Его собственный жеребец сейчас скакал по склону холма в четверти мили от хозяина.
Фаргал без слов, приподнявшись на стременах, обнял друга. Их стальные шлемы зазвенели, ударившись. Оба расхохотались.
— Шотар! — воскликнул Фаргал, увидев подле своего стремени капитана.
Воин был ранен, на голове его красовался черный шлем пехотинца вместо разрубленного собственного. Но — жив!
— Ты будешь вознагражден, Шотар!
— Лучшая награда — твоя милость, государь! — воскликнул воин, отдав коронный салют.
Алые Бехера отбросили всадников Реми. А сверху уже нахлынула лавина Дарзаровой тысячи. Несколько минут — и конница Реми перестала существовать.
— Вперед! — зарычал Фаргал, прорываясь в первые ряды, хотя Бехер делал все, от него зависящее, чтобы между царем и врагом оставалось по меньшей мере три ряда всадников.
— Вперед!
Воя, словно стая демонов, Алые понеслись вдоль линии сражавшихся, обрушившись, как тайфун, на ошеломленных врагов. За каких-нибудь пятнадцать минут они прорезали насквозь, справа налево, все порядки пехоты Андасана, развернулись и проутюжили еще раз. И войско мятежного военачальника перестало существовать. Так же, как и всадники Ладара. Вместе с последними погиб и сам Владыка Реми. Но его гибель осталась незамеченной.
Зато Андасан уцелел. И это не укрылось от глаз Фаргала.
— Ха! Андасан! — закричал царь, углядев отступающий к лесу отряд.
Бывший командир Черных кое-как собрал его из нескольких десятков всадников и полусотни пехотинцев.
Услыхав громоподобный выкрик царя, Дарзар, сам хорошо знакомый с Андасаном, тоже засек отходящих врагов. Взмахом копья он отправил вслед мятежнику первую сотню. И сам царь, сопровождаемый стражей, тоже устремился в погоню. Он мог позволить себе насладиться местью — противник был рассеян.
Расстояние между отрядом и преследователями быстро сокращалось. Когда стало ясно, что всем не уйти, Андасан и его всадники бросили пеших и пришпорили коней. Алые промчались мимо оставленных солдат — Андасан важнее.
Но для мести Фаргала то был неудачный день.
В крепости низко и мощно загудели трубы.
Царь оглянулся на скаку… И осадил коня.
Из распахнутых ворот навстречу его армии, навстречу железной стене скачущих Алых и линиям бегущих Черных выходили ровные каре пехоты.
Фаргал узнал штандарты Владыки Райно и выплеснул гнев в неистовой ругани. Пока сам Владыка ошивался в безопасном дворце царя, кто-то из родичей, скорее всего предприимчивый племянник, перехватил власть.
Шесть каре! Не менее двух с половиной тысяч!
Райносцы торопливо, но в полном порядке покинули крепость и готовились встретить противника.
Райносцы, всего лишь год назад приветствовавшие Фаргала! Поистине здесь не обошлось без магии. Но спросить было не у кого: все три царских чародея остались на вершине холма в миле от самого Фаргала.
Царь посмотрел на свой штандарт, кажущийся крохотным на таком расстоянии, и снова выругался.
Алые ударили в первое каре и разметали его, как ветер — осенние листья.
— Хо-хо! — воскликнул Люг.
Весь сопровождавший царя отряд, позабыв о погоне, выстроился позади. Сотни глаз из щелей забрал наблюдали за ходом битвы. Перевес все еще был на стороне воинов Фаргала.
Второе каре выдержало натиск. Алые отхлынули. Каре тоже отошло назад, оставив на земле не меньше сотни трупов. Вперед выступили сразу три свежих.
Алые ударили в среднее. Все разом, не рассредоточивая сил. Успешно. Им удалось прорвать первые ряды и уложить значительную часть врагов. Но другая часть успела укрыться за подошедшим слева четырехугольником.
Лавина Алых отхлынула назад. И снова обрушилась на врага. На сей раз — с меньшим успехом. Но шеренги Черных уже поднимались вверх по склону, на помощь.
Каре райносцев отступали к крепости. Алые ударили еще раз. Дарзар напирал, рассчитывая сбросить противника в крепостной ров. На каждого павшего Алого приходилось по трое мертвых врагов, хотя прежний напор ослабел: лошадям трудно было разгоняться вверх по склону.
Ряды бегущих Черных несколько расстроились. Каждый торопился побыстрей оказаться в замке. У первых — самая богатая добыча. Распахнутые ворота манили. Войско врага было рассеяно, а резерв сейчас сокрушат Алые. Пехотинцы торопливо поднимались по зеленому травяному ковру. Не боевые порядки, а нестройная масса людей, где каждый стремился обогнать другого.
Фаргалу в поведении противника почудилось нечто странное, но он не мог точно определить — что именно.
Между тем всадникам Дарзара удалось разметать еще одно каре, а остальные оттеснить почти под самые стены. Лучники Райно посылали в них стрелы из-за спин копейщиков, но доспехи у Алых хороши, и потому урон был ничтожный.
Каре продолжали медленно отходить. Вот-вот райносцы посыплются в ров.
Дарзар опять развернул своих людей, их оставалось около шестисот, не считая первой сотни, что была сейчас с Фаргалом.
Еще одна атака.
— Они выдохлись! — сказал Люг. — Дарзару надо отвести людей — пусть потрудятся Черные!
— Как же! — желчно отозвался начальник первой сотни Алых. — Черных сейчас интересуют только ворота! Нам всегда…
И тут со стен крепости в самую гущу Алых ударили орудия.
Тяжелые снаряды баллист, громадные стрелы крепостных катапульт обрушились на плотные ряды латников. Тут уж никакие доспехи не могли защитить.
— Им конец! — прошептал Люг.
Но и это было не все.
Еще не прекратился смертоносный ливень, стоивший жизни половине всадников Дарзара, а из ворот замка выехали конные отряды тяжеловооруженных воинов и, построившись в боевой порядок, ринулись на Алых. А тех оставалось меньше трех сотен — против трех тысяч. Три тысячи отлично вооруженных, полных сил всадников — против измотанных битвой остатков Алых.
— Хонт-Хурзак! — прорычал Фаргал, узнав штандарт Владыки земли Шорисдар, племянника свергнутого Фаргалом императора Йорганкеша.
Значит, это не случайный бунт (насколько бунт может быть случайным), а тщательно подготовленный заговор. Ладар оказался всего лишь приманкой.
Кэр наблюдал за битвой с вершины поросшего лесом холма. Нельзя сказать, что ему нравилось то, что он видел. Война больше походила на хитрую игру, чем на честный поединок. Крохотные человечки теснили друг друга то в одну сторону, то в другую. Не имея опыта, Кэр не мог представить сечу изнутри, глазами пехотинца, на которого несется ощетинившаяся сталью смертоносная волна. Впрочем, сын вождя заметил и эффект, который произвело вмешательство всего лишь пары воинов (Люга и Шотара), и яростную атаку Фаргала.
