– Эмма.
Она вздохнула, закатила глаза, а потом послушно закрыла. Ее лицо все еще было приподнято навстречу поцелуям Стоуна, и это напомнило ему, что ими сейчас руководили не только гормоны и похоть.
– Ты так красива, – произнес Стоун, любуясь нежной кожей, ее губами и особенно пухлой нижней, которую ужасно хотелось укусить. – Что дальше?
– Быть терпеливой.
– Да. – Наклонившись, Стоун поцеловал висок Эммы, подбородок. Слегка коснувшись губами кончика носа, он покрыл поцелуями щеки, чувствительное местечко за ухом и, ощутив, как по ее телу пробежала дрожь, легонько сжал зубами мочку уха.
Дыхание Эммы участилось, и она впилась ногтями в его бицепсы.
– Стоун…
Он обхватил ладонями ее лицо и поцеловал.
Эмма открыла затуманенные страстью глаза.
– Следуй своим инстинктам.
Стоун не сразу понял, что она процитировала последнюю строчку инструкции.
– Да. – Его голос звучал хрипло и приглушенно. Он не знал, что именно диктуют Эмме ее инстинкты, но очень надеялся на то, что они не требовали от нее встать и одеться.
Эмма удивила и поразила Стоуна тем, что подмяла его под себя и перекатилась так, что он теперь лежал на плоском камне, а она сидела верхом на нем. Обхватив рукой его плоть, Эмма приподняла бедра, а затем медленно опустилась, и Стоун в отчаянии схватил ее за бедра, когда она начала раскачиваться.
– Подожди, – с трудом выдохнул он. – Господи. Не двигайся. – Стоун с трудом сдерживался. – Господи, Эм, не двигайся, иначе я…
Но эта женщина никогда никого не слушала. Она начала двигаться. Приподнимала и опускала бедра, втянув в себя нижнюю губу Стоуна, и это оказалось последней каплей. Он принялся мощно входить в нее, и продолжал до тех пор, пока Эмма не закричала, содрогнувшись всем телом. Только тогда он последовал за ней.
На следующее утро Спенсер переступил порог «Лакомств Вишфула».
Серена стояла за прилавком спиной к нему и помешивала что-то в большой кастрюле. Рот Спенсера наполнился слюной.
Причиной тому был вовсе не шоколад, а она. Хотя Серена делала самый восхитительный на свете шоколад и прошлой ночью он сполна убедился в этом, слизывая сладкую массу с ее тела, Спенсер уже знал, что она к тому же самая горячая и самая сексуальная женщина из тех, что он когда-либо встречал. Спенсер совершенно не ожидал, что она окажется еще и самой сладкой и теплой.
– Привет.
– Привет, коль не шутишь. – Серена посмотрела на него и на висящую на его плече большую матерчатую сумку. – Я тут подумала, что погода сегодня будет еще хуже, чем вчера.
– Мне нужно возвращаться.
Она кивнула.
– Что ж, полагаю, веселье закончилось.
– Да. – Спенсер снял с плеча сумку и подошел к Серене. – Я надеялся, ты сделаешь небольшой перерыв, прежде чем я уеду.
– Я бы могла, но хочу, чтоб ты знал: я делаю перерывы лишь для оргазмов.
Спенсер рассмеялся, а потом привлек ее к себе и перевернул на двери табличку.
Серена рассмеялась в ответ.
– Ты просто меня дразнишь…
Спенсер обхватил ладонями лицо Серены и страстно поцеловал. Он целовал ее до тех пор, пока она не задышала часто и прерывисто, прильнув к нему. И Спенсеру стоило большого труда высвободиться из объятий и достать из кармана заготовленный конверт.
– Что это? – прошептала Серена, все еще тяжело дыша.
– Я вызвал такси.
Серена вскинула голову и заглянула ему в глаза.
– Значит, это был прощальный поцелуй?
– Надеюсь, нет. – Спенсер вновь ее поцеловал. На этот раз нежно. – Больше всего на свете мне хотелось бы, чтобы это не было прощанием. Приезжай ко мне в Нью-Йорк. Мы будем ходить в самые лучшие рестораны и вместе наслаждаться едой.
– Приехать в Нью-Йорк? – Серена некоторое время обдумывала сказанное. – Ты с ума сошел?
– Угу. И ты тоже. Тебе здесь скучно. Возьми отпуск. Приезжай ко мне.
Серена посмотрела на Спенсера так, словно пыталась обнаружить подвох.
– А что потом?
– А потом я приеду к тебе. Будем ездить по очереди.
– Это звучит так… культурно.
– Это не будет культурно, поверь мне.
Однако Серена не засмеялась. Она ошеломленно молчала.
– Мы провели вместе всего ночь.
– Да. Одну весьма потрясающую ночь.
Серена смягчилась.
– Это верно.
– У нас их могло бы быть больше.
– Я вот что тебе скажу. – Спенсер вновь наклонился, чтобы поцеловать Серену, пообещав себе, что это точно в последний раз. – Когда будешь готова, открой конверт. – Вложив конверт ей в руки, он долго смотрел на нее. – До свидания.
Серена подняла на него глаза.
– Ты разрываешь со мной отношения?
– Конечно, нет.
– Хорошо. Потому что я всегда первой даю мужчинам отставку.
Спенсер улыбнулся, и его сердце сжалось от боли при виде замешательства на лице Серены.
– Хочешь дать мне отставку, пока я не уехал? Тебе станет от этого легче?
Глаза Серены заблестели.
– Заткнись, Спенс!
Спенсер нежно погладил ее по голове и улыбнулся. И, несмотря на то что было ужасно трудно это сделать, он развернулся и вышел.
Эмма проснулась в крепких объятиях Стоуна. Не слишком плохой способ просыпаться. Поздно ночью они приехали к ней домой и каким-то образом оказались в душе.
Вместе.
А потом в ее постели.
Стоун все еще крепко спал, поэтому Эмма наклонилась, прижалась носом к его шее, чтобы вдохнуть исходящий от Стоуна аромат, а потом посмотрела на его лицо. Он обладал самыми длинными на свете ресницами – густыми и черными как смоль. Подбородок покрывала трехдневная щетина. Эмма помнила, как ей хотелось ощутить ее прикосновения к своей коже, и теперь знала, каково это.
Восхитительно.
Обычно она спала одна и не могла припомнить случая, чтобы просыпалась вместе с мужчиной. Стоун лежал так близко, что она чувствовала неспешное и ровное биение его сердца. Будь она любительницей нежностей, то непременно прижалась бы к нему еще крепче.
Не успела Эмма подумать об этом, как Стоун сомкнул объятия. Он судорожно вздохнул во сне, зарылся лицом в ее волосы и снова затих.
Она уезжает. И он к ней приедет. Эмма знала это. Но она также знала, как противен ему ее мир. Эмма не понимала, откуда взялась эта мысль, но она вдруг стала очень важной.
Ее мир.
Эмма не думала о нем какое-то время… И тем не менее она вернется туда завтра.
Раздался стук в дверь. Взглянув в последний раз на потрясающего мужчину в своей постели, Эмма осторожно высвободилась из его объятий, надела спортивный костюм и пошла открывать. На пороге стояла Серена в черной юбке, белой блузке и темных очках. Ее нос был привычно вздернут.
– Серена. – Эмма провела рукой по растрепанным волосам. – Проводила Спенсера?
