тажины, чтобы показать обновку.
– Вам нравится?
– Сколько?
– Двадцать долларов.
– А сколько просили вначале?
– Столько и просили. Мне кажется, двадцать долларов – это почти даром.
– И ты не торговалась?
Флоренс пожала плечами:
– Возможно, ему они нужнее, чем мне.
– Не в этом дело. Они уважают людей, умеющих торговаться. Теперь у него есть еще одна причина считать всех американцев бесхребетными, избалованными шутами гороховыми.
Флоренс взбесила готовность Хелен в любой момент выставить ее дурой.
– Вот именно, – решительно воскликнула она, – зачем же было вводить его в заблуждение?
Хелен недовольно фыркнула.
Они ушли с базара и снова прошли через площадь, направляясь в сторону порта. По обе стороны улицы торговцы жарили свежую рыбу. Дым клубился в воздухе, прежде чем его подхватывал и уносил ветер. На воде покачивались десятки, а может, и сотни лодок – в основном потрепанные гребные шлюпки, выкрашенные в ярко-синий цвет, и одноместные лодки для рыбалки, хотя среди них виднелись и пара высоких деревянных судов, и пара-тройка маленьких некрасивых яхт. Эта картина чем-то напомнила Флоренс родные места. Когда она училась в школе, они с подругой Уитни частенько забирались на пустые катера в порту. Попасть внутрь, конечно, не получалось, зато можно было полежать на палубе, притворяясь, что ты здесь хозяин.
Им встретился человек, который держал в руках осьминога и непрерывно лупил им о землю. Они остановились посмотреть.
– Что он делает? – удивленно спросила Флоренс.
– Придает ему мягкость, – ответила Хелен. – Они слишком жесткие для еды, если сначала немного не отбить.
Они не стали возвращаться в город и пообедали на улице в одном из рыбных ресторанчиков в порту. Морской бриз, казалось, нес все тот же горячий, тяжелый воздух. Обе они заказали осьминога, только что выловленного из океана – по крайней мере, так было заявлено в меню, – с овощами на гриле и бутылкой местного пива «Касабланка». Когда солнце достигло своей высшей точки, тень от зонта, под которым они сидели, сдвинулась, подставив под палящие лучи голые ноги Хелен. Она попросила Флоренс поменяться с ней местами.
– Твоей молодой коже солнце не страшно, – сказала она.
Услышав такой аргумент, Флоренс нахмурилась – она была моложе всего на шесть лет. Но, напомнив себе, что, если бы не Хелен, ее здесь вообще бы не было, она быстро встала.
От жары Флоренс почувствовала слабость и приложила прохладную бутылку пива ко лбу и шее. Она едва могла смотреть на осьминога и почему-то представила себе, что его, живого, лупили об камни и забили до смерти. Она отодвинула тарелку.
– Ты не будешь есть? – поинтересовалась Хелен.
Флоренс покачала головой.
Хелен придвинула блюдо к себе.
– Я умираю с голоду.
Покончив с едой, она закурила сигарету, стряхивая пепел на остатки недоеденных щупальцев. Флоренс с отвращением отвернулась.
Обратный путь к площади под палящим солнцем был тяжелее – когда они шли туда, дорога не казалась Флоренс такой крутой. Она вспомнила, что хотела купить шляпу.
– Адское пекло, – пробормотала она себе под нос.
– Что такое? – спросила Хелен.
– Ничего.
Флоренс не догадалась припарковаться в тени, и взяться за раскаленные дверные ручки можно было только через одежду. Кондиционер по-прежнему не работал.
______
После обеда они разошлись по своим комнатам. Флоренс попыталась вздремнуть,
