– Ах, вот ты о чем… – проговорил Зиг.
Бывший Эстет очень проницателен. В нем не бурлят эмоции и страсти, он не полагается на предчувствия и интуицию. Он умеет находить и анализировать информацию.
И делать верные выводы.
Глава вторая
Вожак пограничного брига «Беспощадный» пребывал в состоянии благостного умиротворения. И это касалось не только спокойного прохождения службы. Честно говоря, скорее даже, вопреки ему. Сектор изобиловал врагами доминанты Конгломерата, и «Беспощадному» нередко приходилось превращать корабли непокорных нарушителей в беспорядочную взвесь атомов.
Его радость больше касалась несколько увеличившегося иридиевого счета в надежном банке одного из Вольных Миров. Просто Вожак, известный в определенных кругах по прозвищу Прыщ, считал себя достойным большей участи, нежели стандартное восхождение по узкой Линии Сильных. Он считал себя настоящим Вольным, о чем, конечно же, не особо распространялся среди сослуживцев.
Работа на границе имеет свою специфику. Рано или поздно твои интересы пересекутся с интересами тех, для кого звездные границы имеют довольно условное значение. А точнее – не имеют значения вовсе. И эти некоторые умеют находить контакты даже с увлеченными своим делом Летунами. Ведь какой Летун не мечтает о своем собственном корабле? Таком, на котором он может парить свободно, от звезды к звезде, не слушая идиотских приказов командования…
Прыщ был именно таким. И потому в его секторе показатели числа нарушений были довольно низки. Прыщ предпочитал не замечать их – за определенную компенсацию собственной совести.
Кое-кто из команды был в курсе. И дело спорилось. Однажды должен был наступить момент, когда Прыщ перестанет быть Летуном. И станет просто Прыщем. А лучше – носителем какого-нибудь дурацкого имени, сгенерированного вариатором фальшивых индивидуальных кодов.
Ну а пока его бриг бороздил вакуум в пограничной плоскости, не давая пощады тем, кто пытался нарушить незыблемость этой плоскости.
Не заплатив хорошенько за это…
Он стоял на мостике, небрежно заложив руку со снятой перчаткой за спину. Подчиненные четко знали свои обязанности и вмешиваться в их работу было бессмысленным занятием.
Все-таки, хорошо, что на боевых судах не все отдано на откуп бездушной автоматике. Иначе для чего формировать экипажи, как назначать задания и взыскивать за их невыполнение? Дисциплина и Приказ – мощные движущие силы на флоте…
В благонравные размышления Прыща порвался тревожный писк поисковых синапсов: Сервер обнаружил нарушителя.
– Со стороны Туманности три-три-семь вышло из прыжка маломерное судно – доложил Слухач.
– Определить принадлежность, идти наперерез! – скомандовал Вожак, мигом занимая командную точку – ту, откуда он мог в любой момент перехватить нити управления бригом.
– Принадлежность не определена. Определен класс судна. Это промысловый сейнер…
– Что ему здесь надо? – пробормотал Прыщ.
Доверенные люди ничего не сообщали ему ни о каком сейнере. Так что можно его захватывать, либо уничтожать при попытке к сопротивлению.
– Связь! – скомандовал Вожак.
Пискнули помехи и растворились, сглаженные Сервером.
– Экипажу неопознанного сейнера! – сурово заговорил Вожак. – Немедленно заглушите двигатели и приготовьтесь к досмотру!
Бриг легко настигал нарушителя, и вскоре был уже на расстоянии абордажного броска.
В эфире раздался смешок. Нагловатый и неожиданный.
– Вы оскорбляете меня, любезный, – сказал голос. – С чего вы взяли, что это – сейнер?
– Не понял… – проговорил Вожак.
– Это не сейнер, – таинственным голосом произнес голос. – Это брандер…
В следующий миг на месте нарушителя образовалась небольшая, но очень яркая звезда. Синапсы умерли, и бриг ослеп.
– Быстро восстановить обзор! – заорал Прыщ. – И связь с Крылом – мигом!
– Связи нет! – доложил Слухач. – Сожжены усы. Отращиваю новые.
– Так отращивай быстрее! – гаркнул Прыщ. – Канониры – цель!
– Отправили импульс в последнюю точку нахождения цели, – доложил Старший Канонир. – Только цель-то самоликвидировалась…
– Знаю! – зло проговорил Вожак. – Чертовщина какая-то. Зачем он взорвал себя?
– Резервные синапсы наращены! – доложил Механик. – Даю изображение…
Изображение действительно появилось. Только хорошего настроения Летунам не прибавило.
Прямо на них, словно в жутком кошмаре пьяного юного кадета, занимая всю плоскость образной панели, перла огромная, просто небывалая Стая неопознанных кораблей.
– Это не наши! – доложил Слухач.
Но все поняли и без этого: метки под контурами кораблей тревожно мерцали, уведомляя о беспомощности Сервера в определении принадлежности Стаи…
Прыщ нервно сглотнул: почему-то он сразу же подумал не об опасности, а о пропавшем теперь навсегда иридиевом счете.
– Экипажу брига «Беспощадный», – произнес все тот же нагловатый голос. – У вас есть десять секунд, чтобы прекратить попытки дальней связи с вашим боевым крылом. И для того, чтобы войти в состав нашей Стаи. Это хорошее предложение, советую принять его…
– Кто вы? – проговорил Вожак.
– Восемь секунд, – ответил голос.
– Дайте нам подумать! – голос Прыща дрогнул.
Эти слова были ошибкой: сомнение Вожака – повод для его смещения с занимаемой должности в экстренной ситуации.
– Принимаю командование! – визгливо вскрикнул Правый Помощник.
– Подтверждаю! – отозвался Левый Помощник.
– Канониры, сосредоточить огонь на ближайшем… Что это там?
– Фрегат!
– На фрегате! Слухач – дальнюю связь, быстро!
Прыщ не слушал всего этого. Он был подлецом. Но при том – отличным Летуном. Он знал, каковы шансы пограничного брига против такой армады.
И он не стремился в герои. Если за это не платили иридами.
Он просто сделал шаг назад – и провалился на нижний уровень.
– Пять секунд! – донеслось до него по громкой связи.
До капсул уже не добраться.
Прыщ был на оружейной палубе, видя на себе недоуменные лица Канониров. В следующее мгновенье он прыгнул в орудийный кокон – тот, что защищает корабль от взрыва собственных снарядов.
– Отстрел порта «семь»! – крикнул Прыщ.
Бриг повиновался: не все формальности были соблюдены для лишения его полномочий Вожака.
Субатомное орудие было вышвырнуто вон – как если бы оно грозило внутренним взрывом. В разверзшийся орудийный порт, потоком воздуха вышвырнуло в пустоту так ничего и не понявших канониров. Впрочем, им было все равно: честолюбивые и глупые помощники уже решили за них их судьбу.
Прыщ едва не был убит перегрузками. Но тело Летуна способно и не на такое.
Защитный кокон уберег его от чудовищной вспышки, в которой через секунду растворился непокорный бриг. Припав к невидимой оболочке, стирая с нее потный конденсат, Прыщ безумными глазами смотрел на прущую сквозь пространство мощь.
Огромная вражеская сила пересекла границу миров незамеченной.
Чуть позже, почувствовав, что задыхается от недостатка кислорода, Прыщ применил еще одно средство из арсенала своей Ветви. Он легко и быстро впал в полумертвое небытие. Теперь его тело могло сотни лет барахтаться в этом секторе.
И это было не столь уж плохим вариантом: ведь его банковский счет продолжал нарастать процентами…
На мостике чудовищного многокорпусного барка «Освобождение» проходило совещание Вожаков объединенных ударных Стай.
В отличие от принятых в Конгломерате традиций, руководил совещанием не Летун, а идеологический лидер Россыпи. Никто не спорил: Россыпь заказывала музыку и имела право на первое и последнее слово. Ведь именно Россыпь обещала свободу и счастье, которые несли теперь в своих орудиях и десантных трюмах ее ударные корабли…
Бывший Эстет, интеллектуальная элита Конгломерата, а теперь – Просто Человек Роу с улыбкой общался с Равными Себе Просто Людьми. С одной поправкой: Роу был Главным из Равных.
– Друзья мои, – говорил Роу и Вожаки напряженно слушали его, словно ожидая от лидера некоего откровения. – Мы переступили черту, за которой уже нет возврата назад.
– За Россыпь! – потрясли кулаками Летуны, и Роу тоже привычно сжал в кулак тонкую руку.
– Теперь мы должны четко действовать по нашему плану, – продолжил Роу. – На стороне Конгломерата – сила. На нашей стороне – внезапность. И неожиданные направления ударов. Наша сила – в разбросанности флотов Конгломерата и сплоченности наших Стай…
Вожаки лишь кивнули на эти слова. Эстет говорил банальности, без слов ясные каждому Летуну.
Но… Надо отдать ему должное: Роу отказался добровольно от своего эстетства и теперь тщательно изучал искусство Летунов. И с той же охотой делился своими особыми познаниями с Летунами, Темными, Безмолвными. Все это происходило странно, неуклюже, вызывая неловкость у выходцев из разных Линий…
