— Отойдите в сторону, сейчас упадёт вам на ноги!
Буравчик торопливо сделал шаг в сторону, послышался тяжёлый глухой удар, и пол содрогнулся.
— Становитесь на место. Теперь я просуну туда руку.
Буравчик встал на место и с нетерпением ждал результатов. Сверху слышалась какая-то возня и сыпалась пыль.
— Всё ясно! — прошептала Огонёк.
— Ну, говорите же, что там?
— Вентиляционная труба. Вмурована в стену.
— Что же делать?
— Полезем в трубу.
Расшатать и вынуть из кладки ещё несколько камней было теперь не сложно.
Выстроив из них ступеньки, Буравчик сначала осторожно помог залезть в трубу Клюковке, а затем, подтянувшись на руках, кое-как вскарабкался и сам. При этом Огонёк изо всех сил тянула его за ворот кожаной куртки.
Оказавшись внутри жестяной трубы, имевшей в сечении четырёхугольную форму, Буравчик понял, что из-за своего роста не может встать здесь даже на четвереньки. Приходилось мучительно извиваться, опираясь на локти, чтобы поспевать за своей спутницей, которая бодро бежала впереди на четвереньках и всё время его поторапливала: «Быстрее, ну что же вы там застряли! Разве можно быть таким неуклюжим?..» А Буравчик обливался потом, кряхтел и пыхтел как паровоз.
Наконец, после нескольких замысловатых поворотов, спусков и подъёмов, впереди забрезжил слабый свет. Стараясь не стучать коленками по жести, беглецы приблизились к зарешеченному окошку и осторожно заглянули в помещение.
Это был слесарный цех, в котором роботы выполняли некоторые необходимые работы по железу, а также устраняли у себя механические неисправности. Входная дверь распахнулась, и в мастерской появился директор. Это было неожиданно. Огонёк и Буравчик отпрянули от решётки и переглянулись.
Голова у директора была перебинтована, ему только что произвели вскрытие черепной коробки. После того как Клюковка ударила его молотком, «Шестой» срочно заменил ему некоторые повреждённые участки схемы в черепе. Но оттого, что времени на тщательную настройку не было, электронный мозг и нервная система организма Курносика немного рассогласовались. От этого он периодически терял мысль и непроизвольно тряс головой.
— Шестой! — тихо произнёс Курносик.
— Я! — радостно воскликнул «Шестой», следовавший как тень по пятам своего хозяина.
— Пусть сюда подгонят эту… Ну, сверлить…
— Вас понял! — восторженно едва только не пропел «Шестой» и скрылся за дверью.
Через минуту несколько роботов пригнали по проложенным из цеха рельсам вагонетку, с помощью которой директор пытался сверлить защитную хронооболочку «Волчка».
— Так. — Курносик деловито потёр руки и тут же забыл то, что хотел сказать. Лицо его исказила гримаса.
— Осмелюсь доложить, — вкрадчиво проговорил «Шестой», — вы вознамерились заменить сверло плоским вращающимся диском…
— Да, да, -. небрежно махнул рукой Курносик. — Вот именно. Замените… И пошевеливайтесь!!! — внезапно перешёл он на крик в приступе беспричинного раздражения. — Пошевеливайтесь живо, уроды безмозглые!..
Несколько обученных слесарному делу роботов принялись за работу, а директор медленно уселся за стол, расположенный прямо под вентиляционной решёткой, за которой, затаив дыхание, прятались Огонёк и Буравчик. Он опустил голову и прикрыл глаза ладонью. Мысли разбегались, как тараканы, выстроить их в логическую цепочку не было никакой возможности. То он решал сложнейшую алгебраическую формулу для получения максимального КПД новой алмазной пилы, а то в голове его начинал вертеться трогательный мотив песни о козочке, которая заблудилась ночью в лесу. И на глазах у него выступали слёзы… Потом вдруг наплывало воспоминание о том, как он на Колобке однажды здорово разыграл соседей, протянув на улице верёвку, о которую все спотыкались, а некоторые даже угодили в больницу. И тогда губы у него кривились в насмешливой улыбке. Но все сюжеты обрывались на середине, перескакивали на другие, как игла на старой пластинке. Курносик обхватил трясущуюся голову обеими руками и застонал.
— Ну что же вы, остолопы, — произнёс он с надрывом. — Почему так медленно, почему вы так долго возитесь с этой никчёмной скороваркой? Зачем такая большая крышка… и алмазы по краям… зачем такие излишества?
Роботы-слесари вытянулись по струнке и бодро доложили в один голос:
— Такое дело, хозяин! По краям дискообразной пилы в специальные пазы вмонтированы необработанные алмазы со сверхпрочной режущей кромкой. При скорости вращения диска четыре тысячи оборотов в секунду он разрежет как сыр любую из известных в природе поверхностей с тысячекратным запасом!
Директор на несколько секунд ухватил мысль.
— Когда будет готово?!:
— Практически почти уже…
Но, не дав роботам-слесарям договорить, в мастерскую ворвался перепачканный в пыли и глине робот-цирик с карьера.
— Тревога, хозяин, тревога! — задребезжал он взволнованно. — Ракета! Четыре ракеты!! Пять ракет!!!
— Что?!! — надрывно выкрикнул директор.
Рука его нащупала пульт, и несколько расположенных под потолком мониторов зажгли экраны. Панораму котлована сверху вниз прочертила серебристо-красная в малиновом зареве заката огромная стоящая торчком ракета. Она взгромоздилась прямо на деревянное колесо в центре рабочей площадки, разнеся его в щепки. На других экранах можно было различить невесть откуда появившиеся ещё четыре ракеты, которые маячили высоко в небе, разбросанные от горизонта до горизонта. Директор приложил пальцы к горящим вискам и, глядя в одну точку перед собой, прошептал:
— Где пленники?
— Согласно пункту инструкции 17/448 прим., — доложили стражники, — «в случае каких-либо событий, не предусмотренных настоящей инструкцией, всех пленных согнать в приёмный отстойник и опустить ворота».
— Согнали? — глухо сказал директор.
— Так точно, согласно пункту инструкции…
— Почему никто не покормил моих рыбок? — поинтересовался вдруг Курносик. Он вспомнил, что на Колобке у него остался аквариум с рыбками. Пытаясь ухватить ускользающую мысль, бедняга напрягся так, что жилы вздулись у него на висках.
— Отставить, — произнёс он сдавленно. — Пленных беречь. Пока они с нами, сюда никто не сунется.
— Готово, хозяин! — доложили роботы-слесари. — Куда прикажете доставить агрегат?
Курносик поднял глаза и увидел готовую к работе вагонетку-пилу новой конструкции. Теперь пила была похожа на патефонную пластинку с алмазными зубцами по краю. Она была насажена на вертикальную ось, как на мачту.
— «Козочку-малышку»! — плаксиво потребовал директор. — Громче, громче!
Он притопнул ножкой и подскочил с места. От резкого движения голова его внезапно прояснилась.
— Отставить, — сказал он сдавленным голосом. — Вагонетку к «Волчку», алмаз к погрузке на челнок. Живо!!!
Голова у Курносика перестала трястись, он вновь обрёл уверенность в своих силах.
В одно мгновение он рассчитал поминутный план действий на ближайшие часы: разрушение защитной оболочки, погрузка большого алмазного шара на «Волчок», мгновенная телетранспортация на орбиту Колобка. Имелся и другой вариант, на случай ещё одной неудачи с разрушением оболочки: вывод алмаза на орбиту Земли, удерживание на острове заложников, жестокий ультиматум земным коротышкам.
Курносик гордо вскинул подбородок, глаза его под тёмными стёклами очков надменно сузились. И в этот самый момент из-за приоткрывшейся над его головой вентиляционной решётки высунулась рука с деревянной колотушкой и, хорошенько размахнувшись, огрела Курносика по голове…
Внутри головы глухо задребезжало, и только бинты спасли черепную коробку от полнейшего и окончательного разрушения. В вентиляционной трубе послышался дробный удаляющийся стук. Курносик подумал, как хорошо быть крошечной молью, затеряться в складках какой-нибудь пушистой шубы и хорошенько выспаться. Затем он перемножил два на два, и у него получилось пять с половиной. Успокоенный, он повалился под стол, свернулся в комочек и тут же уснул.
Глава шестьдесят первая
НОС И КОСТЫЛЬ
Беглецы миновали несколько поворотов, и Буравчик запросил пощады. Огонёк остановилась и дождалась спутника. Переведя дух, тот сказал:
— Вы в следующий раз хотя бы предупреждайте… Я от вас этой выходки совершенно не ожидал.
— Я и сама не ожидала. Всё как-то само собой получилось. Самое главное, что началось! Ракета уже здесь, на острове! Теперь мы должны хорошенько разворошить это гнездо изнутри. Тихо!
Лазутчики замерли и услышали впереди какой-то невнятный шум. Они проползли ещё с десятка два шагов и остановились у решётки, выходящей в просторный каменный зал с балкончиком. Буравчик сразу узнал помещение, в которое пленников впервые привели на встречу с директором. Сейчас здесь повсюду стояли, сидели и лежали пленники, малыши и малышки, — кажется, все пленники, какие только были на острове. «Наверное, это и есть приёмный отстойник», — подумал Буравчик. Он припомнил, что вход сюда перегорожен толстенной металлической дверью, открывавшейся только при наборе восьмизначного кода. Имея при себе необходимые инструменты, он бы легко справился с любым замком, но подобрать такой код наугад практически невозможно. Среди общего гула отчётливо выделялись голоса двух расположившихся под решёткой коротышек, и лазутчики поневоле прислушались к их разговору. Понаблюдаем и мы за этой сценой.
