Из-за забора пара раз доносилось женское хихиканье. Альфар по привычке насторожился, но я объяснила ему, на тему чего любопытствуют спрятавшиеся девушки, учитывая, что мы оба — эльфы, и на крыльцо ушли вдвоем. Он на сей раз уже даже не смутился, только изобразил практически скопированную у Эрика ухмылку. Н-да. Испортим мы парня.
Он притянул меня к себе на плечо так, чтобы мы соприкасались головами, и предложил перестать блокировать эмпатию. А потом осторожно коснулся моего сознания, как-то рассеивая внимание. Распыляя.
— Расслабься, я тебе сейчас еще одну вещь покажу. Только не сопротивляйся.
— Звучит заманчиво, — усмехнулась я.
— Тс-с-с. Слушай…
Сознание снова рассыпалось на какие-то отдельные сполохи, а потом пришли какие-то звуки. Поскрипывание деревьев, шум ветра, журчание далекого ручья, резкие крики птиц, лай собаки. Потом звуки стали как-то стройнее и чище, обрели гармонию…
А потом я услышала песню. Потрясающе красивую звонкую многоголосую песню, в каждом звуке окружающего мира. Пели деревья о спокойном зимнем времени сна. Пел ручей о том, как ему нравится скользить по камням всем своим длинным водяным телом. Пел ветер, о том, что далеко на западе он видел высокие горы и огромные запертые Врата. Пела земля, каждая былинка, каждый камень. Я потрясенно молчала, глотая набежавшие от восторга слезы. А потом посмотрела вверх и услышала, как поет небо хрустальными голосами звезд.
— Что это?.. — прошептала я.
— Мы верим, что весь мир был когда-то создан из песни, — негромко отозвался Вэль, — и мы можем слышать до сих пор ее отголоски…
— Это невероятно…
Неожиданно он тихо рассмеялся. Взял мою руку и помахал ей перед моим носом. Моя кожа слегка светилась золотистым, а его ладонь — голубоватым призрачным сиянием.
— Смотри-ка! Ты и в правду эльф. Это тело так реагирует на Песню мира.
За забором послышалось изумленное аханье.
— Слухи пойдут, — усмехнулась я.
— Мы же не собираемся сюда возвращаться, — резонно заметил Вэль, которого тоже пробрала красота Песни, — пусть их.
— Спасибо.
— Не за что. Тебя же никто не учил. Да и я, вообще, мало что могу показать. Слишком у нас разная природа.
Он повернулся на бок и уставился мне в лицо своими огромными лазурными глазищами.
— Чего? — улыбнулась я, вытирая глаза.
— У тебя хрустальные слезы. Никогда не видел таких больших.
— Просто это… нереально красиво.
— Да, я знаю, — он помолчал, а потом хихикнул.
— Да что?
— Внутренний голос. Снова несет всякое…
— Это они могут!
В этот момент на крыльцо вышел Десятый.
— Эльфы! — привычно усмехнулся он. — Спать! Звездами любуетесь?
— Ага.
— Крис, давай внутрь. Замерзнешь напрочь, что потом с тобой делать?
Я от избытка чувств чмокнула Вэля в щеку и пошла ложиться спать.
— Ты в курсе, что светилась? — спроси химерик.
— Это все Вэль. Учил меня парочке фокусов.
Десятый вздохнул.
— Только не усложняй все еще больше, — тихо проговорил он.
— Да нет. Все не так.
— Тогда ложись спать уже. Завтра нам вряд ли так повезет — ночевать в тепле.
Я заползла на свое место между Эриком и Дэвлином, свернулась в клубок и засопела. Рыжий, не просыпаясь привычно похлопал по меня по макушке, обнаружил тонкую шапочку, что-то одобрительно проворчал и заснул дальше.
Жители деревеньки, которую мы проезжали последней весьма неохотно открыли нам ворота, висящие на толстом деревянном частоколе, пролитом смолой.
— Не знаю уж, куда вы направляетесь, — хмуро проговорил светловолосый детина со здоровой старой алебардой с посеребренным лезвием, провожающий нас за пределы деревни, — да только там нет ничего, кроме этих…
Он отвел глаза, страха в нем не чувствовалось, только привычное не проходящее беспокойство.
— Кто? — спросил Эрик, не дождавшись продолжения, чуть натянув поводья заплясавшего Шторма.
— Нежить, — выплюнул сквозь зубы парень, — упыри еще ладно, отбиваемся, хуже с вампирами.
Мы насторожились.
— Вампиры? — снова настоял на подробностях рыжий. — Многих убили?
— Если не выходить на ту сторону — все равно могут напасть, но хоть не до смерти. По ночам мы тут по домам запираемся. Особенно когда лун нет. А вот если пойти дальше… Тела иногда к воротам потом подкидывают. И ни кровинки.
Мы попрощались, причем детина мрачно пообещал выпить за наши души, как в кабак пойдет, и сплюнул на землю.
Эрик при этих словах глянул на Дэвлина и разулыбался, благоразумно удержавшись, впрочем, от комментариев. Остальные остались индифферентны. Ворота скрипнули, отрезая нас окончательно от обжитых земель.
— У вас тут много вампиров? — спросил Вэль, явно вспоминаю посиделку с Вэрелом.
— В Дарсуле в основном, — пожал плечами Дэвлин.
— А раньше? До этой… некрочумы? Откуда они вообще взялись?
— Ну, я кое-что слышал…
Мы со снежным дружно посмотрели на Десятого. Тот снова невольно усмехнулся и напустил на себя вид «мудрый дракон рассказывает двум малолетним остроухим шалопаям поучительную историю». Мы как-то все уже втянулись в эту игру.
— Ну, я про нежить не слишком много знаю, — проговорил химерик, — Вы же слышали что-то про Хэль?
— Богиня Смерти, — кивнула я.
— Могу легенду рассказать.
Все заинтересовались, даже на лице Дэвлина проступил некий намек на любопытство.
— Так вот. По легенде, когда-то она не была богиней. Сущностью какой-то нечеловеческой, но не богиней. И обреталась в помощниках у некоего Короля Мертвых. И вот то ли от скуки, то ли еще почему, но создала она себе… гхм… приятеля. Сделала его сильным, идеально красивым, и немертвым. И однажды взяла парня с собой в явленный мир, где он увидел одну земную девушку и влюбился без памяти. Он ничего не сказал Хэль, чтобы она не убила соперницу, но и из головы ее выкинуть не мог, хоть и понимал, что ничего из этого не выйдет.
Я вздохнула, уставившись в пространство перед собой. Кажется, я очень хорошо понимаю этого немертвого…
— А потом, — продолжал тем временем Десятый, — Хэль захотела сама стать богиней смерти, она заманила Короля Мертвых в какую-то ловушку, где он вступил с кем-то в битву и проиграл. Пока новая богиня наводила собственный порядок, ее творение решилось на отчаянный поступок. Он сбежал в явленный мир к девушке. Она полюбила его с первого взгляда и согласилась стать его женой. Хэль была в ярости. В день свадьбы она что-то сделала с ним, что он перестал получать силы из Мертвых миров. Она думала, что он погибнет, но немертвое тело так стремилось сохранить себя, что ночью он сам не понял, как принялся пить жизненную силу молодой жены. Однако, сил ему все равно не хватало. Он стал истлевать на глазах. Жена испугалась, соскочила с кровати и схватилась за кинжал от ужаса — за лезвие. Разумеется, порезалась. И столько жизни было в этой текущей крови, что немертвый потерял остаток разума и принялся пить ее кровь. Он сумел остановиться, не убив девушку. И даже в ужасе от сделанного попытался сохранить ей жизнь своей магией. Он оставил ее лежащей без чувств на брачном ложе, а сам вернулся к Хэль. Новоявленная богиня пообещала, что его возлюбленная не умрет, если он продолжит служить ей. Она и не умерла. Полностью. А через несколько дней убила первого, чтобы выпит уже его кровь.
— Да, — покачал головой Эрик, сверкая изумрудами глаз из-под низко надвинутого капюшона, — с дурацкими договорами нужно быть очень осторожным.
— А что с ним было дальше? — спросила я, задрав лицо к полудракону.
Десятый только пожал плечами в ответ.
— Он вынужден служить богине, превратившей его возлюбленную в чудовище — в первого вампира. Больше он не смог выбраться в явленный мир.
— Печальная легенда.
— Да, не слишком веселая.
— А что сталось с вампирессой? — поинтересовался Вэль.
— Она основала первый клан, а потом ее упокоили.
Я попробовала представить себе эту женщину, и на ум почему-то сразу пришло лицо черноволосой Клариссы с фиалковыми глазами. Интересно, почему она все-таки так смотрела на меня в театре?
— Могу кое-что добавить, — проговорил Дэвлин внезапно, прерывая мои размышления.
Все уставились уже на него.
— Эта «ловушка» для Короля Мертвых была порталом в Инферно. Он оказался на границе нашего манора тогда. Старший брат моей прабабки, который тогда был Князем, пытался захватить его, за что поплатился воплощением и изрядным куском самого манора. Дом ослаб, и не возьми все в свои руки мой дед, не знаю, как бы все обернулось. Но меч Короля Мертвых до сих пор хранится у нас.
Мы уже не просто уставились, мы вытаращились.
— Что касается немертвого, он истлел, и вид его стал ужасен настолько, что Хэль дала ему власть над металлом — любым, чтобы он смог завернуться в металлические полосы и не расстраивать ее своим видом. С тех пор его стали называть Жнец. Он ненавидит ее, но больше не может покинуть ее мир, став практически ее марионеткой. Жена же его — Клаудия, действительно считается прародительницей всех вампиров. Поколения времен империи были куда слабее, но сейчас, через тысячу лет… Это весьма опасные существа. Если их несколько, даже нам в таком составе и так экипированным придется сложновато.
