– Следуя вашим же словам, любое тривиальное событие может иметь самые фатальные последствия, и наш случай – прекрасный тому пример… Если уж вы ударились в философию, то и я могу порассуждать: кто бы мог предположить, что вид купающейся женщины… более того – безразличной созерцателю женщины – может изменить судьбу вселенной? Если рассматривать вселенную как некое множество миров, вполне получается, что может… Притом самым прямым образом… Что уж тогда говорить о любых других событиях, в которых хоть как-то просматривается связь?
– Но-но, будет тебе, – успокаивающим тоном произнес сеньор Карло. – Еще немного порассуждаешь так – и придешь к выводу, что лучше вообще ничего не делать, запереться в закрытой комнате своей Башни, да и там стоять все время по центру комнаты и на одной ноге, чтобы как можно меньше контактировать с окружающим миром… Просто не нужно забывать, что ты не бог, вот и все. Это довольно обтекаемая формулировка, не спорю. Она не дает каких-либо рекомендаций и гарантий, но, думаю, ты меня понял.
– Понял… Между прочим, в народном фольклоре довольно много историй о том, как смертные становились богами…
– Не путай! – оборвал меня сеньор Карло. – Такие истории характерны для мифов античности, где в богах было больше человеческого, чем сверхъестественного. В нашем с тобой понятии, воспитанном скорее на идеях монотеизма и абсолюта, речь идет больше о некоем всеобъемлющем разуме. Вот на это нам не стоит замахиваться ни при каких обстоятельствах – не потянем. А что касается прочих богов, то при наших возможностях мы вполне сойдем за верховное божество не только какого-нибудь примитивного пантеона второразрядного племени, но и развитого и цивилизованного общества… Если нам захочется поразвлечься подобным образом… Вот только ответов на самые главные вопросы у нас с тобой нет, точно так же как и у прочей почтенной публики.
– Интересно, а у самих богов они есть?
– Ответы? Не знаю, – пожал плечами сеньор Карло. – Ты общался с Голосом – мог бы и спросить…
– Угу, он бы ответил… – Я хмыкнул, вспоминая самое начало всех моих приключений на поприще Темного Властелина…
– Пожалуй, – согласился сеньор Карло. Можно было считать, что душещипательная тема моего внезапного просветления была исчерпана.
В дверь постучали. Это была Маранда, у которой было совершенно потрясающее чувство времени. Я уже не раз замечал, что у супруги сеньора Карло был удивительный талант все делать вовремя. Она никогда не мешала важной беседе, но всегда появлялась тогда, когда следовало отвлечься или сменить тему. Впрочем, более мелкие и повседневные вещи, за которые мудрые мужчины так ценят своих жен, Маранда тоже делала исключительно вовремя.
– Мальчики, пойдемте обедать! – позвала Маранда через приоткрытую дверь, как бы подтверждая мои слова. Впрочем, я опять уловил в ее темных глазах искру понимания того, что сейчас тут произошло. Все-таки удивительная женщина. Хорошо, что я их с сеньором Карло познакомил.
Мы сидели вчетвером за небольшим круглым столиком и поглощали очередной кулинарный шедевр Маранды – какие-то замысловатые мясные рулетики с зеленью. Дамы чуть-чуть пригубили разрекламированного сеньором Карло напитка и вежливо похвалили. То ли напиток был для них крепковат, то ли они тоже не были фанатами алкогольных напитков в целом, но было видно, что желаемый эффект не был произведен. Это так расстроило нашего благодушного хозяина, что он торжественно пообещал отныне все сокровища пить в гордом одиночестве, если все равно никто не в состоянии их оценить.
– И под одеялом! – внес я конструктивное предложение.
– Под одеялом я иногда пребываю… – резонно заметила Маранда.
– Надо завести специальное одеяло! – принялся я развивать идею. – Какое-нибудь очень особенное! Если в этом мире имеется какой-нибудь бог виноделия, то у него наверняка имеется некий плащ… Ну или скатерть, на худой конец. Надо непременно найти этот бесценный артефакт и использовать по назначению…
– Вот тебя за ним и отправим! – заключил сеньор Карло. – Ты все равно только тем и занимаешься, что ищешь приключения на собственную пятую точку. Ну так хоть раз что-нибудь ценное раздобудешь!
– А как же я? – Маранда театрально вскинула голову и изобразила профиль античной статуи.
– Дорогая, до сих пор мне казалось, что ты существо одушевленное, а посему обращение «что-нибудь» к тебе не применимо… Но если ты настаиваешь… – с деланым равнодушием заметил сеньор Карло.
– Ты также говорил, что я бесценна, а теперь говоришь «дорогая»… Значит, меня еще и перевели в разряд оцененных…
– Ну просто конгресс лингвистов-инвентаризаторов какой-то! – подвел я черту под вполне классической семейной разборкой.
Сеньор Карло изобразил оскорбленную невинность, что, учитывая его более чем бурную биографию, было довольно комично… для меня, по крайней мере. Интересно, а насколько Маранда в курсе биографии своего супруга? В любом случае меня это совершенно не касается.
После обеда мы с сеньором Карло уединились в Темной Зале. Тут вся мебель, паркет и стенные панели были выполнены из мореного дуба, окна были закрыты тяжелыми шторами, а на полу лежали шкуры черных медведей… Признаться, тут я чувствовал себя намного комфортнее, чем в Белой Зале. Дело было не столько в неприятии светлых тонов, сколько в постоянном ощущении чужеродности. Там у меня все время возникает ощущение, что я испачкаю всю мебель, наставлю пятен на белоснежных стенах и катастрофически истопчу белоснежный же ковер так, что его не восстановит целая армия чистильщиков. Я и так подозреваю, что то кресло, на котором я сидел в Белой Зале, будет попросту заменено, поскольку до него я просиживал на не слишком-то чистом камне в моей темнице, который вряд ли чистили с момента вырубания каменного мешка из скалы. А каменная пыль и белоснежная мебель плохо сочетаются. Я совершенно не мог понять, зачем моему другу (который тоже не большой любитель светлых оттенков) было заводить подобную комнату. На моей памяти он там ни разу не был, да и не высказывался о ней с особой теплотой… Просто показал мне, когда устраивал в первый раз экскурсию по своему дворцу, и больше ни разу не упоминал до сегодняшнего дня. Впрочем, думаю, тайна создания этой комнаты весьма прозаична – сеньор Карло тщеславен (простительное качество для Темного Властелина) и падок на роскошь. Подозреваю, что он просто умудрился купить какой-нибудь невероятно дорогой и эксклюзивный гарнитур, который принадлежал какому-нибудь особенно прославившемуся монарху. Ну и пристроил, чтобы не пропадал почем зря.
Мы устроились в глубоких креслах около большого камина, сложенного из нарочито грубых камней. Сеньор Карло прихватил с собой недопитую бесценную бутылку и теперь цедил из нее напиток в бокал с таким видом, будто совершал священнодействие.
– Ну а что тебя привело сюда изначально? Я имею в виду – до того, как моя новоявленная племянница свела тебя с ума?
Я проигнорировал двусмысленность вопроса и принялся пересказывать свою очередную эпопею. Сеньор Карло слушал, не перебивая, хотя его настроение менялось по ходу рассказа довольно часто, начиная от неодобрительного покачивания головой в самом начале и до неприкрытой гордости, когда я рассказывал о проделках подаренного им коня.
После финальной части моего рассказа сеньор Карло надолго замолчал. Я не спешил продолжать разглагольствовать, излагая собственные умозаключения, чтобы мой друг имел возможность поразмыслить.
– Проклятие, говоришь? – произнес он задумчиво через некоторое время. – Именно проклятие? Не заклятие, не заклинание, не кара? Ты в этом абсолютно уверен?
– Да. Вы и сами знакомы с этими заклинаниями перевода. Они опираются не на абстрактные знания типа ноосферы, а на вполне конкретные сведения, которые заложены в голове того, кто читает. Оно само отыскивает нужное понятие и переводит. Если слово человеку незнакомо, то заклятие его и не переведет – это не толковый словарь. Если заклинание не уверено в правильности перевода или термин не совсем точный, то и у читающего появляется ощущение неуверенности. У меня такого ощущения не возникло – именно проклятие. Точно.
– Хм… Странно… Ты никогда не задумывался над тем, что термин «проклятие» – самый гибкий и неоднозначный из всего арсенала магических воздействий? И единственное, что подчас объединяет совершенно взаимонесвязанные манипуляции, – это конечная порча? Ну не считая, хотя бы условно, магического воздействия. Удар молотком по голове – это тоже порча, и еще какая… особенно молотка… но его проклятием никто не назовет. И еще – это единственный вид мистического занятия, для которого даже не считается нужным обладание талантом или просто магической энергией. Если простой человек возьмется колдовать на людях, скажем, призывать удачу, то над ним, скорее всего, просто посмеются, а вот если он начнет проклинать, то его воспримут всерьез… А уж если, повинуясь случаю, богам или ветру, что-то из его проклятий хоть краем сбудется, то – пожалуйста, готов новый великий колдун. А с другой стороны, проклятием признаются даже совершенно невинные или благие вещи, если они хоть косвенно могут причинить вред в том или ином случае. Ну а поскольку, если поднапрячь воображение, во вред можно использовать вообще все, то получается, что проклятием можно назвать вообще любое действие… Даже невинное поглаживание по голове, если тебя это раздражает… Может, немного утрированно, но это я к чему: судя по твоему рассказу, эти Древние – весьма серьезные ребята, а судя по останкам их цивилизации, с конкретикой у них было все в порядке… Очень уж мне это «проклятие» не нравится…
