Триста убрала ладони и посмотрела на него серьезно.
— В свое место силы.
Она отправила кому-то фотографию и подошла к высокому шкафу, где однажды скрылась миссис тен Лойчи вслед за Таши и Рэйнером. Триста облокачивалась о стену, сохраняя связь с реальностью, пока Грэм торопливо рисовал на дверце нужные знаки.
— С той стороны закончили, — посмотрев на вспыхнувшие знаки, сказал он. — Ты готова?
Триста, кивнув, подошла к нему. Неожиданно Грэм притянул ее к себе и, прижав руками, прошептал на ухо:
— Ты справишься.
Триста снова кивнула, сдерживая подступившие слезы. Забрав телефон из его рук, она посмотрела на друга в последний раз и шагнула внутрь темного шкафа.
Райна подхватила ее прямо на лету и, ахая, помогла забраться на кровать. Триста хлопала глазами и ртом словно рыба, выброшенная на берег.
— Тихо, тихо, — гладя ее лоб, приговаривала сестренка дрожащим голосом. — Все хорошо, Триста. Ты дома.
Глава 36. Зов
В этом ударе было прекрасно все: и упивающиеся долгожданной болью костяшки, и удивленные зрители, забывшие про свои дела, и треснувшая губа Троя тин Делагарди. Последний, поймав равновесие, прикоснулся кончиками пальцев к трещине в уголке рта и оскалился точь-в-точь как Рэйнер. Кончики его светлых волос развевались на ветру. Он тоже ждал этого слишком долго.
Но все не так сразу. Это началось не из-за брошенной Троем фразы или вырви-этому-гаду-глаза-взгляда, нет. Это началось гораздо раньше — в лесу, под усыпанным звездами небом, когда Рэйнер остался сидеть на земле как брошенный пес и смотрел на сверкающие пятки. Тот поцелуй был для него таким же неожиданным и вызывал не меньше противоречивых и незнакомых эмоций. А желание догнать Тристу почему-то не пропадало даже спустя полчаса бессмысленного просиживания на холодной земле.
На следующий день случилась ненужная никому проверка с отцовской просьбой, короткой и емкой: «Попробуй внести коррективы». И Рэйнер вносил, чувствуя на себе пристальный взгляд со стороны четверокурсников. Чувствуя и наслаждаясь им, а потом — разговор в коридоре. Он прятал волнение за напускным равнодушием и искал отгадку в глазах напротив, но нашел ее лишь там, в теплице. Под шумом дождя и короткой жестокой фразой.
— Что, Фолльт, так сильно чешутся руки? Не можешь найти им более достойное применение? — выплюнул Трой.
К ним уже спешила насторожившаяся миссис тен Фестум, размахивая руками и о чем-то испуганно лопоча. Одногруппники толпились, взволнованные новым зрелищем.
— Куда уж достойнее? — кинул Рэйнер в ответ. На кончиках пальцев покалывала проснувшаяся энергия.
Стоп. Не могло же все закончиться на проклятой теплице? Может, тогда, промокшему и озлобленному, ему так и казалось, но стоило увидеть на следующий день глаза Тристы, как злость испарилась сама собой. Рэйнер, Пустошь всех побери, был рад тому, что увидел в ее взгляде беспокойство — значит, она тоже думала о нем. Еще три дня они провели во взаимном упрямом молчании. А потом случилось то, что не мог предугадать никто.
Трой атаковал первым, пустив призрачные длани-щупальца Рэйнеру в грудь и вызвав редкие испуганные вскрики. Отбить их — дело плевое. Рэйнер призвал призрачный меч и начал стремительно сокращать между ними расстояние.
— Стой где стоишь, Фолльт! — прорычал Трой, оплетая его ноги. Рэйнер разорвал черные путы и бросил меч острием в живот. Делагарди отскочил в последний момент, улыбнувшись еще безумнее. — Ты просто псих.
— Мистер тин Фолльт, мистер тин Делагарди, что вы делаете?! — попыталась воззвать к их разуму бедная миссис тен Фестум, хватаясь за голову.
Разреши она тогда прогулять четверокурсникам физкультуру, как скоро Триста попала бы в больничное крыло? Рэйнер узнал об этом от Хэйса, а тот, само собой, от своей подружки умницы-Селетты. Он пришел в палату задолго до ужина и молча смотрел на спящую девушку до тех пор, пока не услышал голоса в соседнем кабинете.
Визиты к пациентам были строго ограничены, и, наверное, он бы не смог вот так взять и прийти к ней. Чтобы что? Поговорить? Слишком непредсказуема была реакция и нестабильно состояние, чтобы так рисковать. Рэйнер пытался оправдать себя этим, когда вновь тайно пробирался в палату поздней ночью. Каково же было его удивление, когда ни Тристы, ни ее олуха-соседа там не оказалось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Проклятье! Трой ударил кулаком в лицо. Получать сдачу порой также прекрасно, как наносить удар первым — Рэйнер понял это, пошевелив пальцами ушибленную челюсть. Боль была приятной и долгожданной.
— А ты, наконец-то, научился драться, Делагарди.
Тот не успел усмехнуться, как получил ответный удар и взвыл, хватаясь за нос.
— Сукин ты сын!
— Прекратите немедленно! — верещала женщина. — Кто-нибудь, остановите их!
Вот и тогда Рэйнер не смог остановиться и просто уйти. Руна поиска указала на крышу, куда он и направился, сжимая кулаки от напряжения. В тот момент, когда Рэйнер открыл последнюю дверь, она смеялась. Так искренне и чисто — как когда-то с ним тысячу раз до этого. «Думаешь, тебя можно заметить только из-за Фолльта?» Рэйнер никогда так не считал, но в тот момент готов был пересчитать все косточки этому выскочке. Видят богини, он с трудом нашел в себе силы отступить и уйти, нечаянно хлопнув дверью.
А вот Трою косточки хотелось пересчитать еще сильнее, особенно, когда он со всему размаху зарядил по животу кувалдой. Рано или поздно они бы прекратили драться играючи — потому что никогда не были друзьями, чтобы долго терпеть удар за ударом и отвечать на каждый кривой улыбкой. Альфарийцы уже не жалели сил и бились так, как будто на кону стоял кубок Консадорта. Даже миссис тен Фестум поняла всю тщетность своих попыток и испарилась, побежав, видимо, докладывать обо всем Мегере. Рэйнер уже не стеснялся пользоваться новыми навыками и поглощал оружие порталами. А в ушах стоял ее протяжный стон, полный ужаса.
Он услышал его в свой второй ночной визит. Триста спала беспокойным сном и что-то бормотала под нос. Рэйнеру до безумия хотелось разбудить ее и прижать к себе, но он осмелился лишь тихо подойти и положить ладонь на холодный лоб. Она угасала прямо на глазах, и от этого осознания сердце в ужасе сжималось в груди. Внезапно Триста вздрогнула и простонала с нескрываемой мольбой. По спине пробежала дрожь. На повторном стоне парень на соседней койке зашевелился, а Рэйнеру пришлось отступить и испариться прямо в воздухе. Сейчас он как никогда жалел, что не продлил это время.
— Неплохо тебе натаскала твоя подружка, а? — тяжело дыша, выплюнул Трой. — Только где она сейчас? Почему не бежит спасать своего принца?
Рэйнер окаменел. Наверное, Трой увидел что-то в его глазах, даже за пеленой ярости. И, наверное, он молниеносно понял свою ошибку и был готов отступить. Но разве его кто-то отпускал?
— Что ты… — успел произнести Делагарди перед тем, как застыть на месте.
Рэйнер выпрямился и поднял подбородок. Знай своей место, ничтожный червь. Даже зрители и те отступили, почувствовав неладное. А Трой смотрел на него немигающим взглядом и не мог даже вздохнуть без приказа.
— Ко мне, — сказал Рэйнер негромко, упиваясь своей властью. Ненормальной властью, неправильной.
Трой сделал один шаг, второй и вдруг замер. Он смотрел на него, напряженный, озлобленный, побежденный… Или нет? Внезапно невидимые оковы подчинения лопнули, словно натянутая цепь. Рэйнер попытался восстановить власть, но наткнулся на барьер. Вот ублюдок! Делагарди оскалился зло и победно.
— Я тоже научился кое-чему из той милой тетрадочки! — выкрикнул он, разведя руками.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Это было последней каплей. Рэйнер призвал секиру и, ускоряясь, направился в его сторону. Трой прорычал что-то нечленораздельное и побежал навстречу, занеся над головой меч. Между ними оставалось не больше трех метров, когда внезапно перед лицами вспыхнули руны. Два вырубившихся тела с размаху полетели на землю, проехавшись по траве.
— Всем разойтись! — прогремела миссис тен Лойчи, полыхая от гнева.
