Бессменно дежурил в качестве ответственного от руководства, выезжал на все происшествия, подпадающие под приказ Генерального, составлял и сдавал годовые отчеты, проверял милицейские дела, которых под конец отчетного периода в прокуратуру нанесли больше тридцати… А разве кто прошлые заслуги вспомнит? Шесть полных лет он отпахал следователем, и всю дорогу на хорошем счету! Никто доброго слова не промолвит в его защиту, в течение часа щелкоперы спроворят приказ о наказании, подсунут прокурору области, — а тому в кайф подчиненных плющить, — и по факсу скинут для ознакомления. Объяснение уже написано, процедура соблюдена. При желании можно даже организовать проверочку в порядке статьи сто девятой УПК РСФСР, на предмет установления, не содержится ли в действиях исполняющего обязанности заместителя межрайонного прокурора признаков должностного преступления, повлекшего существенное нарушение конституционных прав гражданина…
Кораблёв тряс головой, отгоняя черные мысли, убеждал себя, что зря заводится, что до проверки в отношении него не дойдет, однако дурные предчувствия упорно продолжали лезть в голову.
По пути к прокуратуре он завернул к городской администрации. Надо было выяснить, что случилось у его девочки. Парковка у серого здания, бывшего горкома КПСС, обсаженного голубыми елями, ожидаемо оказалась забитой автомобилями разных марок. Пришлось пробираться дальше по улице и притулиться на обочине, у сугроба. Там Саша извлек из подставки купленную вчера красивую игрушку — мобильник — и набрал единственный пока имеющийся в записной книжке номер.
— Да, — Олин голосок, раздавшийся из решеточки динамика, показался обиженным.
— Привет, зайчонок, — тепло произнес Кораблёв, думая, какой второстепенной ерундой он забивал себе мозги целых полдня. — Я рядом. Не сможешь выглянуть на минутку?
— Конечно.
Его «девятка» стояла багажником к зданию, поэтому Саше пришлось повернуться на сиденье, чтобы наблюдать через заднее стекло за выходом. Вскоре из массивной двери на крыльцо выскользнула знакомая стройная фигурка в накинутой на плечи шубе. Оля осматривалась по сторонам, выискивая взглядом автомобиль жениха. На улице уже прилично стемнело, поэтому Саша дважды мигнул фарами и коротко посигналил. Девушка заметила его и сбежала со ступенек. Чтобы меньше ей было месить по снежной квашне, Кораблёв осторожно сдал назад, сокращая расстояние.
Гибкой змейкой прошмыгнув в приоткрытую дверь, Оля обвила жениха руками за шею и поцеловала. Касание губ было долгим, одурманивающим и волшебно-мягким, от ненавязчивого лилейного аромата парфюма закружилась голова.
Не оставляя объятий, девушка быстро рассказала о недавнем происшествии в супермаркете «Грошик». Говоря, она несколько раз тяжело вздохнула, совсем как ребенок, доверивший взрослому свои беды.
Дослушав, Саша отстранился, чтобы увидеть Олино лицо.
— Ты чего? Не смотри, я некрасивая, — трогательно надула она губки, отворачиваясь.
Свежих слёз Кораблёв не увидел, но припухлость вокруг глаз была заметной, значит, до этого она все-таки плакала.
— Не понимаю, как этот проклятый батончик оказался в моём кармане, — всхлипнула девушка.
Саша слышал о таких подставах в больших городах.
— Подельник охранника незаметно подсунул. Было такое, что тебя толкнули или прижали там как бы случайно?
— Ой, да! Когда я входила, в овощном отделе очередь стояла, вот к ней меня притерли… Ты думаешь, тогда?! — Оля прикрыла рот ладошкой.
— Суки! Гондоны! — Кораблёв ударил руками по рулевому колесу.
За все время знакомства он впервые выругался в Олином присутствии.
Выпустив первую порцию пара, Кораблёв выспросил у невесты приметы охранника. Внутри его продолжало клокотать, словно в вулкане. Проблема, происшедшая с любимым человеком, ускорила процесс брожения дрожжей от утреннего унижения в прокуратуре области. Подкатывало желание немедленно лететь в этот гребаный «Грошик» — придумают же название — сгрести за грудки ушлёпка-охранника и разбить в кровь его хориную морду. Но выдохнув носом, Саша сумел унять прилив агрессии. Во-первых, он не имел привычки и навыков драться, во-вторых, и в главных, от подобной выходки будет только хуже. Милиция собрала материал, составила протокол, в Олиных действиях, если основываться на собранных доказательствах, налицо состав мелкого хищения, ее взяли, что называется, с поличным. Но опускать руки, мириться с провокацией нельзя, надо раскручивать эту шарагу. Они, пацаки, еще не знают, с кем связались.
— Ты чего молчишь? — девушка коснулась Сашиной руки.
— Думаю. Ты Валентину Борисовичу рассказала?
— Не успела, он на совещании.
— Собираешься?
— Обязательно.
— Правильно, умница. Надо всегда говорить правду, — Кораблёв белозубо улыбнулся, потом подмигнул невесте: — Иди, зайчишка, дорабатывай, меня тоже на службе заждались, вечером встретимся.
Оля прильнула к нему с поцелуем:
— Я люблю тебя, Санечка.
— А я тебя еще больше…
Несколько минут спустя Саша, стоя у входа в торговый зал супермаркета «Грошик», проводил рекогносцировку на местности. Охранника, плюгавого альбиноса, он по описанию узнал сразу — такого дрища не перепутаешь. Преисполненный важности тот стоял, заложив руки за спину и расставив ноги шире плеч, около стеллажа с ячейками, в которых покупатели оставляли свои сумки. Ячейки были оборудованы самыми примитивными запорными устройствами, отомкнуть которые можно при помощи гвоздя. На боку стеллажа висело объявление: «За сохранность имущества, оставленного в камере хранения, администрация магазина ответственности не несет».
«Все в лучших отечественных традициях, — хищно усмехнулся Кораблёв. — С поклажей не пускают, краж боятся, а за оставленные по их же требованию вещи граждан отвечать не желают».
Толкнув преграждающую штангу турникета, он вошел в зал. Над планом действий Саша заморачиваться не стал, решив, что будет ориентироваться по ходу пьесы.
У свободной кассирши он деловито поинтересовался, где можно найти заведующую. Его приличный прикид, дипломат в руке и серьезное выражение лица внушили кассирше доверие. Она без лишних расспросов указала пальцем на дверь левее стеклянной витрины с элитным алкоголем. Кораблёв поблагодарил и прошел в нужном направлении, оказавшись в квадратном, скудно освещенном подсобном помещении. Там он быстро осмотрелся и без стука вошел в маленький кабинет без окон.
За столом сидела коротко стриженая брюнетка средних лет в синей синтепоновой куртке. Оторвавшись от экрана монитора, она встретила посетителя по-острожски любезно:
— Что вам надо, мужчина?! Вы чего врываетесь, как к себе домой?!
Она говорила в нос, будто у нее полипы.
Саша отработанным небрежным движением распахнул перед лицом женщины красную книжечку служебного удостоверения:
— Прокуратура! Вы заведующая?!
Женщина приподняла нарисованную смоляную бровь:
— Вообще-то, я менеджер отдела. А в чем, собственно, дело?
В скромной меблировке кабинета имелся еще один стул, на который Кораблёв присел без приглашения. Свой дипломат Саша по-хозяйски выложил на стол, подвинув им лежавшие с краю бумаги.
— В моем производстве находится заявление гражданки Соболевой О. В. на действия ваших сотрудников, которые незаконно ограничили свободу заявительницы и обыскали ее.
Саша смотрел на менеджера в упор, многозначительно постукивая пальцами по красноватому, под крокодиловую кожу боку дипломата.
Женщина стушевалась:
— Это недоразумение. Наши охранники хорошо знают
