будь такой дурочкой, Джо, – таков был бесцеремонный ответ на её мольбу о прощении.
– Спасибо, я так и сделаю. Могу я спросить, в чём дело? У тебя не очень-то беззаботный вид.
– Мне устроили взбучку, и я этого не потерплю! – возмущённо прорычал Лори.
– Кто это сделал? – спросила Джо.
– Дедушка. Если бы это был кто-то другой, я бы… – И уязвлённый юноша закончил свою фразу энергичным жестом правой руки.
– Это ничего. Я часто устраиваю тебе взбучки, и ты не возражаешь, – ласково сказала Джо.
– Вздор! Ты девушка, и это выглядит забавно, но ни одному мужчине я не позволю меня распекать!
– Не думаю, что кто-нибудь захочет попробовать, если ты будешь так похож на грозовую тучу, как сейчас. Почему с тобой так обошлись?
– Только потому, что я не сказал, зачем я понадобился твоей матери. Я обещал никому не говорить и, конечно, не собирался нарушать данное мной слово.
– Разве ты не мог дать своему дедушке какой-нибудь удовлетворительный ответ?
– Нет, он хотел знать правду, только правду и ничего, кроме правды. Я бы рассказал о своей роли в этом инциденте, если бы мог всё объяснить, не упоминая о Мэг. Так как я не мог этого сделать, то придержал язык и терпел брань, пока старый джентльмен не схватил меня за шиворот. А потом я убежал, боясь, что выйду из себя.
– Это было нехорошо, но он сожалеет об этом, я знаю, так что спускайся вниз и помирись с ним. Я помогу тебе.
– Будь я проклят, если я это сделаю! Я не собираюсь выслушивать нотации и терпеть взбучки от всех подряд лишь за небольшую шалость. Мне было жаль Мэг, и я извинился перед ней, как мужчина, но я не стал бы делать этого перед дедом, ведь тут я не виноват.
– Он этого не знал.
– Он должен доверять мне, а не вести себя со мной, как с ребёнком. Это бесполезно, Джо, он должен понять, что я могу сам о себе позаботиться и мне не нужно держаться за чьи-то завязки от фартука, чтобы не упасть при ходьбе.
– Да, с вами обоими каши не сваришь, – вздохнула Джо. – Как же ты собираешься уладить это дело?
– Что ж, он должен извиниться, и, поверь мне, я не могу рассказать ему, из-за чего весь этот сыр-бор.
– Господь с тобой! Он не будет этого делать.
– Я не спущусь вниз, пока он не извинится.
– Ну же, Тедди, будь благоразумен. Бог с ним, я попробую всё объяснить, как могу. Ты же не можешь вечно оставаться здесь, так что какой смысл драматизировать?
– В любом случае я не собираюсь оставаться здесь надолго. Я ускользну и отправлюсь куда-нибудь в путешествие, а когда дедушка соскучится по мне, он быстро придёт в себя.
– Думаю, что так и будет, но тебе не следует уезжать и этим его беспокоить.
– Хватит читать проповеди. Я поеду в Вашингтон и повидаюсь с Бруком. Там весело, и я смогу отдохнуть после всех этих неприятностей.
– Как же тебе там будет весело! Я бы тоже хотела убежать, если бы могла, – сказала Джо, забыв о своей роли наставницы, ярко представив себе картины военной жизни в столице.
– Тогда поехали! Почему бы и нет? Поезжай и удиви своего отца, а я расшевелю старину Брука. Это была бы великолепная шутка. Давай сделаем это, Джо, оставим записку, что с нами всё в порядке, и сразу же уедем. Денег у меня достаточно. Это пойдёт тебе на пользу и никак не навредит, ведь ты поедешь к своему отцу.
На мгновение могло показаться, что Джо почти согласилась, потому что, какой бы сумасбродной ни была эта затея, девочка ничего не имела против. Она устала от забот и заточения, жаждала перемен, и мысли об отце искушающе смешивались в её воображении с неизведанными прелестями военных лагерей и больниц, свободы и веселья. Её глаза загорелись, когда она задумчиво повернулась к окну, но, как только её взгляд упал на старый дом напротив, она печально покачала головой.
– Если бы я была мальчиком, мы бы сбежали вместе и отлично провели время в Вашингтоне, но так как я несчастная девочка, я должна вести себя прилично и оставаться дома. Не искушай меня, Тедди, это безумный план.
– В том-то и забава, – начал было Лори, у которого случился приступ своеволия, и он был одержим желанием каким-то образом вырваться за пределы дозволенного.
– Попридержи язык! – воскликнула Джо, затыкая уши. – Жеманство и манерность – вот на что я обречена, и я вполне могу это принять. Я пришла сюда, чтобы читать тебе мораль, а не слушать то, что заставляет меня задумываться о побеге.
– Я знаю, что Мэг стала бы наводить скуку, услышав такое предложение, но я думал, что у тебя больше храбрости, – вкрадчиво начал Лори.
– Негодник, замолчи! Сядь и подумай о своих грехах, не заставляй меня приумножать мои. Если я заставлю твоего дедушку извиниться за взбучку, ты перестанешь думать о побеге? – серьёзно спросила Джо.
– Да, но у тебя ничего не выйдет, – ответил Лори, который хотел загладить свою вину, но чувствовал, что сначала нужно успокоить своё оскорблённое достоинство.
– Если я могу справиться с молодым, то справлюсь и со старым, – пробормотала Джо, уходя, оставив Лори склонившимся над картой железной дороги и подпиравшим голову обеими руками.
– Войдите! – И грубый голос мистера Лоуренса прозвучал ещё суровее, когда Джо постучала в его дверь.
– Это всего лишь я, сэр, пришла вернуть книгу, – вежливо сказала она, входя.
– Хотите другую? – спросил старый джентльмен, выглядя мрачным и раздражённым, но стараясь не показывать этого.
– Да, пожалуйста. Мне так понравился старина Сэм, что я, пожалуй, попробую прочесть второй том, – ответила Джо, надеясь умилостивить его, приняв вторую порцию «Джонсона» Босуэлла[53], так как старый джентльмен порекомендовал это яркое произведение.
Косматые брови старика немного расправились, когда он подкатил лестницу к полке с джонсонианской[54] литературой. Джо залезла и села на верхнюю ступеньку лестницы, делая вид, что ищет книгу, но на самом деле раздумывая, как лучше приблизиться к опасной цели своего визита. Мистер Лоуренс, казалось, заподозрил, что она что-то замышляет, потому что, энергично сделав несколько кругов по комнате, обернулся к ней и заговорил так неожиданно, что «Расселас»[55] кувырком упал на пол.
– Что там наделал этот мальчишка? Не пытайтесь защитить его. Я узнал, что он что-то натворил, по тому, как он вёл себя, когда вернулся домой. Я не могу добиться от него ни слова, и когда я пригрозил вытрясти из него правду, он убежал наверх и заперся в своей комнате.
– Он поступил неправильно, но мы простили его и все пообещали никому не говорить ни слова, – неохотно начала Джо.
– Так не пойдет. Он не будет прикрываться обещанием, данным вами, мягкосердечными девочками. Если он совершил плохой поступок, он должен сознаться, попросить прощения и понести наказание. Выкладывайте, Джо, что случилось.
Мистер Лоуренс выглядел таким встревоженным и говорил так резко, что Джо с радостью убежала бы, если бы могла, но она сидела на вершине лестницы, а он стоял у её подножия, как неустранимое препятствие, так что ей пришлось остаться на месте и мужественно взглянуть опасности в лицо.
– Право, сэр, я не могу сказать. Мама мне запретила. Лори признал свою вину, попросил прощения и был достаточно наказан. Мы молчим для того, чтобы защитить не его, а кого-то другого, и ваше вмешательство приведёт к ещё большим неприятностям. Пожалуйста, не надо. Отчасти это была моя вина, но теперь всё в порядке. Так что давайте забудем об этом и поговорим о «Рамблере»[56] или о чём-нибудь приятном.
– К чёрту «Рамблер»! Спуститесь и пообещайте мне, что этот безалаберный мальчишка не совершил никакого неблагодарного или дерзкого поступка. Если он это сделал после всей вашей доброты к нему, я выпорю его собственными руками.
Угроза прозвучала ужасно, но не напугала Джо, потому что она знала, что вспыльчивый старый джентльмен никогда и пальцем не тронет своего внука, как бы он ни уверял в обратном. Она послушно спустилась и как смогла прояснила смысл шутки, не выдав Мэг и не солгав.
– Хм… ха… Ну, если мальчик держал язык за зубами, потому что обещал, а не из упрямства, то я его прощу. Он упрямый парень, и с ним трудно справиться, – сказал мистер Лоуренс, ероша волосы, пока они не стали выглядеть так, словно он попал в шторм, и с облегчением разгладил хмурый лоб.
– Я такая же, но доброе слово усмирит меня, даже если вся королевская
