.
— У меня есть купоны с 10 % скидкой на алкоголь, — радостно возвестила подруга, помахав у меня перед носом глянцевым флаером, не успели мы шагнуть на первую ступень лестницы, ведущую наверх — перед этим сдав вещи в гардероб. Я оставила себе только вязанный бабушкой черный шарф-накидку. Меня по необъяснимым причинам морозило. Холод был моей второй нелюбимой вещью после леса, поэтому я решила, что лучше буду кутаться в шарф, чем терпеть неприятный бег мурашек по коже. И какая разница, что это может подпортить весь образ.
— Я не собираюсь пить, — ответила, прибавляя шаг, когда парни нас нагнали. Кожу снова стянуло неприятным холодом, и я поежилась. Беспокойство. Нехорошее предчувствие. Я понимала причину дрожи, но не могла заставить себя расслабиться. Чем плохим может закончиться невинный поход в клуб? Тем более, что я твердо решила, что пить не буду. Просто, я не завсегдатая таких мест. От них мне не по себе. Вот и все.
— Почему так категорично? — надулась подруга. Оплатив проход в клуб, Надя подставила запястье для желтого бумажного браслета с изображением планеты, опоясанной кольцом. — Никто же не будет тебе насильно вливать смесь водки с тоником. Один-два стаканчика «Пина Колады» еще некому не повредили.
— Я подумаю, — ответила быстро и коротко. Все равно, Надя уже через пять минут, вольет в себя минимум 3 коктейля и начнет выплясывать дикий танец, вдохновленный ритуальными плясками какого-нибудь африканского племени. Про меня и мои предпочтения в напитках подруга тотчас забудет.
Шагнули в зал, где даже пол дрожал от громкой музыки, а вибрации моментально проникали под кожу, словно вирус. Задымленный танцпол прорезали красно-зеленые лучи лазера. Под потолком висел огромный светодиодный шар. Неоновые лампы окрашивали одежду людей, заполнивших помещение с четырьмя колонными и яркой вывеской планеты на стене за будкой ди-джея, в футуристические тона.
Двинулась к бару, в надежде, что там моему слуху будет легче выносить тяжелые биты. Надя, не теряя времени, потащила Макса на танцплощадку — по залу разнесся клаб-микс ее любимой песни.
Заказала у бармена апельсиновый сок, без каких-либо подозрительных градусных примесей. На что он округлил глаза, но тактично промолчал. Чуть покрутилась на барном стуле, скользя взглядом по толпе. Словила себя на мысли, что ищу глазами обладателя темно-синей рубашки. Хотела уже отвернуться, как зацепила фигуру Влада у Vip-столика с кожаными диванчиками. Чуть запрокинув голову, он смеялся. Очевидно, над чьей-то шуткой, потонувшей в какофонии звуков ночного клуба. Неприятное чувство расползлось под кожей, натягивая жилы, словно струны. Сделала глоток апельсинового сока, только вот привкус горечи на языке будто стал острее.
Клубные тусовки — все это не мое. Я начинаю чувствовать себя скованной в толпе незнакомых людей, особенно когда ощущаю на себе их изучающие взгляды. А вот Влад — другое дело. Кажется, он немного оживился. Даже цвет лица приблизился к здоровому… Хотя, вполне возможно, во всем виноваты софиты и лишний шот текилы? Не знаю, что там
