взгляд с пыльных чёток на потрёпанную книжечку и прекрасную картину с гирляндой вечнозёленых растений. – Это чудесная идея – найти какое-нибудь место, где можно уединиться, чтобы успокоиться, если нас что-то тревожит или огорчает. В нашей жизни так часто настают трудные времена, но мы всегда можем вынести их, если правильно попросим о помощи. Я думаю, моя маленькая девочка научится этому.
– Да, мама, и, когда я вернусь домой, я устрою себе уголок в большом шкафу, куда положу свои книги и копию этой картины, которую я пыталась сделать. Лицо женщины вышло не очень хорошо, оно слишком красиво, чтобы я могла его нарисовать, но младенец получился лучше, и мне Он очень нравится. И мне приятно думать, что Он тоже был когда-то маленьким ребёнком, так мне кажется, что я не так далеко от Него, и это мне помогает.
Когда Эми указала на улыбающегося младенца Христа, сидевшего на коленях у Богоматери, миссис Марч увидела на поднятой руке дочери нечто, заставившее её улыбнуться. Она ничего не сказала, но Эми заметила её взгляд и после минутной паузы серьёзно добавила:
– Я хотела вам рассказать об этом, но забыла. Сегодня тётя дала мне это кольцо. Она подозвала меня к себе, поцеловала, надела кольцо мне на палец и сказала, что гордится мной и что хотела бы, чтобы я осталась у неё навсегда. Ещё она дала мне эту забавную вставку, чтобы кольцо с бирюзой не слетало с пальца, потому что оно мне велико. Я бы хотела носить их оба, мама, можно?
– Они прелестны, но, по-моему, ты ещё слишком мала для таких украшений, Эми, – сказала миссис Марч, глядя на пухлую маленькую ручку с полоской небесно-голубых камней на указательном пальце и причудливую вставку в виде двух крошечных золотых рук, сцепленных вместе.
– Я постараюсь не быть тщеславной, – сказала Эми. – Я думаю, что это кольцо мне нравится не только потому, что оно такое красивое, но я хочу носить его так же, как девушка из сказки носила свой браслет, – чтобы он мог напоминать мне кое о чём.
– То есть о тёте Марч? – спросила у неё мама, рассмеявшись.
– Нет, о том, что нельзя быть высокомерной.
У Эми был такой невинный вид, что мама перестала смеяться и почтительно выслушала рассказ о её небольшом замысле.
– В последнее время я много думала о своей «котомке грехов», а гордыня – самый большой из них, поэтому я постараюсь исправиться, если смогу. Бет думает не только о себе, и именно поэтому её все любят и чувствуют себя так плохо при мысли о том, что могут потерять её. Люди не стали бы так переживать, если бы заболела я, а не она, и я этого не заслуживаю, но я хотела бы, чтобы меня тоже любили и по мне скучали много друзей, поэтому я буду стремиться быть такой, как Бет. У меня есть привычка забывать о своих обещаниях, но, если бы какая-то вещь всегда напоминала мне об этом, я думаю, что стала бы лучше стараться. Может быть, попробуем так?
– Да, но я больше верю в уголок для уединения в большом шкафу. Носи своё кольцо, дорогая, и старайся изо всех сил. Я думаю, что у тебя всё получится, ведь искреннее желание стать лучше – это уже половина успеха. А теперь я должна вернуться к Бет. Не падай духом, доченька, и скоро ты вернёшься к нам домой.
В тот вечер, когда Мэг писала письмо отцу, чтобы сообщить о благополучном прибытии путешественницы, Джо проскользнула наверх в комнату Бет и, застав мать на её обычном месте, с минуту нерешительно стояла, взволнованно накручивая локон себе на палец.
– В чём дело, дорогая? – спросила миссис Марч, протягивая руку с выражением лица, располагавшим к откровенности.
– Я хочу вам кое-что сказать, мама.
– Насчёт Мэг?
– Как быстро вы догадались! Да, это по поводу неё, и хотя это мелочь, она меня беспокоит.
– Бет спит. Расскажи мне всё, только говори тише. Надеюсь, этого Моффата здесь не было? – довольно резко спросила миссис Марч.
– Нет. Я бы захлопнула дверь у него перед носом, – сказала Джо, усаживаясь на пол у ног матери. – Прошлым летом Мэг забыла у Лоуренсов пару перчаток, и ей вернули только одну. Мы забыли об этом, пока Тедди не сказал мне, что мистер Брук признался, что ему нравится Мэг, но не осмеливается сказать об этом, потому что она так молода, а он очень беден. Ну вот, разве это не ужасно?
– Как ты думаешь, Мэг проявляет к нему интерес? – спросила миссис Марч с беспокойством в голосе.
– Господи! Я не разбираюсь в любви и подобной чепухе! – воскликнула Джо с забавной смесью любопытства и презрения в голосе. – В романах девушки выражают эти чувства, вздрагивая и краснея, они падают в обморок, худеют и ведут себя как дуры. Так вот Мэг ничего подобного не делает. Она ест, пьёт и спит, как любое разумное существо, она смотрит мне прямо в лицо, когда я говорю об этом человеке, и только слегка краснеет, когда Тедди шутит о влюблённых. Я запрещаю ему это делать, но он не обращает на меня внимания.
– Значит, ты считаешь, что Мэг не интересуется Джоном?
– Кем? – воскликнула Джо, вытаращив глаза.
– Мистером Бруком. Теперь я зову его просто Джон. У нас в больнице так повелось, и ему это понравилось.
– О нет! Я догадывалась, что вы встанете на его сторону. Он был добр к отцу, и вы не прогоните его, позволив Мэг выйти за него замуж, если она этого захочет. Как подло с его стороны! Поехать, подлизываться к папе и помогать вам, просто чтобы лестью снискать ваше расположение. – И Джо в гневе снова дёрнула себя за волосы.
– Дорогая моя, не сердись, и я расскажу тебе, как это произошло. Джон поехал со мной по просьбе мистера Лоуренса и так преданно ухаживал за бедным отцом, что мы невольно полюбили его. Он был совершенно откровенен и честен по отношению к Мэг, потому что сказал нам, что любит её, но, прежде чем просить её руки, ему нужно заработать на хороший дом. Он только хотел, чтобы мы позволили ему любить Мэг и работать ради неё и чтобы у него была возможность завоевать её любовь, если ему удастся. Он действительно превосходный молодой человек, и мы не могли не выслушать его, но я против того, чтобы Мэг так рано выходила замуж.
– Конечно, нет. Это было бы идиотизмом! Я знала, что назревает какая-то беда. Я почувствовала это, и теперь всё гораздо хуже, чем я себе представляла. Я уже сама хочу жениться на Мэг, чтобы она могла в безопасности остаться в семье.
Это странное намерение заставило миссис Марч улыбнуться, но она серьёзно сказала:
– Джо, я доверяю тебе и не хочу, чтобы ты пока что-нибудь говорила Мэг. Когда Джон вернётся и я увижу их вместе, я смогу лучше судить о её чувствах к нему.
– Она увидит эти красивые глаза, о которых она всё время твердит, и тогда всё будет кончено. У неё такое мягкое сердце, что оно растает, как масло на солнце, если кто-нибудь посмотрит на неё с нежностью. Она читала те короткие отчёты, которые он нам присылал, дольше, чем твои письма, и щипала меня, когда я говорила об этом, и ей нравятся карие глаза, и она не считает имя Джон противным, и она возьмёт и влюбится в него, тогда и наступит конец спокойствию, нашим весёлым временам и уюту в доме. Я всё это предвижу! Они тут будут любезничать по всему дому, а нам придётся от них уворачиваться. Мэг будет поглощена любовью, и от неё больше не будет никакого толку. Брук наскребёт какие-то деньги, увезёт её с собой и пробьёт брешь в нашей семье, а у меня будет разбито сердце, и всё пойдёт кувырком. Ах, боже мой! Почему мы все не мальчики, тогда бы не было никаких хлопот.
Джо безутешно упёрлась подбородком в колени и погрозила кулаком достойному порицания Джону. Миссис Марч вздохнула, и Джо с облегчением подняла глаза.
– Вам ведь это не нравится, мама? Я так рада. Давайте пошлём его куда подальше и не скажем Мэг ни слова и будем счастливы вместе, как всегда.
– Зря я вздохнула, Джо. Это естественно и правильно, что вы
