провоцируя дать кому-нибудь оплеуху. Желательно себе, но можно и артефактору.
– Мы уже выяснили, что мы друзья, что еще тебе надо, Талвани? – буркнула я. – Если ты сейчас предложишь какие-нибудь отвратительно-милые ритуальчики типа скрестить мизинчики или сплести парные браслеты из красных ниточек – я возьму свои слова обратно, предупреждаю.
– Нет. Дело в том, что мне придется доверить тебе свою жизнь, Джерри.
Мои зрачки удивленно расширились.
– Мой ритуал. – Пальцы Тилваса сжались чуть крепче. – Когда первый этап ритуала закончится и пэйярту освободится, я не смогу не то что колдовать и использовать артефакт Объединения, – а вообще дышать не смогу. Ты уже видела это в день нашей встречи.
– Продолжай.
– Кому-то другому придется запустить артефакт и подселить лиса ко мне, пока я буду умирать. Я постараюсь сделать механику артефакта максимально простой, но, боюсь, запуск все равно потребует определённых усилий: у меня просто нет времени и возможности сделать процесс автоматическим, как в Ордене Сумрачной Вуали.
И Талвани объяснил, каких именно усилий потребует ритуал.
Задача звучала сложно. Очень сложно. Я нахмурилась, прикидывая шансы на успех.
– Так что скажешь, Джерри: я могу доверять тебе?
Он не шутил. Его взгляд бродил по моему лицу, ища то ли насмешку, то ли опору. Я внимательно смотрела на него в ответ. Красивые глаза, брови, будто созданные для виртуозной мимической игры, приятно-твердый подбородок. Каштановые волнистые волосы так и пляшут по лбу, повинуясь прихотям ветра.
Я вдруг подумала, что, знай я Тилваса в прошлой жизни, наверняка влюбилась бы. Мой типаж, надо же. Изящный и умный, в праздничной упаковке шуточек и лукавства.
Правда, в этой жизни мои потрепанные «бабочки» уже давно сделали убийственно-агрессивную раскраску крылышек и строятся безнадежным маршем при виде Мокки Бакоа. Помнится, я уже говорила об их дурном поведении. Но прежде вредители-насекомые были бы до пепла довольны образом артефактора…
Эта мысль вызывала смутное беспокойство. Будто предательство. Будто однажды ты выбрал биться головой о прекрасную кирпичную стену, а потом вдруг в крамольной этой башке родилась мысль остановиться. Ужас как непоследовательно. Подозрительно, странно, ошибочно.
– Да. Я сделаю все, что смогу, Тилвас, – пообещала я без налета обычной агрессии.
– Спасибо, – он кивнул, продолжая смотреть мне в глаза.
Мы все еще сидели, сплетя руки вокруг крышки, но теперь ощущение скрытого пламени, исходящего от пальцев аристократа, казалось мне интимным, а не братским.
Тилвас разжал пальцы, и я все-таки забрала чай.
Я сплела ноги в позу лотоса и выпрямила спину. Талвани же расслабленно откинулся назад, обеими руками упершись в шершавые доски пристани. Он поднял лицо к небу, и в свете луны стало видно глубокую ямочку между его ключицами. Из-под ресниц он наблюдал за мной, якобы тайно, но в итоге до неприличия откровенно, как за спектаклем для одного.
Это выглядело как типичный розыгрыш власти в отношениях двух людей. Кто свободнее? Кто сильнее? Кто доминирует? Напрашивался ответ: Талвани. Но я подумала: какого гурха?
Я развернулась и села к нему лицом. Задрала подбородок и, поигрывая пальцами на чашке, начала разглядывать его как будто бы сверху вниз. Тилвас лениво-саркастически вскинул бровь: «А это еще что значит?» Я продолжала вальяжно рассматривать его, позволяя себе изучать, что хочется, не заботясь о приличиях или его комфорте.
Тилвас растянул губы в хитрой улыбке и повернул голову чуть набок, обнажая еще больше шеи, в том числе сонную артерию – универсальный знак доверия у людей и животных… И приглашение к игре.
Не моргая, я глотнула чай и медленно облизнула губы. Талвани лениво сдул с глаз прядку волос и чуть прищурился: мягко, как хищник, изображающий дрёму.
Морские волны разошлись: остервенело бились вокруг, подбираясь все ближе. Я игнорировала их: не хотела разрывать зрительный контакт со своей игрушкой.
Главное правило: боишься, что кто-то возьмет над тобой власть? Возьми ее первой и больше не бойся.
Я твердо смотрела на Тилваса, чувствуя, что мое сердце бьется все медленнее. Тилвас смотрел на меня, его мышцы напряглись, а зрачки постепенно расширялись. Мы не шевелились и не разговаривали, а воздух неумолимо наполнялся электричеством, будто предшествующим грозе. Что-то неясное и темпераментное обволакивало пристань, отодвинув холод и шторм далеко-далеко за пределы мира, и в какой-то момент я поймала себя на том, что мне уже хочется не то чтобы выиграть в нашей спонтанной дуэли – мне просто хочется продлить это приятное ощущение еще немного… И еще… И…
Тилвас вдруг стремительным и плавным движением подался вперед, в полмгновения уничтожив разделявшее нас пространство.
Не успела я опомниться, как он впился в меня поцелуем: быстрым, очень быстрым и клеймящим. Одной рукой артефактор с силой сжал щиколотку моей согнутой ноги, другой – быстро повел вверх по бедру. Ты уверена, что готова шутить со мной, Джеремия? Я в ответ схватила его за плечо, цапнула за губу и царапнула обнаглевшую руку.
Все это заняло какую-то пару мгновений и было похоже скорее на столкновение – страшный удар двух всадников, развивших слишком большую скорость. Когда я опомнилась, Талвани уже равнодушно стоял во весь рост в метре от меня. Только лёгкий запах амбры и горячая острота на губах убеждали: мне не почудилось.
– Волна, – бесстрастно сказал артефактор, скрещивая руки на груди.
– Что? – хрипло переспросила я.
По телу бежали всполохи магических искр, будто кто-то раскинул ловчую сеть, и на контрасте с этим пламенем одна шальная волна – ах, вот ты о чем, Талвани, – неожиданно дотянулась до нашего места и рокотом, ледяным глубинным урчанием накрыла мои голые ноги, тело, мысли.
Спасибо, волна. Охладила дурную голову.
– И это тоже, конечно, не считается полноценным поцелуем, если вздумаешь продолжить подсчет, – едва слышным шепотом в самое ухо уведомил Тилвас, подняв меня после малого пристань-крушения. В глазах его плясал лукавый лисий огонь, но лицо оставалось невозмутимым. Уже в полный голос он добавил: – Доброй ночи, Джерри.
– Доброй ночи, – чинно ответила я, мысленно прибавив «засранец».
Как ни в чем не бывало мы разошлись в разные стороны. В зеркальце, висящем на чьей-то ставне для отпугивания злых духов, я увидела, что Тилвас будто нехотя обернулся, уходя. А потом еще раз. Я молодец: успешно удержалась от подобных соблазнительных идей.
Вернувшись в хижину, я долго не могла уснуть. Да уж, прогулка не спасла от бессонницы, а усугубила её…
Часть моих бабочек переобувалась в полете, и в конце концов я решила, что лучше всего будет завтра их всех перестрелять. Разом. Безжалостно. В монастырь уйти, мать его. Мать их. Обоих.
