class="p1">Но комната, в которой мы оказались, была ничем иным, как оружейной. Десятки клинков разной длины и формы дружно теснились на полках, прикрученных к стенам. Однако пара клинков все же отсутствовала на своих местах. Я инстинктивно коснулась перевязи, которую не преминула прикрепить с утра на пояс. Дежавю захлестнуло с головой, словно эти клинки я уже где-то когда-то видела, но никак не могла вспомнить, где именно могла их созерцать. Покачала головой, отмахнувшись от навязчивых мыслей, и посмотрела на парня. Мысли, преследовавшие меня пару минут назад, стали навязчивой догадкой, в которую я пока верить отказывалась. Тот стоял в растерянности и смотрел на клинки, словно за полками, на которых они покоились, мог спрятаться тот, кого он искал.
— Да где же он?
Выбежал из комнаты и прошелся по всему дому, но никого не было.
— Неужели он нас не дождался? Не может такого быть! — воскликнул тот и пулей вылетел наружу, я только успевала бежать за ним.
Мы добрались почти до окраины поселения, и я наконец увидела место, куда мы направлялись. Чувство, что я снова проживаю пережитое, нахлынуло с новой силой. Небольшая группка маленьких крылатых фигур тренировалась с деревянными ножиками на соломенных куклах, отрабатывая различные пасы, другая группа, помладше, училась стойкам. Я невольно вспомнила свое обучение у Мирослава Елизаровича и только сейчас в полной мере осознала, насколько сильной была тоска по нему и нашим тренировкам.
Из-под навеса вышел нечеткий из-за скрывающей тени силуэт. Невысокого роста и могучего телосложения, светлые волосы небрежно топорщились в разные стороны. Небольшим полотенцем мужчина вытирал руки, до локтей обильно исполосованные ужасными глубокими шрамами.
Я моргнула, еще раз, и еще, не веря своим глазам. Если мозг до последнего отказывался верить в знаки, подаваемые Кристианом, то увиденное воочию попросту не оставляло никаких сомнений.
— Маленького воина не пристало встречать в четырех стенах, — пробасил он, улыбаясь во весь рот. Я стояла ошеломленная и все еще не могла осознать, насколько происходящее реально, и разум не выдает желаемое за действительность.
— Мирослав Елизарович? — удивленно воскликнула я, наконец отходя от шока и обретая дар речи.
— А ты так быстро меня забыла, маленький воин? — шире улыбнулся он, раскрывая руки для объятий. Я с разбегу прыгнула на него и обхватила всеми конечностями, заливаясь громким и искренним смехом. Мужчина в ответ сомкнул руки на спине, несильно похлопывая. Дети непонимающе переводили взгляд со своего учителя на меня и обратно. Наконец я смогла отлипнуть от своего бывшего наставника, и тот мягко поставил меня на землю.
— Но как вы тут оказались? — вопрошала я, не отводя взгляда, будто боялась, если закрою глаза или моргну, мираж пропадет.
— Д как, — посмеиваясь, ответил он, — Троица выкуп за тебя отдала, а родители чуть ли не со слезами мне мешочек отдавали. Не заколдовала бы Анастасия, так бы себе и оставили. Вот я на эти деньги лодку себе купил, вернулся на родину, так сказать.
— Ты крылат?! Почему никогда не говорил мне об этом? И вообще, ты говорил, что из наравской армии!
— Тише-тише, — сказал Мирослав Елизарович, понижая голос, — Поговорим об этом, когда закончу тренировку и отпущу ребят. Если хотите, присоединяйтесь, потренируете малышню. Пример покажете.
Кристиан неловко отмахнулся, аргументируя тем, что оставил свое оружие дома, а чужое брать не хочет. Я же с удовольствием встала в один ряд с детьми. Сама недавно была такой. Хоть я и не тренировалась со всеми, как дети, атмосфера напряжения была не менее приятной.
В ученики мне достался высокий худощавый мальчуган лет двенадцати. Нож в руке он держал неуверенно, практики явно не хватало. Я помогла ему встать в верную стойку и правильно взять оружие.
Взмах рукой вверх, плавно возвращаемся в исходное положение. Поначалу никаких резких движений. Мы же не сражаемся, только понарошку.
Я помогала мальчику отрабатывать выпады сначала в воздухе, потом предложила перейти на чучел. Прежде, чем свой неумелый первый удар парень опустит на куклу, я придержала его за плечо, достала шари и показала, как нужно делать. К тому времени воспитанники Мирослава Елизаровича слабо обращали на него внимание, больше интересуясь мной, нежели тренировкой. Учитель поцокал языком, но сам с удовольствием присоединился к зрителям.
Нож со скоростью заморской птички колибри двигался в моей руке, неуловимый простым глазом. Знали бы эти дети, сколько времени понадобилось мне, обычной тогда девчонке, чтобы научиться развивать такую быстроту. Я вновь почувствовала себя маленькой брошенкой, не нужной никому, кроме учителя, в котором душа нашла отдушину, тренирующейся в богом забытой деревне у лучшего наставника в Нараве, который и вовсе оказался крылатом, всегда бывшим рядом со мной. Я незаметно улыбнулась своим мыслям, но намеренно замедлила ход ножа, вызвав среди малышни вздох расстройства от прекратившегося представления.
— А теперь покажи в большем замедлении, как нужно двигать ножом для лучшей эффективности, — наставлял меня Мирослав Елизарович. — А теперь постепенно ускоряйся, придавай движениям смертоносность. Представь, что перед тобой не чучело, а самый заклятый враг!
Я выполняла его указания, демонстрируя молодежи, как правильно выполнять различные пасы и связки между упражнениями.
— Виктория в прошлом была моей ученицей. Причем, лучшей, — между делом заметил он. — Если будете слушать меня, в будущем сможете также.
Я улыбнулась. Не описать никакими словами, как сильно была рада видеть Мирослава Елизаровича, пусть и история с ним тоже была связана с определённым враньем и скрытностью. Но нет, не могла обижаться на того, кто научил меня держать клинок в руке. К тому же, у него определенно были свои мотивы, раз он так поступил.
— Так, значит, ты третий в нашей троице? — уточнила я между делом, показывая очередное движение, которое дети с особым рвением пытались повторить, желая получить долгожданную похвалу от учителя. Прекрасно их понимала, от наставника всегда крайне трудно было заслужить доброе слово, зато ругательства и гневные комментарии по поводу боя — всегда пожалуйста, и в больших количествах.
Мирослав Елизарович пожал плечами. Манера общения с ним была весьма своеобразной: он желал, чтобы к нему обращались по имени-отчеству, но терпеть не мог уважительное обращение «вы».
— Генхард, можно сказать, заставил меня. Все-таки я буду поопытнее вас, вместе взятых, — он громко рассмеялся, легким движением руки приостанавливая занятие. — Он мне рассказал про сложившуюся ситуацию, и я согласился с доводом, что моя помощь будет действительно полезной. Но прежде, чем мы отправимся, маленький воин, я бы хотел провести пару тренировок для вас. Ребятки, продолжаем. Осталось совсем немного, и я вас отпущу.
После этих слов учителя почувствовала, как в глазах загорелся давно потухший огонек.
