свои права, обыскивать им категорически воспрещено.
— Не знаю, заявительница пишет, что ее подвергли досмотру, причем это сделал мужчина. Кто у вас сегодня дежурит?
— Артем. Он опытный работник, на подобное не способен, — брюнетка, очевидно, имевшая немалый опыт работы в торговле, оправилась от первого напора.
— Пригласите его сюда, — Кораблёв решил обойтись без волшебного слова.
Менеджер отдела на секунду задумалась, потом произнесла: «Ага», поднялась из-за стола и вышла. Саша обвел глазами помещение. Спартанскую обстановку рабочей каморки скрашивал большой глянцевый плакат с Майклом Джексоном на стене.
Из подсобки донеслись приближающиеся шаги и перебивающие друг друга голоса, персонал «Грошика» на ходу обсуждал нештатную ситуацию.
Брюнетка вошла, гундосо тараторя:
— Оказывается, все не так было, товарищ следователь… извините, не запомнила вашу фамилию. Гражданка ваша украла шоколадный батончик, мы вызвали милицию, милиция приезжала…
— Минуточку! — прервал ее трескотню Кораблёв. — Следствие во всем разберется…
— Нет, а почему вы только эту воровку слушаете, а нас игнорируете?! — заставить замолчать работницу торговли со стажем оказалось задачей не из лёгких.
Саша, не вставая, повернулся всем корпусом к охраннику, остановившемуся в проеме двери.
— Ваша фамилия, имя, отчество.
Охранник хмыкнул с вызовом:
— Ну, Камыш. Ну, Артем Леонтьевич. И чего?
«Сокращено КАЛ», — мысленно сложил заглавные букв в аббревиатуру Кораблёв. — «Вот почему ты такой говняной, Артем Леонтьевич».
Щелкнув замками дипломата, Саша открыл крышку и достал серый бланк повестки. Заставляя себя не торопиться, он ладонью смел со столешницы возможные крошки, провел указательным пальцем, проверяя результат, и только затем положил бланк и заполнил его.
— Завтра ожидаю вас к девяти ноль-ноль. Адрес прокуратуры и номер кабинета в повестке указан, — протягивая листок, официальным тоном отчеканил Кораблёв.
— Я завтра, эт самое, как оно, утро работаю, — охранник, взяв листок обеими руками, принялся его рассматривать.
— Там все написано. Ваша явка обязательна, в случае неявки будете подвергнуты принудительному приводу. Кроме того, предупреждаю вас об административной ответственности за невыполнение законных требований следователя. Распишитесь в получении.
Саша подвинул к краю стола неровно оторванный корешок повестки. Охранник склонился, взял ручку и, сосредоточенно сопя, очень медленно вывел корявыми печатными буквами «КАМЫШ». Неразработанность почерка свидетельствовала о наличии у него в лучшем случае неполного среднего образования, а также об отсутствии навыков к письменной работе.
От охранника так едко и остро пахнуло потом, что Кораблёв отодвинулся вместе со стулом, проскрежетав ножками по бетонному полу.
«И этот скунс глумился над девочкой моей любимой», — усилием воли Саша удержался, чтобы не дать Камышу совет почаще мыться и желательно с мылом.
Подобная фраза могла выдать его личные мотивы, тогда как следовало создать полное впечатление, что вмешательство прокуратуры носит сугубо официальный характер.
— У вас видеозапись ведется? — Кораблёв едва не забыл уточнить столь важную деталь.
— В первом квартале планируем установить, — по реакции менеджера стало ясно, что ей наступили на любимую мозоль. — Удовольствие, знаете, не из дешевых. Пока не можем себе позволить.
— Как не можете? А камера в зале? В самом конце, где бытовая химия? Я видел.
Брюнетка замялась, в куриную гузку сжала губы.
— Извините, а нельзя еще раз на ваш документ взглянуть, — женщина успела занять свое место за столом. — Мне надо будет руководству сообщать о «чэпэ». У нашей сети магазинов безупречная репутация по всей России.
— Так с камерой-то что? Чего вы в сторону уходите? — Саша настаивал на ответе по существу.
— Вы понимаете, на бытовой химии муляж установлен, чтобы, значит, покупатели думали, что как бы наблюдение ведется, — женщина говорила с запинкой, очевидно, сомневаясь, правильно ли она поступает, раскрывая служебную информацию.
Кораблёв молча принял сообщение к сведению, повторно извлек из внутреннего кармана дубленки удостоверение и, раскрыв, приблизил к лицу брюнетки. Та торопливо переписала данные на листок.
— Простите, Александр Михайлович, а юрист первого класса — это как? Должность такая? — менеджер стремилась к тому, чтобы предстоящий доклад начальству был максимально содержательным.
— Это классный чин, соответствует званию капитана. Должность моя — старший следователь.
— Да, да, да. Понятно, — кивала головой женщина.
Саша односложно попрощался с присутствующими и решительно двинул на выход. Охраннику пришлось отпрянуть в сторону, чтобы пропустить государева человека. Гонора у мелкого явно поубавилось, усмешки на его крысиной мордочке уже не заметно было.
«Завтра я тебя, родной, покручу у себя в кабинете. Наизнанку через сфинктер выверну», — мысленно пообещал Кораблёв, шаркнув все-таки плечом охранника, хотя тот и прижимался к стене.
На улице Саша без промедления закурил. Он физически ощущал вброс адреналина в кровь, чувствовал, как мобилизовался, ввязавшись в авантюру. У него прибыло сил, теперь он знал, что и в какой последовательности следует делать.
Вечером он отберет у Оли заявление на имя городского прокурора о том, что в супермаркете «Грошик» ее обыскали и незаконно лишили свободы. Саша добуквенно объяснит ей, как и что нужно написать. С ублюдками, способными на подобные гнусные провокации, надлежит бороться их же методами.
«Оля говорила, что треклятый батончик она вынула из кармана сама. Кроме охранника это наблюдали: грузчик, вероятно, кассирша (если и не видела, будет утверждать обратное, одна шайка) и дедок-покупатель. Скучно старому дома сидеть, ходит-бродит по городу, развлечений ищет… Дед — это плохо, это так называемый независимый свидетель, на старика не надавишь и к разуму его не взовешь. Старый люди — в подавляющем большинстве упрямые, как черти, а если этот еще из разряда правдоискателей, так его вообще лучше не трогать. Вывод: ситуацию в зале оставляем как было, а вот в биндейке менеджера, где события происходили с глазу на глаз, конфигурацию изменим в свою пользу. Именно здесь охранник, превысив свои полномочия, обыскал Олю и удерживал в течение длительного времени, не позволяя покинуть кабинет, закрыв при этом дверь на шпингалет… Нет, про шпингалет — лишнее, я не обратил внимания, какое на двери запорное устройство. На этой детали можно проколоться. Да и “гэбээровцы” скажут, была дверь открыта, когда они приехали, или нет, или прямо перед ними её кто-то открывал. Идем дальше, по формальной стороне проверки… Олино обращение с заявлением именно в прокуратуру выглядит вполне естественным, тут комар носа не подточит. Статья 127 УК РФ: незаконное лишение свободы относится к прокурорской подследственности, правда, прокуратура расследует только квалифицированные ее составы, первая часть — в компетенции милиции. Но это частность, для того чтобы квалифицировать действия лица, как раз и требуется провести доследственную проверку. Больше риска в том, если выяснятся наши с Олей отношения, хотя это маловероятно… В светской хронике сообщение о нашей помолвке не проходило, в связи с отсутствием соответствующей рубрики в местных газетках… Фамилии у нас разные,
