– Заткнись! – прорычал я на неё. – Ворон где?
– Какой Ворон? Не знаю никакого Ворона. – Девушка убрала руку от распухшей губы. – Вы чего вломились?!
– Заткнись, дура, – шикнул на неё Гриша и убрал пистолет в кобуру. – Нету никого.
– Дверь кто чинить будет? – пискнула хозяйка квартиры.
– Ещё раз вякнешь, по зубам получишь, – пригрозил Григорий.
– Ладно ты, пошли, – потянул я его за собой. И чего так завёлся? – Ворону скажи: пусть Скользкого найдёт, разговор есть.
– Да не знаю я...
– Узнаю, что не передала – вернусь и уши отрежу. Или нос, – пообещал я и вслед за Григорием вышел из квартиры в подъезд.
– Ну что, я побежал? – протянул мне на улице руку Конопатый. – Или ты тоже в центр собираешься?
– Не, я ещё в пару мест заскочу.
Пожав Грише руку, я какое-то время смотрел на окна домов, а потом, не торопясь, пошёл к проспекту Терешковой. Лучше по проспекту до Южного бульвара дойду, чем неизвестно сколько времени по дворам проплутаю. Тем более что до проспекта рукой подать. Обогну бывший детский сад, в котором теперь принадлежащая Цеху транспортная контора размещается, и считай пришёл.
Вот, кстати, уже и проспект. Блин, народу-то сколько!
Кто-то кричал извозчика, кто-то танцевал рядом с расползавшимся по швам шатром летнего кафе, кто-то пытался распродать купленный утром на одном из рынков товар. Заняв весьма доходное место у барахолки на перекрёстке, наяривал что-то весёленькое оркестрик из пяти человек. Не могу сказать, что в раскрытый футляр гитары непрерывным потоком текли деньги, но на скупердяйство прохожих музыкантам жаловаться грех.
Ещё обратил внимание, что нищих в этой части города было куда меньше, чем у нас, на северной окраине. Странно, подавать должны больше именно здесь. Или это местные попрошайки чужаков к кормушке не подпускают?
Я свернул на Южный бульвар и сразу оценил разницу с проспектом Терешковой. Тут и магазины даже на первый взгляд выглядят более дорогими, и дома отремонтированы на совесть, ну и люд, соответственно, прогуливался более денежный и солидный. Никаких тебе, понимаешь, пьяных песен и гогота на всю улицу. Дружинники за порядком следят. Да и частных охранников как нигде много.
Конечно, только по Южному бульвару обо всём Форте судить нельзя, но здесь бесхозных домов не осталось и на ближайших улицах. Сплошь магазины, лавки, салоны, игровые залы и ателье. Зиму, разумеется, переживут далеко не все, но с наступлением тепла на их место придёт кто-нибудь другой. Свято место пусто не бывает. Тем более что Южный бульвар – это своеобразная свободная зона. Свои заведения здесь имели и Братство, и Цех, и Лига, и Гимназия, не говоря уже о Торговом союзе.
Я прошёл мимо шикарной вывески непонятной конторы «Колесо кармы» – ниже надпись: «Предназначение. Корректировка. Сброс негатива» и, обогнув выступающий пристрой оружейного магазина «Толедо», перешёл через дорогу, едва не споткнувшись о трамвайные рельсы. Впереди показался рынок, но мне нужен был не он, а один из частных домов на окраине Лукова. Найдя взглядом покрытую шифером крышу и выкрашенную красной краской печную трубу, я пробрался вдоль ограды рынка по раскисшей тропинке и, толкнув калитку, вошёл во двор.
Знакомых в Лукове у меня было немного, но с обитавшими в покосившейся хибаре мошенниками во время какой-то из пьянок свёл Друид, подбивавший тогда клинья к сестре одного из них. Никаких совместных дел мы не проворачивали, но время от времени пересекались в кабаках. Да и другие общие знакомые отыскались. Тот же Ворон.
Рипус, Трофим и Кир оказались дома и разделывали подвешенную на крюк тушу свиньи. Точнее, тушу разделывал вечно чем-то недовольный Кир, а его приятели сидели на завалинке и лузгали семечки. Рядом стояла полупустая полторашка браги.
– Привет, – поздоровался я и подошёл к парням. Вот деятели, где-то целую свинью подрезать умудрились. Ни за что не поверю, что это их собственная скотина. Не те это люди, чтобы свиней откармливать. Да и кто их в начале лета режет?
– Здоровеньки булы, – вроде как по-хохляцки ответил ни в каком месте не украинец Трофим и ладонью смахнул с бороды кожурки семечек. Рипус вяло кивнул.
– Мы тут вроде как заняты, – Кир оторвался от туши, из которой на подстеленную клеёнку продолжала капать кровь, и взмахом руки отогнал круживших вокруг мух.
– Я ненадолго, – успокоил его я.
– А что такое? – Слишком уж прижимистый, на мой взгляд, Рипус с досадой покосился на стоявшую на видном месте ёмкость с брагой.
– Ворона не знаете где найти?
– А что? – переглянувшись с приятелями, ответил вопросом на вопрос Трофим.
– Дело к нему есть, – даже почти не соврал я.
– Нет, давненько его не видели, – за всех заявил Трофим.
– Понятно, – протянул я. – Появится, передайте, пусть меня найдёт. Я пока в «Гавани» остановился.
– Передадим, – поспешно брякнул Рипус и тут же поправился: – Если появится.
– Вот и замечательно. – Я развернулся к калитке. – Бывайте.
– Лёд, обожди, – окликнул меня Трофим, когда я уже подошёл к калитке.
– Чего? – остановился я.
– Возьми ящик сухпая. Дёшево отдадим.
– Куда он мне?
– Полцены скинем, – не терял надежды впарить мне стыренный где-то сухой паёк Трофим. – Ты не думай – фирма веников не вяжет. Просто деньги позарез нужны. А паёк шикарный – юэс арми.
– Сам на нулях. – Я с сожалением покачал головой. – Голяк голимый.
Выйдя со двора, пошёл обратно к рынку. А ведь что-то они такое знают. Не зря переглядывались. Но промолчали. То ли до меня уже кто-то с расспросами приходил, то ли по каким-то своим соображениям темнят. Или это уже слушок пошёл, что я легавым заделался? Запросто.
И ведь надавить на этих гавриков никак нельзя. Броню включат и тупить будут. А учитывая слухи, что луковская братва за последнее время нехило поднялась, жить мне в Форте потом станет весьма некомфортно. Точнее, жить будет нормально, только умереть придётся по весьма ускоренному сценарию. Некоторые люди категорически не понимают, когда на них давят. Они почему-то считают это неуважением. А в определённых кругах никто не может позволить себе оставить неуважение безнаказанным. Потеря лица и всё такое...
Выйдя на Южный бульвар, я несколько минут постоял перед витриной ювелирного салона «Золото Вселенной», размышляя, куда податься дальше. Золотые и серебряные вещицы сбивали с мысли, и ничего путёвого мне в голову так и не пришло, к тому же на меня обратил внимание один из прогуливавшихся по салону охранников.
Смотри, шкура, смотри... Ну не похож я на денежного покупателя, и что? Полюбоваться на витрину нельзя, что ли?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
