— Что я здесь делаю?
— Тебя сюда привезли.
— Как? Зачем?
— На моем личном самолете.
— Не помню.
— Ты был без сознания.
— Долго?
— Некоторое время. Тебе давали обезболивающие и успокоительные препараты. После того как мы тебя нашли среди пустыни. Ты был в ужасном состоянии.
— Опять наркотики.
— Выбора не было.
— Какие скверные у вас привычки!
— Для твоего же блага.
— А зачем меня привезли сюда?
— Амбулатория института не очень хороша.
— Но почему сюда?
— Мы могли отвезти тебя в частную больницу ближайшего крупного города. Или в Лондон. Или в Осло, если уж на то пошло. Но мы привезли тебя сюда. Потому что я хотел пригласить тебя сюда. В Рене-ле-Шато. Ко мне домой. Вскоре ты поймешь почему.
— Что это за дом?
— По правде говоря, это замок.
— Ваш личный маленький замок, да?
— Средневековый замок крестоносцев. Он был собственностью моей семьи на протяжении длительного времени.
— Я знаю, что вы имеете в виду, — киваю я, — моя семья тоже владеет кое-какими средневековыми замками.
Позже Мак-Маллин выводит меня из комнаты, ведет по темному коридору, затем вверх по широкой гранитной лестнице. Мы идем медленно. Он держит меня под руку.
На верху лестницы он открывает тяжелую дверь, и мы оказываемся на крыше, между башней и шпилем, в узком проходе у бруствера. Открывается изумительный вид. Воздух наполнен запахами, душно.
Мы смотрим на ландшафт.
— Красиво? — спрашивает он.
Он показывает на юго-восток:
— Гора, которую ты видишь, называется Безю. Там сохранился средневековый форт рыцарей-тамплиеров, где у них была школа. Здесь вокруг сотни церквей. Многие из них стоят на священной земле. В забытых могилах покоятся, по-видимому, апостолы, пророки и святые. Сотни! К востоку от нас, — полуобернувшись, он показывает, — расположены руины дворца Бланшфор. Четвертый Великий Магистр тамплиеров Бертран де Бланшфор жил здесь в двенадцатом веке.
— Ваш торговец недвижимостью может спокойно назвать это место хорошо обжитым районом, если вы когда-нибудь надумаете расстаться с замком, — шучу я.
Мак-Маллин вежливо смеется.
— В Средние века это был скорее перенаселенный район. Кое-кто считает, что вокруг Рене-ле-Шато жило до тридцати тысяч человек. Регион был расположен рядом со Средиземным морем и торговыми путями, недалеко от Испании и Италии, эта часть Франции была развита лучше, чем остальные.
— Вы хотите предложить мне этот замок по дешевке? Или что-то рассказать?
Мак-Маллин подходит к стене и садится в выемке бойницы.
— В 1960-е годы один французский журнал опубликовал историю, которая заинтересовала людей, умевших читать между строк, — рассказывает он. — Статья побудила группу псевдонаучных авторов-документалистов приступить к расшифровке загадок, которые скрывает это место. Благодаря их книгам поток туристов резко возрос.
— Загадок?
— Журнал рассказал историю о Беренжере Соньере.
— Приходском священнике…
— Тридцатитрехлетний священник приехал сюда, в Рене-ле-Шато, в июне 1885 года.
— Ну и что в этом странного?
— Было загадкой, почему он поехал сюда, в деревню, где жило несколько сот человек. Во время обучения ему сулили блестящую карьеру. Но, по-видимому, там что-то случилось. Скорее всего, он сильно провинился, раз начальство сослало его в эту глушь.
— Но здесь ведь хорошо.
Мак-Маллин прислоняется к стене:
— Между 1885 и 1891 годами Соньер имел скромный годовой доход, которого едва хватало для поддержания достойного образа жизни. Как бы то ни было, тратить здесь деньги особенно не на что. — Он оглядывает скупой пейзаж. — Соньер был увлекающимся человеком. Он начал разбираться в истории местности с помощью священника соседней деревушки Рене-ле-Бэн аббата Анри Буде.
Мак-Маллин показывает мне, где находится Рене-ле-Бэн. На склон горы находит облако.
— В течение длительного времени Соньер собирался привести в порядок обветшавшую церковь. Само здание существует с 1059 года, но оно строилось на фундаменте церкви шестого века. В 1891 году Соньер начал ремонт. Он одолжил в сельской кассе небольшую сумму денег и приступил к делу. Для начала он вскрыл фундамент алтаря. Обнаружились две колонны. Одна из них была полой. Внутри отверстия он нашел четыре пергамента в опечатанных деревянных трубках. Утверждали, что два пергамента содержали генеалогические перечни. Про два других говорили, что это документы, написанные в 1780 году предшественником Соньера, аббатом Антуаном Биту. Бигу был личным духовником рода Бланшфоров, представители которого до Французской революции принадлежали к числу крупнейших землевладельцев этого региона. Тексты Бигу были списками со старых, восходящих к эпохе Нового Завета. Но записи были довольно хаотичны и бессмысленны. Между словами не было промежутков. Явно лишние буквы были выделены особым почерком и как бы случайно разбросаны по всему тексту. Казалось, что они передавали какое-то секретное сообщение. Часть этих зашифрованных текстов не поддается истолкованию даже с помощью компьютерной техники. Соньер не понял ни текста, ни шифров. Но он рассудил, что нашел что-то, что может быть ценным. Он привез пергаменты своему непосредственному начальнику — епископу Каркасонна, который взглянул на них и тут же за свой счет послал Соньера в Париж к крупным представителям Церкви. Соньер пробыл в Париже три недели. Что именно случилось там, до сих пор неизвестно. Но бедного деревенского священника ввели в самые высшие круги. Ходят слухи, что он стал любовником прославленной оперной певицы Эммы Кальве. В последующие годы она часто навещала его здесь, в деревушке. Побывав в Париже, он вернулся в Рене-ле-Шато и продолжил ремонт церкви. Непонятно было только одно: почему он стал невероятно богатым? Финансирование ремонта перестало быть проблемой. У него появились адресаты в стране и за рубежом, с которыми он вступил в обширную переписку. Он занялся предпринимательством. Оплатил строительство дороги до Рене-ле-Шато. Он покупал редкий фарфор, коллекционировал марки, собрал богатейшую библиотеку редких книг. Устроил зоопарк и заложил апельсиновую рощу. Он сорил деньгами и одаривал прихожан своей церкви. К нему в гости приезжали многие известные люди Франции и других стран. Хочешь — верь, хочешь — не верь, но только к своей смерти в 1917 году он сумел потратить несколько десятков миллионов. Откуда были эти деньги? На этот вопрос он никогда не отвечал. Один неопытный подозрительный епископ попробовал перевести его в другое место, но Соньер позволил себе то, что до него никто никогда не делал: он отказался выполнить распоряжение. Тогда он стал объектом самых злых обвинений, и был отстранен от служения. Но тут вмешался Ватикан и вернул его на старую должность. Семнадцатого января 1917 года Соньера поразил апоплексический удар. Через несколько дней он умер. Но и до сих пор люди в деревне задаются вопросом: откуда свалилось на бедного священника внезапное богатство?
Мак-Маллин встает из выемки бойницы.
— Я думаю, что ты видишь связь, — обращается он ко мне. — Ты тоже спрашиваешь себя: что было в тех пергаментах, которые Соньер отыскал в полой колонне под алтарем? Что написано в документах, которые он отвез в Париж? Что превратило бедного сельского священника в зажиточного человека, обладающего многими тайнами и покровителями?
— Я не знаю, — признаюсь я. — Но вы правы. Я задавал себе эти вопросы.
— Я так и думал. Ты любопытный человек.
— И вам, конечно, известны ответы на все вопросы?..
Он берет меня за руку, как будто у него кружится голова, но в ту же секунду выпускает.
— …но мне рассказывать не хотите? — заканчиваю я.
— Зашифрованные тексты содержали генеалогическое древо, перечень членов рода, если хочешь, где прослеживалась история королевских семейств вплоть до начала нашего времени. Пергаменты объясняли, каким образом следует понимать это древо.
— Происхождение королей?
— Все имена. Все короли. Все королевы. В каждой стране. Из века в век.
— Имеет ли это отношение к твоим вчерашним намекам? По поводу распятия Иисуса на кресте?
— Не самое глупое предположение.
Крепко сжав мою руку, он ведет меня к двери.
— Но документы, найденные в церкви в 1891 году, содержали еще кое-какие сведения. Мы не знаем, откуда они. Мы не знаем, кто распоряжался ими и как их передавали. Но они дали нам первые указания на то, куда пропал Ларец Святых Тайн. Поэтому через девять лет было создано СИС. Это прямой результат обнаружения пергаментов. Теперь у нас появился четкий след. Мы знали, где надо искать ларец. И октагон. И все же должно было пройти еще почти сто лет, прежде чем нам это удалось.
