хотя бы их самих, если бы не посредством силы Христовой? Бог обещал заслуги Христовы всем раскаявшимся, так что каждый раскаявшийся есть их сонаследник и столь же возлюблен Богом, как и сам Христос. Папистское чудовище говорит: “Я хозяин заслуг Христовых, и я имею право торговать тем, что Бог дает даром”. Так ядовитая закваска превращает сладкий мед Христов в горечь желчи. Монашествующие братья подпевают папе и говорят: “Мы можем спасти вас добрыми делами, лишь дайте нам что-нибудь на лапу, и мы избавим вас от мук чистилища” А это и есть грех алчности. Когда-нибудь они дождутся гнева Господня!»[1028].
Последнее предложение этого пассажа — очередное тинделово предупреждение папистам о том, что это они (а не миряне), должны оставить грешную жизнь, раскаяться и получить индульгенцию от Господа. «Разрешительная грамота», как считали католики, освобождала от полного или частичного наказания, которое должен был понести грешник, попав в чистилище. Страх перед чистилищем, по мнению Тиндела, и стал основным поводом для покупки этих грамот верующими[1029]. Английский реформатор квалифицирует саму идею чистилища как очередную уловку папской курии, выдуманную только из-за жадности, наживы и приобретения власти. В трактате «Завещание У Трейси, эсквайра, разъясненное Уильямом Тинделом» английский богослов поддерживает тезис завещателя о том, что каждый человек сохранен верой в благодать и милосердие Христа, поэтому не должен оставлять никаких денег на молитвы о спасении души, которые обычно читают священники по умершим. В этом сочинении реформатор со всей яростью обрушивается на меркантильные интересы папистов, утвердивших догмат о чистилище.
«Существует Дама Жадность, прожорливая как челюсть, просторная как глотка, зияющая как пасть с измельчающими зубами. И чем больше она ест, тем голоднее становится. Она — неусыпающее зло, слепородное чудовище и рыкающий зверь, вздрагивающий при падении каждого листа. Она внушает священникам любовь к благам сего мира, а в погоне за ними они творят такие дела, что и демоны им завидуют. Может и есть такое место, где души, попадая на свет, проходят карантин, но сама идея о том, что это место должно быть обязательно казематом и пыточной камерой, противоречит Духу Писания. Ведь если человек восхищается от мира сего, то он, отрешась от власти Сатаны, пылает такой любовью к Богу и пребывает в такой невинности, что ему туда не надо», — заключает реформатор[1030].
Английский богослов называет папистский догмат о чистилище не чем иным, как торгашеством, отмеченным апостолом Петром в его Втором Послании, 2[1031]. Реформатор настоятельно рекомендует христианам не покупаться на подобные уловки духовенства и не бояться смерти, принимая со смирением всё, что ниспослано Богом:
«Запомни: тебе не помогут папские прощения и отпуски, не основанные на власти Искупителя и не имеющие никакой силы. Ни патриархи, ни апостолы, ни святые не боялись смерти и всего того, что их якобы ожидало потом, но веровали в Бога. Откуда же у церкви взялось право торговать милостью Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа? Ниоткуда, и это ее величайшая ересь!»[1032].
Критика догмата о чистилище, ставшая весьма важным аспектом антикатолического учения Тиндела, была поддержана и его преданными сторонниками, английскими реформаторами Р. Барнзом и Дж. Фритом, которые также отмечали, что духовенство выдумало догмат о чистилище скорее из-за денежных выгод, нежели духовного обновления, тем самым защищая не Евангелие Христа, а свои материальные интересы[1033]. Р. Барнз в трактате «Причина моего осуждения» открыто заявляет: «Весь мир знает, что духовенство делает свое благосостояние из продажи “средств спасения”». Гневно бичевал введенную папской курией практику отпущения грехов за деньги и Джон Виклиф, рассматривающий стяжательство католической церкви как нарушение одной из важных заповедей Христа о том, что его преемники должны быть бедными.
«Одною рукою он собирает сокровища, другою — войска для улаживания конфликтов вооруженным путем, присвоил себе т. н. “духовное сокровище” и отпускает грехи тем, которые хотят восстать против своих врагов. Наша церковь прославилась и неверием, и человекоубийством, и сказочными затратами <…> Сам он себя считает “членом тела Христова”, но массы знают, что это не так, что доказано свидетельствами его и делами, противными делам Христовым и апостольским. Все видят, что цель и смысл существования безбожного чудовища суть власть и нагромождение богатств, а его епископы дерутся между собою из-за мест. Страшнейший антихрист тот, которому больше по нраву гордыня и алчность антихриста, чем милость Христа к своей пастве», — писал евангелический доктор в «Триалоге»[1034].
Пример с Виклифом в очередной раз наглядно показывает, что проблемы, волновавшие мыслителей полтора-два века назад, не были решены и к началу XVI столетия. Антипапистские высказывания Виклифа, его пламенные выступления в парламенте и на синодах английского духовенства заложили основу для дальнейшей борьбы с папской иерархией. Английский реформатор дополнил концепцию своего предшественника новыми построениями, хотя в своих обвинениях часто использовал те же самые эпитеты и присущую Виклифу эмоциональноэкспрессивную риторику, что отчетливо видно из следующего пассажа его трактата «Послушание христианина…»:
«Я уж молчу насчет того, как они учат правителей в каждой земле учреждать новые налоги и тиранить своих подданных <…> Более того, я скажу, что они ограбили все королевства не только от Слова Божия, но и очистили их от богатства и имущества, изгнали мир со всех земель, вышли из всякого подчинения князьям и обособились от мирян, считая их хуже собак и воздвигли себе великого идола — вавилонскую блудницу и римского Антихриста, которого они называют папою, <…> стяжали себе несколько королевств, где позволяют себе творить всякую мерзость»[1035].
В своих сочинениях английский реформатор весьма часто задает читателю вопросы, тут же отвечая на них, что создает эффект диалога. Он старается не только раскрыть своей читательской аудитории глаза на все ухищрения клириков, но и вызвать у нее ответный отклик и поддержку его суждений о происходящих перипетиях в стране и мире. В «Послушании христианина…» как набат звучит волнующий не только его, но и многих верующих риторический вопрос: «Почему же проповедь Слова Божия ненавистна и противна им (духовенству — Т.Ч.)?», на что дает однозначный ответ: «Потому что невозможно проповедовать Христа и не проповедовать против Антихриста, то есть всех тех, кто мечами и лжеучениями силится потребить истинное учение Христа»[1036].
Таким образом, используя достаточно убедительную аргументацию и апеллируя исключительно к Священному Писанию, Тиндел не находит никаких оправданий действиям «святого престола» и со всей ответственностью заявляет, что католическая иерархия — это антихристово установление. Злоупотребления папства,
