За своими мыслями Егор не заметил, как подъехал к следственному изолятору. У входа в очереди на пропуск, словно стая сорок, «трещали» многочисленные адвокаты. Воспользовавшись своими связями с оперотделом изолятора, Егор уже через десять минут, сопровождаемый недовольными взглядами защитников, прошёл в здание СИЗО. В комнате для свиданий были ядовито-зелёные стены и прикрученная к бетонному полу мебель. Пахло хлоркой, словно здесь только-только вымыли полы. Егор в ожидании, пока приведут жену, долго мерил шагами эту «камеру для свиданий», начиная и сам чувствовать себя обитателем этой тюрьмы. Наконец конвойный привёл Светлану и, доложив о доставке, вышел за дверь.
«Странно. Я же теперь гражданское лицо, почему он вышел, оставив нас наедине? Он же должен следить за происходящим. Может, это сделано для меня как для бывшего сотрудника? Ребята с оперчасти СИЗО шепнули? Такой подарок от бывших коллег. Что же, и на этом спасибо!»
Светлана была одета в ту же одежду, что и тогда, когда он её видел последний раз, перед своим отъездом в Великие Луки. Ей, наверное, было неудобно, что она предстала перед мужчиной без косметики, в неглаженой одежде. Она всё одергивала кофту, стараясь натянуть её так, чтобы было незаметно помятостей. От неё шёл запах дешёвых, чужих духов, которые ей одолжили сокамерницы, но для мужчины она казалась тем самым «мимолётным виденьем», воспетым Пушкиным в своём гениальном стихотворении. Она казалась даже моложе своих лет, словно он увидел свою Светлану такой, какой она была тогда, в день их первой встречи. Он крепко обнял жену и погрузился в долгий поцелуй, полностью утрачивая контроль над собой и ситуацией. Сколько они стояли, не размыкая уст в поцелуе? Для них время остановилось и стало течь по-другому. Наверное, разом сработали все научные гипотезы человеческой цивилизации – от теории относительности Эйнштейна до трудов писателей-фантастов. И они совершили побег – переместились из тюремной комнаты для свиданий на свободу. Туда, где нет никого и ничего. Только мужчина и женщина, растворившись друг в друге и тем самым пройдя портал в иное измерение.
«А если здесь установлена видеокамера?» — услышал в своей голове неизвестно кем подброшенный вопрос мужчина и тут же «был пойман» и возвращён назад. Они присели на привинченные табуреты, своей основательностью напоминая им о материализме и текущих проблемах.
– Как ты? – Егор продолжал держать маленькую руку жены в своей ладони, поглаживая её, словно воробышка, готового вспорхнуть и улететь в любую минуту.
– Как мама? – отмахнулась от его вопроса Светлана. – Я очень переживаю, как бы с ней не стало плохо.
– Ничего, держится молодцом, – успокоил её Егор. – Старая спортивная закалка помогает.
– Я смогу её увидеть? – продолжала переживать жена. – Ей дадут свидание?
– Нет, – честно признался Грачёв. – Следствие считает, что ты не её дочь. В противном случае у них бы развалилось обвинение по эпизоду с её квартирой. Ведь в том, что мать передала квартиру дочери, нет никакого криминала.
– Да, адвокат, которого ты попросил мне помочь, говорил об этом, – вспомнила Светлана. – Он же сказал, что нам нужно срочно провести генетическую экспертизу и меня тут же выпустят. Ходатайство об этом он уже передал моему следователю.
– Да, я сегодня разговаривал со следователем, и он также говорил, что экспертиза уже назначена.
– Это они, значит, другую экспертизу назначили, – задумчиво произнесла Светлана. – Они хотят доказать, что я не Грачёва. Что твоя жена и настоящая мать Анастасии похоронена два года назад. А я лишь воспользовалась своей схожестью и внушила тебе уверенность в том, что я твоя жена.
– Ты внушила? – засмеялся Егор. – Это мне приходилось столько раз доказывать, что у тебя есть пробелы в памяти, что ты ничего не помнишь из-за амнезии. Я и сейчас не уверен, что ты считаешь меня своим мужем.
Он произнёс это, крепко сжав ладошку, словно боясь, что после таких слов он не удержит её у себя в руке. Однако рука жены оставалась спокойной.
– Я и сама не знаю, – виновато улыбнулась женщина. – Я словно человек, который родился в чужом теле. Живёт, ходит по земле, но всё время вспоминает свои прежние воплощения. Вот и с тобой я начала что-то вспоминать, и порой мне кажется, что я и в самом деле Светлана Грачёва – жена и мать. Но иногда я сомневаюсь. Вот только в том, что я нашла свою мать, я не сомневаюсь ни секунды. Почему так? Не знаешь?
– Это просто, – расстроенно пояснил Егор. – В отношениях с твоей матерью тебе нечего вспоминать. Она тебя оставила – и всё! Твои воспоминания с ней не связаны. Вот поэтому ты так уверена. А с нами… Ты не помнишь меня, свадьбу, рождение дочери…
– Но ведь такое нельзя забыть, – перебила его Светлана.
– Можно, если полная амнезия, – сердито буркнул Грачёв, – но ты можешь вспомнить что-нибудь другое. Какую-нибудь мелочь. Мелкую ссору, какую-нибудь покупку…
– Расскажи мне про тот день, когда я от тебя ушла два года назад, – попросила Светлана. – Из-за чего это произошло?
Егор, никак не ожидавший такой просьбы, растерялся.
– Мы просто поругались, – попытался уклониться от подробностей той ссоры Грачёв. – Разве это так важно знать?
– Из-за чего же мы так смогли поругаться, что я пропала, как ты говоришь, на два года и появилась, ничего не помня? – продолжала настаивать Светлана. – Это не может быть не важно для меня. Рассказывай!
Грачёв посмотрел на часы. До окончания свидания оставалось двадцать минут.
«А может, что-нибудь вспомнит? Ведь такое не просто забыть! Даже при амнезии у неё могло всё это схорониться в потаённых уголках памяти. Как говорится – клин клином».
По мере рассказа Светлана не раз менялась в лице, вспыхивала румянцем, бледнела, хмурила брови. Казалось, она заживо переживала ту ссору, о которой эмоционально рассказал Грачёв.
* * *
…Вся эта смертельная воронка завертелась после того, как жена узнала, что он сфальсифицировал уголовное дело против Магомеда и её бывшему ухажёру друзья-сослуживцы мужа подбросили наркотик.
– Ты эту кашу заварил, тебе и расхлёбывать. – Она ставила ультиматум и не собиралась идти на примирение. – Если ты его не освободишь, то у нас с тобой уже никакой жизни не будет.
– Будет! Всё у нас теперь нормально будет, – упрямо твердил своё лейтенант полиции, ничуть не жалея о своём поступке и считая женины слова за капризы и пустую интеллигентщину.
– Как ты не понимаешь, что он из-за меня сидит! – вспылила Светлана. – Он же невиновен!
– Он сидит из-за своего бараньего поведения, – парировал муж. – А потом, ты, наверное, забыла, как он меня в своё время покалечил. Считай, что ему это наказание за те старые грехи.
– Я не хочу жить с преступником, – продолжала ставить свой ультиматум Светлана. – Если ты его не освободишь, я с тобой жить не буду.
– А я с тобой буду, – разозлился Егор – Буду жить и дальше. Понятно?!
– Всё, между нами всё кончено! – вспылила Светлана, начиная собирать вещи.
– Как бы не так. – Егор притянул к себе жену и поцеловал в губы, преодолевая её нешуточное сопротивление. – Всё у нас будет как и прежде!
– Нет, не будет! Оставь меня в покое, ты мне противен!
– По своему тюремщику соскучилась?! – Преодолевая её сопротивление, мужчина повалил её на диван и стал насильно срывать одежду. – Спишь и видишь себя вместе с ним?! Ну так подожди, я ещё твой муж!
Несмотря на то что жена защищалась от его домогательств что было сил, Егор, не обращая внимания на её удары и вырванные из головы клоки волос, преодолел сопротивление и овладел ею насильно. Уже после этого «воспитательного» акта он попытался сгладить всю жестокость совершённого, но жена онемела и просто перестала с ним общаться. Так продолжалось несколько дней. Лейтенант милиции уже немного успокоился, полагая, что жена перебесилась, но он ошибался. В один из дней Егору позвонили из следственного изолятора и доложили, что его жена пришла на свидание к посаженному за наркотики дагестанцу. В глазах помутнело от гнева. Ничего не видя перед собой, словно зомби, он помчался в СИЗО и ворвался в комнату для свиданий, где застал свою жену и заключённого дагестанца. Пара отпрянула друг от друга, словно застигнутая на месте преступления: Светлана, немного помятая от его крепких объятий, причёска сбита, на лице Магомеда следы её помады. Обманутый Егор тут же залепил жене пощёчину. Кинувшегося на него борца смог остановить только электрошокер сотрудника изолятора.
– Зачем ты так? – потирая щёку, стала оправдываться жена. – Ничего же не было. Я пришла у него прощения за тебя просить.
– И как просила? Раком? – только и смог сквозь зубы процедить Грачёв. Вечером дома Светлане удалось убедить мужа, что ничего не было, кроме одного поцелуя. Ночью они помирились. С этого момента их чувства словно заиграли новыми красками. Ровно через девять месяцев родилась Анастасия. Егор был самый счастливый отец. Смотрел в зелёные дочкины глазки и радовался счастью. Через год-другой начальство обещало квартиру выделить. В полгода глаза у дочери стали карие, тёмные, как у медвежонка. С этого момента Егор перестал находить себе место. Все поздравления знакомых с «маленьким счастьем» были словно ножом по сердцу. Счастье?!
