хождением на ходулях.
Молодые замужние женщины и девочки играли в волан. Со временем волан стал игрой девочек.
Более специфична для Нового года детская игра сугороку — разновидность трик-трака (нардов), или «гуська».
Кроме игр, отмеченных выше, существует ряд локальных вариантов детских новогодних игр. В Йокотэ (префектура Акита) к полнолунию строили снежные хижины (камакура). Эти хижины, имеющие широкое входное отверстие, дети делали накануне праздника. С противоположной от входа стороны сооружался алтарь Божества огня, на который дети помещали жертвоприношения. В центре снежной хижины устанавливалась жаровня, на которой варили суп и кипятили чай. В таком домике дети пировали и играли. «Визитеров» они угощали фруктами.
На следующее утро на ярмарке покупают игрушки «собачки» (инукко), которые выставляют за окном на северной стороне дома, чтобы отгонять демонов долгих зимних ночей.
«Первые дела» Нового года.
Начавшись в новогоднюю ночь и в 1-й день 1-го лунного месяца, праздник продолжался в течение двух недель, то затухая, то вспыхивая с новой силой. Он расширялся, вбирая все новых и новых участников, по мере приближения к другой своей кульминационной точке — дню полнолуния. Каждый день от 1-го дня до 15-го имел свои приметы, с каждым днем были связаны свои обычаи и обряды.
С давних времен существовало поверье, что в ночь с 1-го на 2-й день приснившийся сон считался вещим. Для того чтобы сон был «счастливым», под подушку клали картинку, изображавшую «корабль, нагруженный драгоценностями» (такарабунэ), т. е. корабль, на котором едут Семь богов счастья или фантастические звери баку, которые пожирают дурные сны. Но если все же приснился дурной сон, то картинку пускали по воде. В эту ночь желательно было увидеть во сне определенные предметы: лучше всего гору Фудзи, что предвещало успехи во всех делах, сокола, что означало преодоление неприятностей, либо баклажаны — они принесут богатство. Поговорка на эту тему гласила: «Первое — Фудзи, второе — сокол, третье — баклажаны» («Ити-фудзи, ни-така, сан-насуби»). Интересно, что представление о сне, в котором пригрезится Фудзи-сан, как о счастливом бытовало еще в XVII в. В одной из своих новелл Ихара Сайкаку писал: «Самыми счастливыми считаются сны, в которых видишь гору Фудзи»[618].
О вещем сне старались не рассказывать, так как существовала примета, что тогда сон не сбудется. Было распространено толкование снов, составлялись сонники, были специальные разгадыватели снов. Существовал даже обычай «продажи» снов, и счастье как бы переходило к тому, кто его «купил». С сюжетом вещего сна, с попытками покупки «счастливого» сна связан ряд японских народных сказок[619].
«Счастливый» сон считался предзнаменованием «встречи со счастьем» (фуку мукаэ).
В XVII в. существовало представление, что первые три дня Нового года посвящены Богам счастья. Так, в Нара в первый день Нового года улицы оглашались выкриками торговцев картинками с изображением бога Дайкоку, сидящего на мешке с сокровищами: «Покупайте мешки со счастьем, не проходите мимо своего счастья!» На рассвете второго дня раздавались крики: «Эбису, кому Эбису!» Утром третьего дня торговали картинками, изображающими бога сокровищ Бисямона: «Кто еще не купил Бисямона, подходите скорее!»[620].
На 2-й день Нового года происходило «начало дел» (вадзахадзимэ или котохадзимэ), когда те или иные домашние и прочие дела делали впервые в году. Традиция «начала дел» сохранилась до наших дней. Первой обычно шла «первая уборка» (хакихадзимэ). Поскольку считалось, что «счастье года» зарождается в первые три дня года, то соблюдали определенные запреты: чтобы не вымести счастья вон из дому, в течение этих дней либо обходились без веника, либо по циновкам перед алтарем и токонома мели от входа к алтарю[621].
В деревнях Западной Японии проводился обряд «начала толчения» (цукихадзимэ). Большую ступку для обрушивания риса, под Новый год «уложенную спать», т. е. положенную на бок и огражденную симэкадзари, теперь «будили», т. е. ставили в рабочее положение; мужчины толкли в ней меру риса, а женщины провеивали его.
Обычай «начала шитья» (нуихадзимэ) был наиболее распространен в Западной Японии, в области Тюгоку. Женщины там делали мешок из бумаги, засыпали в него рис и зашивали. Зашитый мешок преподносили на алтарь Тосигами, а затем, по окончании новогоднего цикла, переносили на камидана и хранили до начала пересадки рисовой рассады, после чего этот рис съедали. В ряде мест зашивали два мешка: в один мешок сыпали рис, в другой — бобы и хранили до праздника рассады, когда из них делали блюда акамэси и дайтомэси.
Одновременно мужчины в доме проводили обряд «начало витья веревок» (наихадзимэ).
У рыбаков совершался обряд «первая посадка в лодку» (норихадзимэ). Если лодки были вытащены на берег, брали рис и сакэ в деревянных чашках, заносили в лодку и молились, а затем возвращались домой. Если лодки были на приколе, то в лодку заносили завернутые в бумагу рис, моти, сушеную хурму, мандарины, объезжали бухту два раза по кругу, бросали маленькие моти в море, а с остальным возвращались домой. Обычай этот назывался «новое море» (нии-уми).
Рис. 39. Моление в лодке Божеству Нового года[622].
Почти повсеместно дети совершали обряд «начало письма» (какихадзимэ). Считалось, что написанный во второй день текст имеет магическую силу и может принести счастье. В сельской местности его сжигали во время Праздника огня (Тондо) вместе с симэкадзари. При сожжении написанного текста на Тондо считалось, что, кто из ребят, пляшущих около костра, подпрыгнет выше, у того иероглифические знаки при обучении будут получаться красивее.
Все «начала» следовало проводить, обратившись лицом к востоку.
Во многих районах утром третьего дня посещали какой-либо известный в данной местности храм. Могли пойти с молитвой просто на берег моря. В этот день рано утром также старались приоткрыть дверь, оставив узкую щелочку, чтобы добрые духи могли занести в дом счастье.
В хэйанскую эпоху в один из первых дней Нового года, совпадавших с 1-м днем зайца, принято было дарить императору сделанные из деревьев персика, сливы или камелии «посохи удзуэ» — как пожелание долголетия и счастья[623].
На четвертый день в Западной Японии совершался обряд «похода в лес» (яма-хаири). Хозяин дома брал топор, пилу, секиру, наспинный вьюк для дров, забирал симэкадзари с камидана, чан с водой или ступкой и шел в лес в восточном направлении. Там он вешал симэкадзари на дерево, молился духам леса, рубил дрова в определенном порядке, а затем нес их домой. Дома с дровами производили разные манипуляции, например, пилили их, делили на вязанки по числу мужчин в доме и т. д. Эти дрова хранили до праздника рассады, т. е.
