— Каков! — покачал головой сокт. — Но мы повторим, раз ему понравилось!
— Ни к чему!
Мескес достал из кошеля две тонкие нити, перевязал ими пальцы колдуна, пошептал.
Маг задергался, замычал.
Шотар пнул его ногой.
— Лежать!
— Вот и хорошо! — промурлыкал Мескес. — Люг! Вынь-ка кляп у него изо рта!
— Не опасно? — осторожно спросил Бехер.
— Мы проследим, Алый! — басом откликнулся Семиглаз. — А то как же он с вами говорить будет?
— А будет? — поинтересовался Бехер, к колдовству, колдунам, чарам и даже к своим, царским магам относившийся с опаской.
— Заговорит! — свирепо заявил Шотар. — Или я ему шкуру спущу от шеи до задницы! Да солью присыплю, чтоб получше сохранился!
Колдун, которого как раз освободили от кляпа, злобно засмеялся.
Как ни странно, Мескес присоединился к нему своим дребезжащим хохотком.
— Ну, капитан! — укоризненно произнес Семиглаз. — Что ж он тебе, разбойник? Ему твои пытки, что девке — щипок! А кожу он себе новую нарастит раньше, чем ты коня вычистишь!
— Особое отношение! — Мескес поднял узловатый палец. — Слуга Аша пред нами!
— Вот как? — Шотар подошел поближе. — Может, добить его — и дело с концом? Или его и прикончить нельзя?
— Убить можно всякое создание, что на свет родиться несчастье имело! — сказал Верховный маг. — Даже вот это! — Он указал на труп монстра. — Нам же с братом моим по ремеслу крайне любопытно узнать о твари, что послал на тебя, государь, этот чародей! А уж тебе, я мыслю, желательно узнать, зачем черная душа сделала сие?
— Тебе придется остаться при своем невежестве, червь! — прошипел чародей.
Бауран тут же оказался рядом, поднял руку.
Но Мескес покачал головой.
— Пусть поговорит! — произнес он добродушно. — По его разумению я и впрямь червь, ибо не властен вызывать демонов! Зато… — Он шагнул к колдуну. — Я властен натравить на тебя твоих собственных демонов, черная душа!
Его высохшая коричневая рука повисла над глазами лежащего мага.
— Ты силен и быстр, черная душа! — промурлыкал Мескес. — А нынче ж беспомощен, как младенец!
И грозно:
— Видишь его?
— Да, — вдруг севшим голосом ответил колдун. — О! Нет! Нет!
— Да! — В голосе Мескеса прозвучало торжество. — Вот я, червь, уберу эту границу, и он возьмет тебя, черная душа, возьмет слабого и беспомощного…
Воины с трепетом наблюдали, как меняется лицо лежащего на земле. То, что видел колдун, было так страшно, что панический ужас, выразившийся на лице чародея, тронул даже отважное и безжалостное сердце вождя соктов.
Один лишь Фаргал наблюдал за происшедшей переменой с холодным интересом.
— Нет, — чуть слышно пролепетал колдун. — Нет! Не смей! Я… скажу. Скажу!
— Вот и хорошо! — одобрительно произнес Мескес. — Я-то знал, что ты согласишься! Ну, повременим!
Чудовищное напряжение, исказившее лицо плененного чародея, ушло. Мышцы его расслабились. Колдун обрел несвойственный ему умиротворенный вид.
— Я знал, что нет таких тайн и такого страха, которые не стоило бы отдать под угрозой подобной участи! — проговорил Мескес.
Лицо колдуна опять свела судорога. Но — только на краткое мгновение.
— Ты послал тварь убить меня? — резко спросил Фаргал. — Кому ты служишь? Ладару?
— Я служу Ашу! Только Ашу! — прошептал маг, и тень гордости легла на его темное лицо. — Но моему господину не уберечь меня сейчас! По воле моего бога и силой его создал я хранилище для демона, что был прислан старшим моим собратом! Я — великий маг!
Последнее прозвучало довольно жалко.
— Демон должен был убить царя? — спросил Мескес.
— Нет, не убить. Царь должен был исчезнуть… исчезнуть навсегда.
— Зачем?
— Чтобы дать место преемнику!
— Кто он? — низко наклонясь над чародеем, прорычал Фаргал. — Кто? Как его имя?
— Я не знаю!
— Он — оборотень?
— Он человек! Не одни оборотни служат господину! И на трон, что принадлежал нам тысячи лет, снова воссядет слуга Аша!
— Где этот человек? — спросил Фаргал так, словно речь шла о новом коне.
Но никого не обманул его тон.
— Он здесь, в лагере!
— Имя?
Маг прикрыл глаза:
— Я не знаю!
— Он не лжет! — подтвердил Мескес. — Но ему ведомо имя твоего врага, которого мы вскорости встретим!
— Говори, жрец!
— Андасан, — прошептал колдун. Лицо его исказилось от боли. — Скоро! Он ждет вас!
— Злые силы терзают беднягу! — пояснил Мескес. — Ведь не мы одни слышим его речь! Но страдание сие — ничто в сравнении с тем, что уготовил бы ему…
— Нет, — не открывая глаз, прошептал колдун. — Не называй!
— Значит, Андасан! — с отвращением проговорил Фаргал имя взбунтовавшегося предводителя Черных. — Андасан и Ладар! Хорош бы я был, — произнес он, обращаясь к Люгу, — если бы послал Шотара с сотней Алых! Или сам пошел — с тысячей! Спасибо посланцу! Ничего! — Царь свирепо усмехнулся. — Я рад, что крыса выползла из норы!
— Царь, — проговорил Мескес. — Слуга Аша недолго протянет! Не мог бы ты оставить последние минуты его жизни мне?
— У меня много вопросов! — заявил Фаргал. — Но ответы на них я вполне могу получить и этим! — Он похлопал по ножнам меча. — Займись им, Верховный маг! Буду рад, если твоя сила возрастет! Но попытайся вытряхнуть из него все, что он знает!
— Да, повелитель!
Маг наклонился над лежащим и произнес что-то на древнем языке. Ответ прислужника Аша был чуть слышен. Головы Баурана и Мескеса приблизились к его лицу, почти соприкоснулись.
— До замка — три скорых дневных перехода! — произнес Фаргал. — Мы должны пройти их за двое суток! Если Андасан соединился с Ладаром, он наверняка знает, где я и сколько у меня людей!
— Естественно, — согласился сокт. — Он отличный военачальник!
— Предатель! — процедил Фаргал.
— Алые раздавят всех! — гордо заявил Шотар.
— Два дня… — задумчиво проговорил Люг. — Пехоте придется попотеть!
— Они дойдут! — уверил его царь. — Я поставил им таких начальников, что жилы из них вытянут, а дело сделают!
— Вроде Андасана?
— Царь! — вмешался Бехер. — Ночь на исходе. Не желаешь ли отдохнуть?
— Ты лекарь или начальник стражи? — осведомился Фаргал.
— Мой повелитель, — настойчиво проговорил Бехер, — тут в дело замешана магия. А я слыхал, что от недосыпа слабеет воля.
— Ты слыхал? — прищурился Фаргал. — Может, мне взять тебя четвертым магом?
Бехер смутился.
— Он прав, мой царь! — поддержал воина Люг. — Пошли-ка спать! Тем более что наш невольный гость, по-моему, преставился! А, Мескес?
