старался держаться стойко.
– Подтверждаю, господин инквизитор.
– Можешь ли назвать ее имя?
– Конечно же, могу.
Последовала пауза. Вивьен терпеливо вздохнул.
– Назови его.
– Ее зовут Женевьева.
– Хорошо. Теперь я назову тебе причину твоего появления здесь. Тебя привели сюда, потому что твоя дочь дала понять, что ты обучал ее ереси. Из этого следует, что ты веруешь и учишь своих ближних несогласно с верованиями и учениями святой Церкви.
Венсан округлил глаза, затем покачал головой и страдальчески ахнул.
– Но это ошибка, господин инквизитор! Моя дочь, вероятно, просто испугалась и что-то напутала. Она не могла назвать меня еретиком, я никогда не исповедовал еретических учений! Женевьева, милая, ты ведь не называла папу еретиком?
Он снова улыбнулся. Вивьен же нахмурился и остался строг.
– Учитывая, что тебя подозревают в том, что ты обучил свою дочь ереси, я не советую тебе сейчас стараться диктовать ей ответы на вопросы, Венсан. Это будет расценено, как подстрекательство к соучастию, и для вас обоих может кончиться плохо. Впредь говори только со мной.
Венсан смиренно опустил голову.
– Прошу простить мое невежество, господин инквизитор.
– Исповедовал ли ты когда-либо учения, идущие вразрез с учениями и верованиями святой Церкви?
– Я невиновен, господин инквизитор, и я никогда не исповедовал другой веры, кроме истинной христианской.
Вивьен хмыкнул.
– Члены еретических сект зачастую называют свою веру истинной христианской, – напомнил он. – Веруешь ли ты в то учение, которое считает истинным Римская Церковь?
Венсан с готовностью кивнул.
– Я верую во все то, во что должен веровать христианин.
– Хорошо, Венсан. Очень хорошо. Тогда давай кое-что проясним. Веришь ли ты в Бога-Отца, Бога-Сына и Бога-Духа Святого?
– Верую! – энергично кивнул Венсан. – Конечно же, верую!
– Веруешь ли ты в Иисуса Христа, родившегося от Пресвятой Девы Марии, страдавшего на кресте, воскресшего и восшедшего на Небеса?
И снова кивок.
– Верую, господин инквизитор. Я ведь говорил вам, я невиновен.
Ренар быстро записывал ход допроса, изредка поглядывая на съежившуюся в углу Женевьеву. Он не подавал вида, однако был рад, что не пришлось подвергать это юное создание пытке.
– Веруешь ли ты, что на алтаре находится тело Господа нашего Иисуса Христа?
– Верую! – громко ответил Венсан.
– Что ж. Ты знаешь, что на алтаре действительно находится тело. А также знаешь, что все тела – суть тела Нашего Господа, – кивнул Вивьен. – В этой связи я хочу спросить тебя, веришь ли ты, что находящееся на алтаре тело – это истинное тело Господа, родившегося от Девы Марии, распятого, воскресшего и восшедшего на Небеса и сидящего ныне одесную Отца?
Венсан почуял уловку, с вызовом сверкнул на Вивьена глазами и чуть приподнял голову.
– А что насчет вас, господин инквизитор?
Вивьен приподнял бровь.
– Ты хочешь что-то у меня спросить, Венсан?
– Вы сами – верите в это?
– Да. – Ответ последовал без колебаний, и в глазах Венсана мелькнул огонек победы.
– Я тоже верую в это! – воодушевленно воскликнул он.
Вивьен усмехнулся.
– Подвергать мои слова сомнению с твоей стороны было бы глупо.
– Простите? – не понял Венсан.
– Ты не усомнился в чистоте моей веры. Ведь ты спросил, верую ли я. И я ответил. А вопрос изначально был адресован тебе. И ответа на него я не услышал.
Венсан склонил голову, постаравшись не выдать досады.
– Я простой человек, господин инквизитор. Мне не дано так искусно играть словами.
– Тогда ответь на простой вопрос, Венсан. Учил ли ты свою дочь Женевьеву исповедовать учение, идущее вразрез с учением истинной Церкви?
– Как я уже говорил вам, господин инквизитор, – смиренно покачал головой Венсан, – я никогда не исповедовал никакой другой веры, кроме истинной христианской, и не учил этому никого.
Вивьен терпеливо вздохнул.
– Прекрасно. Тогда не затруднит ли тебя в этом поклясться?
Венсан чуть пожевал губу.
– Если вы приказываете мне дать присягу, то… я готов поклясться.
Вивьен качнул головой.
– Что ты, Венсан! – осклабился он. – Я ни в коем случае не принуждаю тебя давать присягу. Я спрашиваю лишь о том, хочешь ли ты поклясться, но ты ведь не хочешь, верно? Согласно твоему верованию, дать клятву – грех. И ты хочешь, чтобы он лег на мою душу, потому что я принудил тебя. – Вивьен тяжело вздохнул. – Прости, Венан, но такую клятву я от тебя не приму. Я приму ее от тебя, только если ты пожелаешь принести ее. Сам.
Арестант заметно напрягся, руки нервно сжались в кулаки и тут же разжались.
– Но… если вы не приказываете этого, для чего же мне присягать?
Вивьен прищурился.
– Разве ты не хочешь смыть с себя подозрение в ереси?
Венсан уже раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но осекся, посмотрев на дочь.
– С себя? – переспросил он.
– Да, Венсан, с себя, – кивнул Вивьен. Он повернулся к девочке, сидевшей в углу, и буднично произнес: – Женевьева, дитя мое, мне очень жаль, что ты обманула меня. Твой отец готов поклясться, что никогда не исповедовал еретических учений. Это значит, что ты впала в ересь без участия своего отца. Его мы отпустим домой, а с тобой придется продолжить с того самого места, на котором мы остановились. Ренар, надеюсь, жаровня еще не остыла?
– Ее недолго разжигать, – мрачно отозвался Ренар.
Глаза Венсана округлились. Женевьева ахнула и зарыдала в голос.
– Стойте! – воскликнул Венсан.
– Мы ведь еще ничего не сделали. Мы начнем, как только ты скажешь, что желаешь принести клятву и произнесешь ее. Сам, без подсказок. После этого тебя уведут отсюда, а мы попросим палачей перенести твою дочь на стол, возьмем раскаленные добела прутья и…
– Нет! – воскликнул Венсан, из глаз его брызнули слезы. – Нет, прошу вас! Пожалуйста! Она же еще дитя!
– Она – дитя, впавшее в ересь, Венсан. Наш долг – бороться с дьяволом за ее душу. – Глаза Вивьена смотрели холодно и строго. – И нам не стоит терять времени. Я жду твоего решения: желаешь ли ты принести клятву?
Венсан закусил губу, на лбу выступили маленькие бисеринки пота. Каждый всхлип дочери вонзал иглу в его сердце. Внутри него боролись страх наказания и желание спасти дочь.
«Сделай правильный выбор, черт тебя побери», – цедил про себя Вивьен. – «Ты учил свою дочь ереси, так сознайся же в этом!»
– Я не услышал твоего ответа, Венсан.
– Прошу вас… Женевьева ни в чем не виновна, она не…
– Мы сейчас говорим о твоей судьбе. Не о ее. Твою дочь кто-то научил ереси, и мы должны выяснить, на ком лежит ответственность за это. Если это не ты, то мы не станем тратить время на разговоры с тобой. Скажи, желаешь ли ты принести клятву.
Венсан вновь
