далеких источников — все они подверглись изрядной эксплуатации, прежде чем их предали забвению.
Примечательно, что в местах «высокой четкости изображения», таких как Абрик-дель-Пастор, можно даже вычленить походное снаряжение. В фазах с одним кострищем в небольших скоплениях присутствует несколько артефактов из чужеродного камня, и, скорее всего, это предметы, оставленные кем-то из останавливавшихся там неандертальцев.
Хотя путь каждого отдельного булыжника проследить невозможно, очевидно, что неандертальцы ходили не по кратчайшему пути между источниками камня и стоянками. Порой от высококачественного чужеродного камня оставались лишь отдельные отщепы — их снимали с бифасов или орудий, которые забирали с собой. Иногда даже нуклеусы уносили на значительное расстояние — более 40 км, — где их обрабатывали и несли дальше. Мы не знаем, в скольких местах успевали побывать такие предметы, прежде чем «выпасть» из оборота, но открытие изделий «второго поколения», изготовленных из камня, источник которого находится на расстоянии 100 км, позволяет предположить, что это вполне могли быть три стоянки и более.
Когда-то предполагалось, что раз неандертальцы не занимались регулярной транспортировкой больших объемов высококачественного камня, значит, они были плохо организованы. Даже если закрыть глаза на то, что они все-таки время от времени это делали, совершенно ясно, что в этом просто не было необходимости. Когда мы наблюдаем такое поведение в более поздние периоды у Homo sapiens, оно главным образом объясняется тем, что в центре их внимания было изготовление пластин — технология, гораздо менее адаптируемая под камень среднего или низкого качества[144].
В целом то, что мы видим у неандертальцев, соответствует тому, как организовано использование камня в ландшафте у охотников-собирателей недавнего прошлого. Личное походное снаряжение подбирается с учетом множества факторов: планируемой деятельности, расстояния, которое нужно преодолеть, и, что особенно важно, того, какого рода камень будет доступен в пути. Последний пункт — ключевой, потому что это еще раз подтверждает, что неандертальцы были хорошо осведомлены о наличии геологических ресурсов и мыслили наперед. Они знали, что в некоторых местах кремень плох и туда надо взять с собой качественные нуклеусы, а в других — можно пополнить запасы сырья.
И опять же, неандертальцы не были роботами. Они адаптировались к геологическим условиям: камень среднего качества при необходимости могли унести на некоторое расстояние, а в ряде случаев даже необработанные желваки транспортировали на расположенные довольно далеко стоянки. Порой на ситуацию влияла деятельность предшествующих поколений: в Абрик Романи по мере нарастания горизонта J уменьшается количество камней, принесенных неандертальцами, поскольку в повторное использование шли изделия, оставшиеся после предыдущих периодов заселения.
Если увеличить поле зрения и взглянуть на технокомплексы, станет ясно, что неандертальцы принимали разные решения относительно транспортировки камня. В скоплениях артефактов, выполненных в технике Леваллуа или Кина, ориентированной на производство отщепов, которые можно было некоторое время носить с собой и затачивать, предметов, изготовленных из чужеродного камня, больше. В скоплениях же дисковидных орудий, которые с технологической точки зрения представляются гораздо более сиюминутными и даже одноразовыми, весьма редко присутствуют предметы из мест, расположенных дальше 30 км. Геология, технология и мобильность были тесно связаны между собой.
Тщательное изучение вопроса перемещения камня неандертальцами позволяет другими глазами взглянуть не только на их способности планировать или рационально распределять время и ресурсы. Поскольку расстояния, на которые перемещались предметы, в течение многих десятилетий были единственным непосредственным мерилом мобильности, в конечном итоге их стали использовать для приблизительного расчета размера территории обитания. Учитывая, что на любой стоянке почти все предметы происходят из мест, расположенных в пределах 60 км, археологи предположили, что неандертальцы кочевали в основном в пределах довольно небольших территорий, размером примерно с английское графство Шропшир.
Размер территории говорит не только о площади земли, но и количестве ее обитателей. Если бы неандертальцы занимали небольшую территорию (допустим, всего пару долин), то встречи с другими группами происходили бы редко. Более того, была выдвинута теория, что без больших пространств и обширных социальных связей неандертальцы не нуждались бы в материальном выражении общих культурных ценностей, способствуюших развитию взаимодействия.
Сравнение, как это часто бывает, проводилось с ранними Homo sapiens, жившими в эпоху верхнего палеолита. Их орудия также чаще всего сделаны из местного камня, однако кремень из источников, расположенных на расстояниях свыше 60 км, встречается чаще, а сами эти расстояния оказываются больше. Вполне предсказуемо, что это было представлено как свидетельство в пользу освоения более обширных территорий и усиления социальных связей. Однако тщательное изучение данных, а также наши предположения о значении поиска камня заставляют сделать другие выводы.
Во-первых, для людей, привыкших повсюду ходить пешком, 60 километров (если источник камня находится на расстоянии 30 км) вполне укладываются в однодневный переход. То, что неандертальцы в основном обитали в пределах, которые можно преодолеть пешком в период между восходом и закатом солнца, после изучения этнографических данных представляется весьма маловероятным. Кратковременные походы длительностью более одного дня — вполне обыденное дело для небольших групп охотников-собирателей. И, как мы успели заметить, на неандертальских стоянках типы и состояние переносимых артефактов не соответствуют тому, что мы ожидали бы увидеть, если бы их приносили непосредственно из места добычи сырья.
Настоящее доказательство того, что неандертальцы не ограничивались малыми территориями, — наличие кремня из источников, расположенных на расстоянии более 60 км, а иногда и более 100 км. Поскольку в комплексах они встречались редко, археологи, как правило, не обращали на них внимания — главным образом по той причине, что понять их важность нелегко. Тем не менее малая распространенность не означает, что это отклонение от нормы. На самом деле мы видим такие вещи уже в начале среднего палеолита. По сути, это лучшие из имеющихся у нас данных об истинных масштабах перемещений неандертальцев.
Но что означают эти расстояния с точки зрения мобильности? Сегодня лучшие ультрамарафонцы преодолевают 1000 км за неделю, и даже «обычные» спортсмены могут преодолеть до 200 км за 24 часа[145]. Хотя кости свидетельствуют о том, что неандертальцы вели чрезвычайно активный образ жизни и в ходьбе, вероятно, победили бы нас, однако бег на длинные дистанции вряд ли был их коньком. Если к тому же вспомнить о более коротких ногах, из-за которых они передвигались на 10 % медленнее, и о сложностях, которые могли встретиться на пути, то дистанция однодневного перехода окажется намного меньше 100 км.
Добавьте к этому разницу в темпе при совершении перехода целой группой, включая детей и тех, кому трудно идти в силу возраста или по той причине, что они несут груз, и станет ясно, что источники сырья, расположенные дальше, чем за 80‒100 км, не могут быть «местными». Более того, некоторые камни были перемещены на
