una cerveza, para que te pueda soportar 18. Мигель смотрит на Эйвери и дружелюбно улыбается ей. Вот что я получил за то, что наконец привел сюда женщину.
— Мигель…
Эйвери удивляет меня и вмешивается: — No, gracias.Un agua, por favor 19.
Она знает испанский? Или она учит испанский для меня?
Я заканчиваю разговор с Мигелем и плачу за наш пир. Она пробирается к борту грузовика и берет нам несколько салфеток. У меня кружится голова от ожидания увидеть лицо Эйвери, когда она пробует некоторые из моих любимых блюд.
— Я не знал, что ты говоришь по-испански, — говорю я.
— Если под «говорить» ты имеешь в виду, что я могу говорить самые элементарные фразы? — насмехается Эйвери. — Agua и una cerveza 20 были одними из первых уроков основ испанского.
Неуклюжее произношение, слетевшее с ее языка, наполняет мое сердце теплом.
Мои родители были бы рады, если бы она попробовала.
— Какая-то конкретная причина, по которой ты в последнее время изучаешь испанский язык?
Эйвери поворачивается ко мне, в ее глазах злобный взгляд. — Думала, что смогу научиться дразнить тебя более чем на одном языке.
Мои губы изгибаются. Я рад, что она учится.
— Нам нужно будет посмотреть, насколько хорошим учеником ты была позже.
Мое сердце разрывается от надежды, что это может быть позже.
— Я очень хорошая ученица, — уверенно говорит она.
Бьюсь об заклад, да, Cariño.
Разбросанные столы и стулья заняты другими посетителями, но Эйвери находит пустой бордюр и жестом приглашает меня присоединиться к ней, что я и делаю. Она сидит прямо на тротуаре, скрестив лодыжки перед собой. Ее короткое черное платье облегает талию, швы слегка растягиваются вокруг бедер.
Мы сидим вместе несколько минут в тишине. Эйвери нравится наблюдать за окружающими нас людьми, и я не могу оторвать от нее глаз.
Мигель выкрикивает мое имя, стаскивая меня с тротуара, чтобы забрать нашу еду. На обратном пути на наш уютный угол улицы я замечаю свободный стул и передвигаю его ногой для Эйвери.
— Вот, я приготовил тебе место, — говорю я, ставя стул перед ней, но она тут же вскакивает на ноги, помогая собрать переполненные коробки с едой в моих руках.
— Спасибо. Она быстро разворачивает одну из салфеток на стул и кладет еду на сиденье. — Теперь у нас есть стол.
Я снова сажусь рядом с ней и смотрю, как она просматривает ассортимент перед нами. Восторг, исходящий от нее, заставляет меня чувствовать, что я собираюсь снова попробовать свои любимые блюда в первый раз.
— Почему ты так много заказал? — восклицает она, открывая каждую коробку и беря в руки мулиту. — Расскажи мне все! Это похоже на мини-кесадилью.
— Поверь мне, мы могли бы вернуться за добавкой.
Эйвери впивается в зубы. — Это так хорошо!
Она делает еще один глоток и закатывает глаза, что еще более безупречно, когда оно наполнено удовольствием, а не раздражением.
Я хочу быть причиной маленьких счастливых стонов, вырывающихся с каждым глотком, который она делает.
— Что внутри этого?
Она указывает на один из тако, все еще жующий.
—Нопалес или кактус. — Я откусываю вкусный тако, пока она смотрит. — Это не очень распространено в ресторанах, и трудно найти место, где их хорошо готовят. Но Мигель — один из самых талантливых поваров.
— Что они делают с шипами?
— Наверное, он их ест.
Я смеюсь, и она присоединяется, прежде чем вонзить мои зубы обратно в тако нопал.
— Боже мой… это так, так хорошо.
Она протягивает каждое слово, и теперь я хочу взять ее прямо здесь, на этой улице.
Как нынче штрафуют за публичное непристойное поведение? Тюремный срок до девяноста суток, испытательный срок в год и штраф? Может быть стоит.
Эйвери откусывает от торта, прежде чем вернуться к остальной части своей мулиты.
— Еда здесь не от мира сего. Но вот это мой любимый напиток. Я беру белый бумажный стаканчик и делаю глоток. Сладость корицы пронзает мои вкусовые рецепторы. — Моя мама готовила его только в особых случаях. Мы с братом всегда баловались и доводили себя до тошноты.
Я протягиваю ей чашку, и она подносит жидкость к губам.
— Хорошо, мне это нравится. — Это слово звучит так изысканно в ее устах. — Я не приняла тебя за того, кто любит что-то такое сладкое.
Она возвращает чашку мне, и я делаю еще один глоток, наслаждаясь легкостью, которую она чувствует, разделяя со мной один и тот же напиток.
Я ухмыляюсь. — Я всегда буду делать исключение для чего-то такого вкусного.
— Ты удивляешь меня с каждым днем все больше и больше.
Радость переполняеresт меня. — Ты многого обо мне не знаешь.
— Как что?
— Ну, ты уже знаешь, что я конкурентоспособен и что иногда мне нравится вкус чего-нибудь сладкого.
Эйвери улыбается, и ее щеки заливаются еще более глубоким румянцем, от нее исходит жар, который исходит не только от обжигающего воздуха снаружи. — Только изредка?
— В последнее время все чаще, — признаюсь я.
Она кивает. — Что-то еще?
Я делаю еще один громкий глоток орчаты. — Тебе просто нужно подождать и посмотреть.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
ЭЙВЕРИ
— Я сейчас лопну!
Я откидываюсь на тротуар, запрокидывая лицо к темному небу.
Теперь, когда мой голод утолен, я чувствую, как кратковременное головокружение, которое я испытала в такси, наконец-то проходит.
Если только головокружение не связано с тем, как тело Луки прислоняется к моему.
Я снова смотрю на Луку, сидящего рядом со мной, его расслабленное лицо наблюдает за несколькими парами, танцующими под огнями города. Помнит ли он, как наши тела двигались вместе, когда мы танцевали у «Мадемуазель», как я? От воспоминаний о том, как он прижимался ко мне, у меня пересыхает во рту.
Я улыбаюсь в этот необычайно откровенный момент, демонстрируя его грубые красивые черты. Складки на манжетах его рубашки в беспорядке, и мне хочется протянуть руку и поправить их.
Мы наблюдаем друг за другом в течение периода, который может охватывать вечность. Город вокруг нас кажется вдруг, пронзительно тихим.
Это случается так часто, когда я рядом с ним.
Лука делает еще один глоток орчаты. Маленькая капля сладкой жидкости стекает с его губы, и он лениво слизывает ее. Ноющая потребность между моими бедрами удваивается при виде этого.
Напряженные моменты последних нескольких недель пребывания друг с другом близки к кульминации. То, как он так легко обвил мои пальцы ладонями, заставило мое сердце учащенно биться.
Теперь экстаз от наблюдения за облизыванием его губ пронзает меня, как упавшая звезда. Я хочу
