- Как ты, Олег Эдуардович, относишься к братьям Фонариным? - напрямую спросил Валунский.
- Я ко всем отношусь хорошо, кто не представляет ни нам, ни государству угрозу, - шутя ответил Пшонкин.
- Значит, считаешь, что Фонарины не представляют нам угрозу. А знаешь, сколько морепродуктов они вывозят за границу и какой ущерб наносят государству и нашему населению?
- Знаю. Знаю и то, что делают они все на законных основаниях. Не мы с тобой давали им разрешение торговать на льготных условиях с заграницей. И тут ничего не поделаешь. Как в той басне: око видит, а зуб неймет.
- Но это же открытый бандитизм! - воскликнул Валунский. - Они ни с кем не считаются, создали свои органы правопорядка, не платят налоги. Так скоро и всю власть захватят. Надо что-то предпринимать. Нельзя больше терпеть.
- Посоветуй что делать? Конкретно.
Валунский задумался.
- Не знаю, - сказал после небольшой паузы. - Но скоро и вам нечем будет зарплату платить... А "ПАКТ", прибравший к рукам все коммерческие структуры, жирует, миллиарды в заморские банки на свой счет кладет, братья Фонарины тоже концерн создали, никому не подотчетны. А кто мы с вами, любезный Олег Эдуардович, власть или не власть? Они смеются над нами, глумятся над нашей беспомощностью.
- Если б только они, - вздохнул Пшонкин. - Ты думаешь, у меня не болит от этого голова? Пухнет от дум и от беспомощности. Ведь что получается? Чем больше народ нищает, тем больше появляется преступников. А чтобы бороться с ними, надо увеличивать органы правопорядка. А из чьего кармана платить им? Из кармана рабочих. Значит, снова обирать их, двигать за грань нищеты. Замкнутый круг... Но кое что, разумеется, делаем. Кое-где по закону, а кое-где и в обход, как и ты, - с веселинкой глянул в глаза губернатору начальник службы безопасности. - Прижму я твоего заклятого "друга" Тучинина, раскошелится он перед выборами: не резон ему менять губернатора новая метла может и его вымести. - Пшонкин выкрутил спиннинг с очередным уловом, отцепил с крючков навагу и, не глядя на губернатора, спросил приглушенно: - Слышал, команду в Японию собираешься отправить?
Валунский чуть не свалился за борт от услышанного: неужели Пшонкин и на катере всюду установил подслушивающее устройство? Не успел поговорить с капитаном - уже известно начальнику службы безопасности... Хотя о продаже оружия ему могло быть известно ранее.
- Собираюсь, - признался он.
- Верный ход, - одобрил Пшонкин. - Подбрось мне оттуда "Тойоту", знакомый генерал из Москвы просил. Как откажешь?.. Все мы друг от друга зависим. А не будем держаться вместе - вшивые демократы вмиг нас раздавят...
Их беседу прервала появившаяся на палубе Виктория.
- Аркадий Борисович, все готово, можете спускаться в салон.
Голос её, как и прежде, был грустным. Но Валунскому сейчас было не до нее.
- Сделаем, Олег Эруардович, - сказал он Пшонкину и пошел приглашать всех за стол.
10
Длинный почти во весь салон стол был накрыт как в лучших ресторанах высшего класса: застлан белоснежной скатертью, сервирован дорогой посудой по две тарелки на каждого для рыбных и мясных блюд, ножи и вилки с мельхиоровыми ручками, хрустальные рюмки и фужеры. И закуска была поистине царская: севрюга и калуга горячего и холодного копчения, сервелаты и беконы, салаты из свежих овощей, красные, будто только с грядки, помидоры, яблоки и виноград. А посередине стола выстроились как солдаты на строевом смотре бутылки с коньячными, водочными и винными напитками. Балакшин постарался на славу. Где только он все это добывал.
Валунский глянул на его сияющее от довольства личико и кивнул в знак благодарности - не подкачал.
- Ну, Аркадий Борисович, быть тебе губернатором ещё два срока! восторженно воскликнул Тюренков, остановившись у стола и зачарованно окидывая взглядом выпивку и закуску. Потер в предвкушении предстоящего руки. - Люблю повеселиться, как говорил Остап Бендер, особенно пожрать. - И стал разворачивать кресло, чтобы сесть, не обращая внимания на появившуюся позади девицу.
- Разрешите рядом с вами, Петр Викторович? - не стала ждать приглашения девица, мило улыбаясь начальнику управления ВД.
Он удивленно вскинул на неё взгляд, оглядел с ног до головы.
- Садись, красавица, - начальственно разрешил он, даже не сделав попытку помочь развернуть ей кресло. И когда она села, спросил: - Как зовут тебя?
- Люся, - ответила девица и пожурила: - Мы же с вами знакомились.
- Разве вас запомнишь? Все беленькие, как из одного инкубатора, сострил генерал и громко рассмеялся.
"Да, культуры у наших генералов, как у бравого солдата Швейки, подумал с сожалением Валунский. - Не зря столько анекдотов про поручика Ржевского ходит. Хоть и официантка она, проститутка, тем более нам достоинство надо держать."
Ему, как хозяину катера и губернатору, предстояло возглавить застолье и сесть во главе стола, но то ли Виктория своей надутостью испортила ему настроение, то ли разговор с Пшонкиным и Балакшиным о Приморской акционерной компании товаропроизводителей и объединении "Дальморепродукт", вышедших у него из-под контроля и не ставящих губернатора ни в грош, то ли другие причины, но ему хотелось побыстрее закончить этот уик-энд, уединиться и, ни о чем не думая, поваляться на диване, забыть обо всех делах и тревогах.
Он подошел к своему креслу и произнес без всякого пафоса:
- Господа, у нас, как и всюду на флоте, запросто, без церемоний и громких тостов. Наливайте, кто что желает, пейте и ешьте, кому что нравится. Мужчины ухаживают за дамами, дамы - за мужчинами. У кого какие будут претензии, предложения, прошу в письменном виде после обеда. Бумагу и ручки каждый найдет в каютах, куда можете отправиться на отдых, когда все выпьете и съедите. Не забудьте оставьте местечко для ухи - нашего коронного блюда, которого, уверен, никто ещё из вас не едал.
Он сел рядом с Пшонкиным, который уже обхаживал Регину, официантку из ресторана "Приморье", наливая ей коньяк. По другую сторону посадил Викторию. Спросил как можно мягче и ласковее, желая поднять у неё настроение:
- Что будем пить, милая?
Виктория кивнула на пузатую бутылку с французским коньяком.
Валунский налили ей и себе по полрюмки - пить ему сегодня не хотелось. Не успел он пригубить, как Виктория осушила рюмку. Закусила маслинами и сама наполнила себе вторую.
- У тебя неприятности? - попытался вызвать её на откровенность губернатор.
- Ты что, пригласил меня сюда на душеспасительную беседу? огрызнулась Виктория, чего с ней раньше никогда не бывало.
"Птичка выпускает коготки, - ещё более раздражаясь, подумал Валунский. - Пора их подрезать."
- Какая тебя муха укусила? - Спросил сердито.
- Никакая не муха, - сбавила тон Виктория, уловив в голосе Хозяина грозные нотки. - Просто плохо себя чувствую.
- Сказала бы раньше, я не стал бы тебя беспокоить.
- Ничего, "Наполеон" вылечит, - она выпила до дна и эту рюмку. - А ты почему не пьешь? Генералов боишься?
- Что ты мелешь? Почему я должен их бояться?
Она пожала плечами.
- Ты тоже не в своей тарелке, я же вижу.
- Ерунду несешь. - Он налил коньяку и выпил. - Здесь мои друзья, ты это прекрасно знаешь.
Она ехидно усмехнулась.
- А правда, что два тигра в одном лесу не уживаются?
- Правда, - зло подтвердил Валунский. - Как и то, что болтливой сороке люди не позволяют строить гнездо у своего дома.
"Завтра же выгоню её, - решил он. - Слишком много позволять себе стала." Настроение окончательно испортилось, и он стал пить коньяк, демонстративно не обращая больше внимания на свою секретаршу-любовницу.
А за столом шел пир горой. Мужчины и девицы пили и ели, будто проголодавшиеся бомжи, и были уже в такой степени опьянения, что не стеснялись соседей. Тюренков гладил своей пассии колено, Белецкий обнимал девицу, а Регина, хохоча и дурачась, намеревалась забраться в ширинку к начальнику службы безопасности. Пшонкин не выдержал и первый поднялся из-за стола, махнув рукой на матроса, принесшего уху, потащил Регину в каюту.
Валунский с тоской в сердце наблюдал за происходящим, невольно вспоминая кадры снятого фильма скрытой камерой, запечатлевшей во всей красе прелюбодеяние начальника муниципальной милиции Потехина. "А чем мы лучше? спрашивал он себя. - Не берем со своих любовниц взяток? А пьем и едим за чей счет? Трудягам зарплату не каждый месяц платим, а сами жируем, как таймени вокруг кеты, когда она икру мечет... Разве о такой перспективе мечтал ты, господин Валунский, когда тебя назначили губернатором, разве такие давал обещания? Хотел весь мир перевернуть, сделать край показательно-процветающим, людей - богатыми и счастливыми, показать как надо руководить и работать. А что из этого вышло? И только ли по твоей вине?.. Никто никого не хочет признавать, никто никому не хочет подчиняться, будто нет законов, нет власти. И он, губернатор, чтобы выбить деньги, должен идти на нарушение правил, своих обязанностей, своих обещаний. Разве думал он когда-нибудь, что позволит себе такое. В юношеские годы он презирал тех, кто искал себе друзей, чтобы извлечь какую-нибудь пользу. А теперь сам дружит не с теми, кто близок по душе, по характеру, а по выгоде. И никуда от этого не уйдешь, ничего не поделаешь...
