– Да. – Губы отца изогнулись в кривой улыбке. – Ты говорила это пару раз.
– Или тысячу. – Эмма вздохнула. – Я собиралась ненавидеть каждый день и обижаться на судьбу.
– И похоже, некоторое время тебе это помогало.
Эмма не могла не улыбнуться в ответ на это.
– Да, я действительно так себя вела.
Отец вскинул голову.
– Что я слышу? Ты говоришь в прошедшем времени?
Эмма с минуту медлила с ответом.
– Не знаю. Я не вписываюсь…
– По мне, ты очень замечательно вписалась. – Отец оглядел ее с ног до головы. – Ты уже не бледная, как в день своего приезда. А это значит, что не только работала, но и отдыхала тоже. Ты уже не такая взвинченная и постоянно куда-то спешащая. А это значит, ты научилась отпускать поводья. – Пожилой доктор улыбнулся. – Так что ты вполне здесь прижилась.
– Вернее сказать, этот город и я пришли к соглашению. Своего рода.
– А это значит?..
– Я перестала воспринимать себя слишком всерьез, а город, в свою очередь, перестал надо мной насмехаться. Людям нет никакого дела до того, где я получила степень врача или что я возглавляла отделение «Скорой помощи». Им даже нет никакого дела до моей специализации. Им важно лишь то, что я открываю клинику ровно в восемь и довольно покладиста, когда речь заходит об оплате… – Эмма посмотрела на отца так, что смех замер у него на губах, а сам он принялся виновато почесывать голову. – Но более всего им важен ты, папа. Они беспокоятся о тебе и друг о друге. – Эмма покачала головой. – Право, более странного места я не встречала. И знаешь что?
Отец улыбнулся.
– Ты будешь скучать.
– Да. И по тебе. Я буду по тебе скучать.
– Взаимно, Эмма. Взаимно. – Доктор Синклер откашлялся. – У меня есть для тебя кое-что. – Он достал из кармана маленький сверток.
– Что это?
– Подарок перед отъездом.
Эмма заглянула в глаза отцу.
– Мне не нужен прощальный подарок.
– Я не прощаюсь с тобой, а говорю «до свидания». Это разные вещи.
– Я не поступлю так, как мама, пап. Я буду приезжать. Я уже примерно подсчитала выходные дни, и наверняка смогу взять три подряд. Во всяком случае раз в два месяца точно.
– Только посмотри на себя. Как же ты все-таки любишь планировать. – Он улыбнулся. – Я тоже составил план.
– Ты не знаешь, что означает это слово, – поддразнила Эмма отца в попытке справиться с обуревавшими ее эмоциями.
– Верно, не знаю. Но не ты одна можешь назначать встречи. – Доктор Синклер достал из другого кармана небольшой календарь, на котором яркими чернилами были выделены некоторые дни. – Я собираюсь работать по два или три дня в неделю. Здесь я отметил выходные, когда смогу тебя навещать. Мы больше не будем незнакомцами. А теперь открой подарок.
В течение нескольких лет отец присылал Эмме подарки. Иногда медицинские книги, иногда украшения. Ей нравилось все, хотя она втайне мечтала о его присутствии рядом. Она разорвала оберточную бумагу и развернула запакованную в нее футболку, на которой было написано: «Я выжила в горах».
Эмма с минуту смотрела на надпись, а потом перевела взгляд на отца. В его глазах плясали веселые искорки, а губы подрагивали от еле сдерживаемой улыбки, и она рассмеялась.
Вместе со своим отцом.
И в это самое мгновение она ощутила внутреннее умиротворение. Она могла ехать, потому что все будет в порядке. Отец будет в порядке.
Только вот вопрос: будет ли в порядке она?
В тот вечер Стоун постучался в дверь Эммы. Это была их последняя ночь.
Эмма открыла дверь, и сразу стало ясно, что ей тоже не по себе.
– Привет, – сказал Стоун.
– Привет. Я не знала, что надеть для нашей… тренировки.
Ах да. Не свидание. Тренировка. Интересно, что она предпочитала играть словами, чтобы сдержать желание с головой окунуться в авантюру.
А что касается одежды… Она остановила свой выбор на простой белой кофточке, джинсовых шортах и сандалиях. Выглядела она весьма аппетитно, так что вечер Стоуна, просидевшего весь день за бумагами, начался весьма недурно.
– Ты услада для усталых глаз, Эмма.
Чуть раньше к Стоуну заезжал док, поэтому он знал, что отец и дочь провели некоторое время вместе. Только вот док не хотел продавать клинику, хотя и старался не показывать вида. Он был в добром расположении духа, а это означало, что встреча с дочерью прошла неплохо.
Но это означало и еще кое-то, о чем он догадался раньше. Эмма тщательно скрывала свое доброе сердце, но Стоун знал, что именно такое бьется у нее в груди.
Плохо, что у них совсем не было времени, чтобы получше изучить этот феномен, и впервые Стоун горько пожалел о том, что не нашел способа помочь доку уговорить дочь не продавать клинику.
– Трудный выдался день?
– Ветрянка и плановый осмотр младенца, – ответила Эмма. – Да, и еще Мисси Торнтон рассказала, что отец заплатил за мое обучение. Вот, собственно, и все.
Стоун вскинул бровь.
– Полагаю, для тебя это стало открытием.
– Да. Еще каким. – Она шумно выдохнула. – Послушай, мне и правда нужно уехать отсюда на какое-то время.
– И я могу тебе в этом помочь. Я уже спрашивал тебя, но ты ответила категорическим «нет». Так вот я спрошу тебя еще раз. Ты мне доверяешь?
Глава 24
Доверяет ли она ему? Эмма смотрела на Стоуна.
«Черт возьми, нет! – звучал в голове голос матери. – Не доверяй ни одному мужчине с привлекательной внешностью, озорным взглядом и улыбкой, обещающей многочисленные непристойности. Отвечай отказом и уноси ноги, дорогая».
Эмма всегда прислушивалась к мнению матери. Всегда.
Но она так же прислушивалась к своему внутреннему голосу, и так случилось, что он оказался громче. Он говорил, что ее мать хоть и действовала из любви, но не всегда была права. А еще он говорил, что Эмма сама должна решить, что для нее правильно.
Но еще чаще он повторял, что ее история со Стоуном еще не закончилась.
– Эмма?
– Да. Я не доверяю себе. Но так уж случилось, что тебе я доверяю.
Стоун с улыбкой взял ее за руку и вывел на улицу.
– Тебе следует знать, что я бываю сварливой, – предупредила Эмма.
– Я в ужасе.
– И легко раздражаюсь.
– В еще большем ужасе.
Эмма рассмеялась.
– И я считаю наши с тобой отношения не слишком хорошей идеей, не говоря уж о том, чтобы оказаться обнаженными в одной постели.
Стоун изучающе посмотрел на Эмму.
– Про постель сказала ты. И продолжаешь про нее упоминать. – Его лицо осветила неспешная, убивающая наповал улыбка. – Ты будешь по мне скучать.
– Думаешь?
– О да.
Стоун прав. Она действительно будет по нему скучать. Так сильно, что даже мысль об этом причиняла боль. Поэтому Эмма изо всех сил старалась не думать об этом.
