В первый момент никто не ответил на тираду Элизы.
– Пожалуй, смогу сказать от имени всех, – сказал Ник. – И скажу я… что это было?
– Она говорит, что невежество порождает самоуверенность, – растолковал Аджай. – А ум творит неуверенность. Поэтому тупицы уверенно идут напролом, а умные искалечены сомнениями в себе.
– Вот так размышляют ящеры своими двумя мозгами, – сказала Элиза. – Что, жуть как сложно?
– Жуть, – ответил Ник. – Тупым не понять.
– Нет, это дар, – сказала Элиза, в упор глядя на Ника. – С этим просто рождаются.
– Это помогает объяснить, против чего мы выступили, – задумчиво выговорил Аджай.
– И мы положим этому конец, – сказал Уилл и стукнул кулаком по столу. – Начнем прямо сейчас. Сегодня же.
Брук покраснела.
– Прошу меня простить, но для меня это немного слишком. – Она резко встала и направилась к своей комнате. – Я должна подумать.
Она тихо закрыла за собой дверь.
– Проклятье, – сказал Уилл, стукнув себя по коленке. – Я должен что-то сказать?
– Даже не вздумай, – сказала Элиза.
– Вот так с ней всегда, – сказал Ник. – Выход за рамки ее бесит.
– Она успокоится и вернется, – сказал Аджай.
– Размечтался, – фыркнула Элиза. – Мы говорим о неповиновении? Ставлю десять баксов, что она ни разу даже улицу в неположенном месте не переходила.
– Ну а если она когда-нибудь вздумает это сделать, – улыбнулся Ник, – смотрите все, потому что все машины с визгом затормозят.
Элиза с силой пнула его ногой под столом.
– Ну чего ты? – жалобно протянул Ник.
Уилл сжал кулак и протянул руку, предлагая остальным положить руки поверх.
– Давайте сделаем это. Прямо сейчас. Прямо здесь.
Ник и Аджай накрыли ладонями кулак Уилла. Элиза вздернула бровь.
– Неужто? – спросила она.
– Давай, выпендрежница, – поторопил ее Ник. – Подключайся к программе.
– Я не такая уж компанейская… – пробормотала Элиза, поморщившись.
– Ой, ради бога, переступи через себя, – сказал Аджай. – Думаешь, можно перебороть треклятый цикл Даннинга-Крюгера, если будешь сидеть сложа руки?
– Наконец-то, – изрекла Элиза, водрузив руку поверх руки Аджая, – возможность дать волю моей внутренней пятнадцатилетней сущности.
– Но ведь тебе и есть пятнадцать, – непонимающе проговорил Ник.
Элиза скосила глаза на Уилла и покачала головой. Всем своим видом она сказала: «Видишь, с кем мне приходится иметь дело?»
– Давайте откупорим девятифунтовый бочонок под названием «Совсем чокнутые», – предложил Ник.
– Ник, Аджай, одевайтесь потеплее, – сказал Уилл и встал. – Аджай, нам понадобятся фонарики и карта кампуса.
– Что мы собираемся искать? – спросил Аджай.
– Улики, которые свяжут Лайла с теми людьми, которые за мной гонялись, – ответил Уилл, перевел взгляд на Ника и добавил: – Начнем с той комнаты, которую ты хотел увидеть.
– Блеск, – кивнул Ник.
Он и Аджай поспешили в свои комнаты. Уилл повернулся к Элизе и негромко проговорил:
– Ну как мои дела? Я тебе больше нравлюсь без забрала?
Элиза холодно смерила его взглядом.
– Видала и похуже.
Уилл бегом отправился в свою комнату. Дейв сидел на кровати и тыкал пальцем в матрас. Сейчас Уилл удивился бы, не увидев его.
– Ты же не собираешься здесь ночевать? – спросил его Уилл.
– Мне только что велели сообщить тебе еще кое-какие сведения, – объявил Дейв.
– Секундочку.
Уилл сдвинул в сторону письменный стол, приподнял паркетину, вытащил из тайника телефон и проверил сообщения. От Нандо только что пришла эсэмэска. «Позвони мне».
Уилл тут же перезвонил. Нандо сразу взял трубку.
– Йо, Уилл, – прошептал он. – Эта фирма, про которую ты спрашивал, – Национальное Агентство Оценки Знаний? Так она – в федеральном здании.
Уилл замер.
– Правда? Ты уверен?
– Я на нее гляжу. Семнадцатый этаж. Табличка на двери. Сейчас войду…
– Погоди секунду…
– Ой, ладно! Безработный латинос перепутал двери в федеральном здании. Что может случиться?
Уилл услышал, как скрипнула дверь. Ему захотелось спрятаться – словно люди из агентства могли увидеть его через телефон Нандо.
– Могу я вам чем-нибудь помочь? – спросила какая-то женщина.
– Мой братец Фрэнки мне тут стрелку забил, – сказал Нандо, добавив сленга и загустив акцент. – Это ж паспортная контора, так? Ой, кажись, ошибся он. – Он снова заговорил в трубку: – Не тот этаж, брателло. Паспорта – это на седьмом. – Затем он снова обратился к женщине. – А туточки что? Как-как?
Женщина, ответила, теряя терпение:
– Национальное Агентство Оценки Знаний.
Нандо повторил за ней слово в слово.
– А это… как бы сказать-то… федеральная программа? Я спрашиваю, потому как племяшка моя – сестры моей дочурка, Клаудия, уж такая она умная, просто спасу нет. А ходит она в такую школу – как же они, такие школы, называются – магнитные, что ли? – В трубку он сказал: – Эй, Фрэнки, она квакает, что компания частная, но бабки им от государства капают, а они только тесты проводят.
– Спроси, нет ли у них буклетов, – сказал Уилл.
– Вот братан спрашивает, нету ли у вас буклетов, – сказал Нандо женщине. – Ну ладно, спасибо, за помощь. И прощеньица просим за беспокойство.
Уилл услышал, как Нандо открыл дверь и вышел в коридор. Тут он заговорил своим обычным голосом.
– Нет буклетов. Нормальный офис. Конторка на входе, все цивильно. И двое из «черных шапок»…
Уилл крепко сжал мобильник.
– Где?
– В дальней комнате… Вау, они только что вышли в коридор. Пора линять.
Разговор прервался.
Уилл захлопнул крышку мобильника и повернулся к Дейву.
– Вот оно, – взволнованно проговорил Уилл. – Вот откуда они узнали, как меня искать. «Черные шапки» связаны с тем агентством, которое проводило в нашей школе тест!
– Звучит разумно, – сказал Дейв, продолжая испытывать матрас на прочность.
– Теперь, если мне удастся связать Лайла и Тодда с этой норой в подвале, может быть, мы придумаем, как это все сходится, – сказал Уилл, подключил мобильник к зарядному устройству и сунул под матрас. А когда он обернулся, Дейв стоял у двери.
– Насчет АНЗВС – это ты ловко подметил, между прочим, – сказал Дейв.
– В другой раз, ладно? – пробормотал Уилл и схватил зимнюю куртку, шарф и шапку.
– А я думал, тебе охота узнать, кто я такой, – сказал Дейв.
– Нет, это я тоже выяснил. Ты – мой воображаемый друг. Фантом или галлюцинация – жутко убедительная, тут надо отдать тебе должное, – которую мой мозг сотворил на фоне нервного истощения.
– Значит, ты чокнутый, как мясницкий топор, а я – всего-навсего кусочек мяса, прилипший к лезвию, – заключил Дейв.
