– А ее муж?
– Успокаивал нервы с помощью бренди. Или наоборот, взвинчивал их.
– А что вы скажете о леди Мэри Литтон-Гор?
– Очень приятная леди, – сказала Беатрис; ее тон заметно смягчился. – Моя двоюродная бабка служила у ее отца, в Касле, и всегда с большой теплотой отзывалась о ней. Может быть, ей не очень повезло в жизни, но она что-то собой представляет. И такая деликатная – никогда не создает проблем и всегда очень вежливо разговаривает… И ее дочь – славная молодая леди. Они, конечно, знали сэра Бартоломью не очень хорошо, но все равно сильно переживали.
– А мисс Уиллс?
Тон Беатрис вновь приобрел жесткость.
– Я не могу сказать, что думала об этом мисс Уиллс.
– А что вы о ней думаете? – спросил сэр Чарльз. – Пожалуйста, Беатрис, скажите, будьте так любезны.
Неожиданно улыбка тронула деревянные щеки горничной. В манере сэра Чарльза говорить было что-то мальчишеское. Она не могла устоять перед обаянием, которое так отчетливо ощущала театральная публика.
– Честное слово, сэр, я не знаю, что вы хотите от меня услышать.
– Только то, что вы думаете о мисс Уиллс и какие чувства к ней испытываете.
– Я ничего о ней не думаю. Абсолютно ничего. Она, конечно, не принадлежит…
Беатрис замялась.
– Продолжайте, пожалуйста.
– Ну, она не принадлежит к тому же классу, что остальные, и вела себя так, как никогда не будет себя вести настоящая леди. Она постоянно все вынюхивала и совала нос куда не следует.
Сэр Чарльз пытался вытянуть из нее как можно больше, но Беатрис отвечала на все последующие вопросы неопределенно и уклончиво. Когда он попросил ее привести пример того, как мисс Уиллс все вынюхивала и совала нос куда не следует, она не смогла сказать ничего конкретного.
В конце концов они отказались от этой затеи.
– Молодой мистер Мандерс появился неожиданно, не так ли? – спросил мистер Саттерсуэйт.
– Да, сэр. С ним случилась авария неподалеку, и, хотя дом был полон гостей, мисс Линдон распорядилась постелить ему в маленьком кабинете. Он еще сказал, что ему повезло попасть в аварию именно в этом месте.
– Все, наверное, очень удивились, увидев его?
– О да, сэр, естественно.
На вопрос о ее мнении по поводу Эллиса Беатрис ответила, что общалась с ним очень мало. Сбежав, он навлек на себя подозрение, хотя она не представляла, зачем ему нужно было убивать хозяина. Никто не представлял.
– Как выглядел доктор? На ваш взгляд, он с нетерпением ждал приезда гостей? Может быть, его что-то беспокоило?
– Он выглядел бодрым, радостным. С его лица не сходила улыбка. Я даже слышала, как он шутил с мистером Эллисом, чего никогда не делал в общении с мистером Бейкером. Обычно хозяин был немного резок с прислугой – правда, всегда проявлял к ним доброту, но никогда много с ними не разговаривал.
– Что он говорил? – спросил мистер Саттерсуэйт.
– Сейчас я точно не помню, сэр. Мистер Эллис сообщил ему о телефонном звонке, и сэр Бартоломью спросил его, уверен ли он в том, что правильно расслышал имя. Мистер Эллис ответил, что совершенно уверен – разумеется, вполне уважительно. А доктор рассмеялся и сказал: «Вы хороший парень, Эллис, первоклассный дворецкий. Как вы считаете, Беатрис?» Я очень удивилась, сэр, поскольку хозяин говорил совсем не так, как обычно, и не знала, что сказать.
– А Эллис?
– Мне показалось, он отнесся к этому неодобрительно. Наверное, не привык к такому обращению и поэтому чувствовал себя неловко.
– Что это был за телефонный звонок? – спросил сэр Чарльз.
– Звонок?.. А-а, из санатория – о поступившем туда пациенте, что тот хорошо перенес дорогу.
– Вы помните имя?
– Оно было какое-то странное, сэр.
Беатрис задумалась.
– Миссис де Рашбриджер – как-то так.
– В самом деле, такое имя нелегко расслышать по телефону, – сказал сэр Чарльз. – Ну что же, большое вам спасибо, Беатрис. А теперь мы, вероятно, побеседуем с Элис.
Когда Беатрис вышла из комнаты, сэр Чарльз и мистер Саттерсуэйт переглянулись.
– Итак, мисс Уиллс все вынюхивала и совала нос куда не следует, капитан Дейкрс напился, миссис Дейкрс не проявляла никаких эмоций, – сказал сэр Чарльз. – Информация небогатая.
– Да, действительно, – согласился мистер Саттерсуэйт.
– Будем надеяться на Элис.
Элис, скромная темноглазая женщина лет тридцати, была чрезвычайно польщена оказанным ей вниманием. Она была убеждена в том, что мистер Эллис непричастен к смерти хозяина. Он казался ей настоящим джентльменом, и она не верила полицейским, которые считали его обыкновенным мошенником.
– Вы совершенно уверены, что он был обычным добросовестным дворецким? – спросил сэр Чарльз.
– Необычным, сэр. С таким дворецким мне прежде не доводилось работать вместе. Он организовывал работу совершенно иначе, нежели другие.
– Но вы не считаете, что он отравил вашего хозяина.
– Сэр, я не представляю, каким образом он мог бы сделать это. Я подавала на стол вместе с ним и непременно заметила бы, если б он подсыпал что-нибудь в тарелку хозяина.
– А напитки?
– Все разливал он. Сначала – шерри к супу, затем – белый рейнвейн и кларет. Но что он мог бы сделать, сэр? Если б он подсыпал яд в вино, то отравились бы все – или те, кто выпил бы его. Хозяин пил то же, что и остальные. То же самое относится и к портвейну. Его пили все джентльмены и некоторые леди.
– Бокалы из-под вина были унесены на подносе?
– Да, сэр. Мистер Эллис составил их на поднос, и я унесла его в буфетную. Бокалы из-под портвейна оставались на столе. Потом полицейские проверяли содержимое всех бокалов и ничего не нашли.
– Вы абсолютно уверены в том, что доктор ел и пил за ужином только то, что ели и пили остальные?
– Во всяком случае, я ничего такого не заметила.
– И никто из гостей ничего ему не давал?
– Нет, сэр.
– Элис, вам известно что-нибудь о тайном ходе?
– Мне о нем рассказывал один из садовников. Он заканчивается в лесу, среди старых развалин. Но я не знаю, где он начинается здесь, в доме.
– Эллис никогда ничего не говорил о нем?
– Нет, сэр. Он ничего о нем не знал, я уверена.
– Как вы думаете, Элис, кто убил вашего хозяина?
– Не знаю, сэр. Мне не верится, что кто-то мог… Я думаю, это все же несчастный случай.
– Хм. Благодарю вас, Элис.
– Если б не смерть Баббингтона, – сказал сэр Чарльз, когда горничная удалилась, – мы могли бы заподозрить в преступлении ее. Она привлекательная девушка… И подавала на стол… Нет, эта версия никуда не годится. Баббингтон был убит, а Толли никогда не замечал привлекательных девушек. Они его не интересовали.
– Но ему было пятьдесят пять, – задумчиво произнес мистер Саттерсуэйт.
– К чему вы клоните?
– В этом возрасте мужчина может потерять голову из-за девушки – даже если раньше с ним никогда не случалось ничего подобного.
– К черту, Саттерсуэйт. Мне скоро стукнет пятьдесят пять.
– Я знаю, – сказал мистер Саттерсуэйт.
Увидев в его глазах вспыхнувшие искорки, сэр Чарльз покраснел и опустил голову.
Глава 5
В комнате дворецкого
– Как насчет того, чтобы осмотреть комнату Эллиса? – спросил мистер Саттерсуэйт, в полной мере насладившись зрелищем откровенного смущения сэра Чарльза.
Актер был рад перемене темы.
– Превосходная идея. Я сам собирался предложить вам сделать это.
– Разумеется, полиция уже произвела в ней тщательный обыск.
– Полиция…
«Аристид Дюваль» с презрением махнул рукой. Стремясь как можно скорее забыть о своей минутной слабости, он с удвоенной энергией вновь окунулся в избранную им роль.
– Полицейские – идиоты, – безапелляционно заявил он. – Что они искали в комнате Эллиса? Свидетельства его вины. А мы будем искать свидетельства его невиновности. Совсем другое дело.
– Вы твердо убеждены в невиновности Эллиса?
– Если, как мы считаем, Баббингтон был убит, он не может быть виновен.
– А кроме того…
Мистер Саттерсуэйт не закончил фразу. Он хотел сказать, что, если Эллис является профессиональным преступником и сэр Бартоломью разоблачил его, поплатившись в результате жизнью, это дело окажется невыносимо скучным. Однако он вовремя вспомнил, что сэр Бартоломью был другом сэра Чарльза. Это была бы чудовищная бестактность с его стороны.
На первый взгляд комната Эллиса не внушала большой надежды на какие-то значимые находки. Хорошо скроенная одежда с ярлыками разных портных была аккуратно уложена и развешена в платяном шкафу. Нижнее белье тоже отличалось высоким качеством. Выстроенные в ряд ботинки были начищены до блеска.
Мистер Саттерсуэйт взял один ботинок и внимательно осмотрел его. Поскольку в материалах дела отпечатки ног не фигурировали, обувь не представляла никакого интереса.
