и Анна не без гордости в голосе сообщила Далме, что в приюте мы с Ригелем были «очень близки».
Я украдкой взглянула на Ригеля. Он сидел неподвижно, чуть наклонившись вперед. Его глаза медленно скользили по столу, а потом поднялись на меня. Я заметила в них что-то похожее на удивление.
— Красивая история, я ее не знала, — улыбнулась Анна. — Миссис Фридж ничего подобного нам не рассказывала.
Я отвела от Ригеля взгляд, и снова кто-то потянул меня за язык, потому что я выдала:
— В то время миссис Фридж еще не работала, была другая кураторша.
— Правда? — переспросила Анна с удивлением. — А я и этого не знала.
— Теперь понятно, — улыбнулась Далма, — почему этот юноша сразу привлекает к себе внимание.
Анна сжала руку Нормана, и в воздухе вдруг что-то изменилось. Казалось, все это почувствовали. В ее жесте было нечто большее, чем простая нежность.
Анна слегка улыбнулась.
— Ригель, не сыграешь нам? Пожалуйста…
В гостиной опять стало очень тихо. В тишине Ригель положил салфетку на стол и поднялся под взглядами гостей. С каждым его шагом к инструменту в их глазах, казалось, ярче светилась надежда на какое-то чудо.
Звуки музыки разнеслись по дому. Супруги Оттеры замерли на своих стульях, Асия сжала в пальцах салфетку, но все эти мелочи уже не имели значения. Он играл, и мира вокруг как будто больше не существовало.
Холодная капля скатилась мне на бедро. Я прижала колени к груди, шевеля пальцами ног в мокрой траве. По мне барабанил дождь.
— Кто знает, может, я ему нравлюсь, — пробормотала я, как неуверенная маленькая девочка, которая, сидя в поле под дождем, пальчиками ног пытается сорвать травинку. — Хотя у меня это плохо получается — кому-то нравиться. Вечно я делаю что-то не так.
Я посмотрела вверх и задумчиво вздохнула, наблюдая, как надо мной плачет небо.
— В любом случае я не могу его об этом спросить, понимаешь?
Маленький мышонок рядом продолжал чистить мокрую от дождя шерстку, не обращая на меня внимания. Я вытащила его из сетчатого забора, в котором он застрял. Высвободив его, я увидела, что он повредил лапку, поэтому я при помощи зубочистки смазала его ранку медом. Мед — хорошее средство против воспаления.
Я сидела в траве вместе с ним и незаметно для себя погрузилась в свой странный маленький мир: начала разговаривать с мышонком так, как будто он меня слушал и понимал. Я не знала другого способа высказать переживания. Именно так я уходила от реальности, где мне было неуютно. Кто-то, посмотрев на меня со стороны, подумал бы, что я чокнутая. Пусть так, но для меня это единственный способ не чувствовать себя одиноко.
Прохладная капля упала на щеку. Я поморщила нос и улыбнулась. Мне нравилось мокнуть под дождем. Он дарил мне чувство свободы, и им пахла моя кожа.
— Мне пора идти… Они вот-вот вернутся, — сказала я, вставая. Мокрое платье прилипло к ногам.
Анна с Норманом больше часа назад ушли прогуляться с гостями. — Будь осторожен, ладно?
Я посмотрела на маленькое существо у ног. Мышонок был таким маленьким, трогательным и неуклюжим. Непонятно, как можно его бояться. Круглые ушки и заостренная мордочка вызывали у меня умиление, которое мало кто разделял.
Вернувшись домой, я заметила, что цветные пластыри на пальцах побурели от влаги и к тому же перепачканы медом. Я зашла в свою комнату, где аккуратно поменяла их один за другим — желтый, красный, синий, зеленый. Потом пошла в ванную, чтобы обсушиться полотенцем, и вдруг услышала, как кто-то говорит шепотом:
— И что ты обо всем об этом думаешь?
Я остановилась. В коридоре никого не было, шепот доносился с лестницы.
— Не вмешивайся, — услышала я ответ, — лучше держи свое мнение при себе.
— Я не могу молчать, — обиженно прошипел другой голос.
Я узнала его, он принадлежал Асии.
— Я не могу это принять. Они… Как они все это выдерживают?
— Это их выбор, — сказала женщина, судя по голосу, миссис Оттер. — Это их выбор, Асия.
— Но ты же видела! Ты ведь тоже видела, что сделал этот парень!
Ригель?
— И что в этом такого?
— Что такого? — переспросила Асия с раздражением.
— Асия!
— Нет. Ничего не говори. Не хочу ничего слышать!
Я вздрогнула, когда услышал шаги.
— Ты куда?
— Я забыла сумочку, — сказала Асия, которую отделяли от меня считаные шаги.
Мои глаза расширились от ужаса. Она приближалась. Не стоило подслушивать их разговор! Я схватилась за ручку первой попавшейся двери, которая, по счастью, вела в ванную. Оказавшись за дверью, я закрыла глаза и с облегчением выдохнула.
Ура, меня не заметили. Когда я снова открыла глаза, то обнаружила, что стою в густом пару. Мое сердце остановилось — в одних спортивных штанах напротив меня стоял Ригель с мокрыми волосами и влажным торсом.
В горле пересохло, мозг сразу отключился. Я смотрела на Ригеля, не в силах дышать: я впервые видела его без рубашки, и это видение меня ошеломило. Его сильные, мускулистые плечи казались мраморными, от широких запястий к предплечьям под белой кожей бежали нити вен. Бедренные кости торчали над резинкой штанов идеальной буквой V, а полумесяцы грудных мышц очерчивали широкую твердую мужественную грудь. Шедевр, живая статуя Давида или Аполлона.
— Что ты… — начал Ригель, но не договорил, осматривая меня критическим взглядом. Только сейчас я вспомнила, что на мне мокрое платье, которое облепило ноги, бедра и грудь и к тому же просвечивало. Я запаниковала и вытаращила на него глаза. Могла поклясться, что он смотрел на меня так же.
— Выходи! — Его жесткие глаза встретились с моими; его голос звучал как хриплый рык. — Ника, — процедил он, стиснув зубы, — убирайся!
Мой мозг приказывал подчиниться. Я хотела уйти от него как можно дальше, но тем не менее не двинулась с места: Асия с Далмой всего в нескольких шагах от нас, из коридора долетало эхо их голосов. Я не могла выйти, по крайней мере, сейчас не могла. Да и что бы они подумали, если бы увидели меня выходящей в таком виде из ванной, где находится Ригель? Он, полуголый, и я, промокшая, заперлись вместе в ванной?
— Я же сказал, убирайся, — тихо прорычал он, — сейчас же!
— Подожди…
— Двигай отсюда!
Он
