не ошибся. И эту задачу он тоже решил идеально.
У меня получилось? Неужели я действительно смогла помочь Ригелю? И на этот раз он действительно позволил себе помочь? Моей радости не было предела. Обернувшись к нему, я улыбнулась во весь рот.
— Ты все понял, — выдохнула я тихо.
Я хотела еще что-то сказать, но слова потеряли смысл.
Мы сидели очень близко друг к другу.
Я так увлеклась ролью репетитора, что, поставив локти на стол, чуть ли не привалилась к Ригелю. Повернув голову, обнаружила, что отражаюсь в его черных зрачках. Я смотрела на свое отражение в этой черной бездне, не смея дышать.
Ригель, подперев щеку кулаком, взирал на меня с холодным спокойствием. Мои глаза в его глазах — как лунное затмение.
***
Глаза Ники. Ее волосы, спадающие на спину…
Он замер. Сердце остановилось, да и все вокруг резко остановилось, когда ее улыбка осветила мир.
Он знал, что не должен поддаваться слабости и подпускать ее к себе так близко. Но теперь слишком поздно об этом думать: Ника взглянула на него, улыбнулась и вырвала из его души еще один клочок.
Пальцы сильнее сжали ручку, такая светлая и близкая, Ника опять пробудила в его потаенных глубинах яростные толчки чувств.
Наконец она отстранилась, и это принесло ему такое облегчение, что даже стало больно в груди.
груди.
— Ригель, — прошептала она вкрадчиво, с некоторой опаской, — хочу тебя кое о чем спросить. Ника опустила глаза на свой блокнот и положила руки на колени. Сплетя в замок тонкие пальцы, она на мгновение выключила в мире свет.
— Уже давно… хочу спросить.
Она повернулась к нему, и Ригель молился о том, чтобы она не заметила, как подрагивает его рука на столе. Она смотрела на него так же, как в детстве, — наивным, открытым взглядом. Ее изогнутые ресницы были похожи на лепестки маргаритки.
— Что ты имел в виду, когда сказал, что я Творец Слез?
Ригель тысячу раз представлял, как услышит от нее этот вопрос, в тысяче разных ситуаций. В его воображении эти слова звучали в изматывающие и мучительные моменты, когда нервы были напряжены до предела и чувства требовали отмщения.
И в воображении он мстил ей за все, что никогда не мог выразить словами, бросал к ее ногам правду, выдергивал из себя шипы и истекал кровью. На смену страданию приходило облегчение, когда свет проникал в рваные ранки и заживлял их.
Ника была его спасением.
Но когда Ника действительно спросила его и ждала ответа, Ригель не испытывал ничего, кроме ужаса, поэтому, не дав ситуации ни малейшего шанса, он сказал не своим голосом: — Забудь об этом.
Ника смотрела на него в замешательстве и была очень красива… — Как?
— Я сказал, забудь.
Он видел, как она погрустнела.
— Почему?
Нельзя так просто бросать кому-то в лицо обвинение и надеяться, что о нем забудут. Он знал, ей важно знать ответ.
Для Ригеля ее взгляд был адским испытанием. Почему ее глаза наполнялись разочарованием всякий раз, когда он вел себя дерзко или замыкался в молчании? Откуда бралась печаль в ее серебристых глазах? Вопросы, на которые он не находил ответа.
Ее глаза призваны его терзать. И Ригель знал только один способ защититься от мучений. — Только не говори, что ты мне поверила, — саркастическим тоном сказал Ригель. — Ты правда думала, что я это всерьез? — Он бросил на Нику вызывающий взгляд и приподнял уголок рта в усмешке. — Похоже, ты на этом зациклилась. Да, бабочка?
Ника, казалось, подпрыгнула на стуле. Из-под ее волос показался нежный изгиб шеи, и точильщик зашевелился где-то под ребрами.
— Не надо так! — ее голос стал жестче.
— Не надо как?
— Так. Сам знаешь, — сухо сказала Ника.
Ему очень понравились жесткие нотки в ее голосе. Ника казалась еще ослепительнее, когда показывала эту свою сторону. Деликатная и хрупкая, она способна проявлять твердость, и это сводило его с ума.
— Что поделать, я такой, — сказал он, слегка наклоняясь к ней. ней.
— Нет, хочешь таким казаться.
Ника тоже наклонилась, и Ригель отшатнулся.
— И все-таки что ты имел в виду? — снова спросила она. — Ригель!
— Забудь, — процедил он сквозь зубы.
— Пожалуйста!
— Ника!
— Ну скажи!
Рука Ники легла на его запястье, и он почувствовал, как ее пальцы обжигают его сердце. Он резко вскочил на ноги.
В глазах Ники отразился испуг. Он видел, что она вздрогнула, и комната, казалось, задрожала. Где-то под ребрами сильнее зашевелился точильщик и принялся терзать укусами грудь. Ригель сжал кулаки, стараясь унять жука, погасить разгорающийся огонь, и посмотрел на Нику испуганными глазами, так как боялся, что она почувствует его внутренний жар.
— Не надо, — он сделал глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. — Не прикасайся ко мне! — И поспешил натянуть улыбку поверх злобной ухмылки, которая причиняла ему боль. — Сколько раз говорить!
Вдруг Ника бросилась к нему, ее глаза горели гневом.
— Почему? — прокричала она хриплым голосом и в этот момент была похожа на раненого зверя. — Почему нет? Почему мне нельзя этого делать?
Ригель отступил под натиском ее ярости. Как прекрасна она сейчас, с раскрасневшимися щеками и глазами, сияющими решимостью. И как же ему больно сейчас, как же она влечет его к себе…
Это было слишком даже для него.
«Не прикасайся ко мне!» — хотел сказать он в тысячный раз, но Ника приблизилась к нему, прорвала его оборону, и ее тонкие пальчики опять обжигали его кожу. Его измученная душа онемела от изумления.
В следующее мгновение он услышал скрип своих зубов и ее шумный вздох.
***
От порыва воздуха у меня перехватило дыхание.
Еще секунду назад я цеплялась за его руку, а теперь упиралась спиной в стену, Ригель стоял прямо передо мной.
Я смотрела в его глаза как в бездну.
Он часто дышал, его рука уперлась в стену где-то у меня над головой. Его тело обдавало меня своим жаром, нависало надо мной, как яростно палящее солнце. Меня трясло, как лист на ветру. Я задыхалась, мой голос стал хриплым.
— Я… я…
Он взял меня за подбородок, чуть приподнял голову, и наши лица оказались совсем близко. Чувствуя, как его пальцы впиваются мне в кожу, я перестала дышать. В его глазах бушевали ураганы. Он был так
