Уэйн вместе с тремя другими сотрудниками лаборатории, участвовавшими в этой работе, ожидал больших отчислений от нефтедобывающих компаний. Салли наконец-то была счастлива. Лишь одно мешало ее счастью быть полным — великолепный дом, предмет ее вожделений, принадлежал ей, но — увы! — в нем нельзя было жить. А главное, что все соседи, организовавшие союз в защиту своих прав, добивались сейчас в федеральном суде, чтобы дом снесли, весь верхний слой земли с участка срыли бульдозером и вывезли на свалку, а сам участок залили негашеной известью. Члены союза требовали, чтобы все эти работы новый владелец участка либо оплатил из своего кармана, либо уступил участок правительству, чтобы оно провело эти работы. Незаметно наступил ноябрь. Чарли Уэйн вдруг стал проявлять повышенный интерес к сводкам погоды, хотя раньше ими совершенно не интересовался. Однажды в пятницу вечером, услышав в вечерней программе новостей, что ночью на почве ожидаются заморозки, Чарли Уэйн подозвал жену и ликующе сказал:
— Собирай вещи, дорогая, завтра переезжаем в наш дом.
— Ты совсем рехнулся, да? К нему же ближе, чем на сотню ярдов не подойти, — нервно огрызнулась Салли, но глаза ее смотрели на мужа с надеждой.
— А я тебе говорю, собирай вещи. Завтра уже никакого запаха не будет.
Назавтра, когда все вещи были уже упакованы, уложены в грузовой фургон, зазвонил телефон и репортер "Нью-Йорк таймc" взволнованным голосом спросил Чарли Уэйна, знает ли он, что запах, которым его дом отравлял всю округу в течение нескольких месяцев, внезапно исчез сегодня ночью? Это настоящая сенсация.
— Что вы говорите? — фальшиво изумился Чарли, — исчез запах? В таком случае мы с женой немедленно выезжаем.
Вселение прошло под щелканье фотоаппаратов полудюжины репортеров, примчавшихся из города в погоне за сенсацией. Чарли-Уэйн охотно дал интервью, в котором пояснил, что не знает, отчего появился запах. Нет, он не думает, что запах вновь появится. Вероятно, это было какое то еще неизвестное современной науке явление природы, прекратившееся так же внезапно и необъяснимо, как и возникло.
Вечером, сидя на диване в просторной гостиной нового дома, Салли, испытующе глядя мужу в глаза, спросила:
— Скажи, дорогой, ты ведь не считаешь меня полной идиоткой?
— Конечно нет, — отшутился Чарли, — разве ты полная? У тебя прекрасная фигура и полнеть ты начнешь еще не скоро.
— Значит все-таки идиоткой ты меня считаешь? — обидчиво уточнила Салли, отодвигаясь на другой край дивана.
— Нет, дорогая, конечно нет. С чего это тебе взбрело в голову?
— Тогда объясни мне, пожалуйста, как так получилось, что этот дом стал пахнуть на следующее утро после того, как мы здесь были в гостях? И откуда ты знал с вечера, что утром запах исчезнет? Только не говори мне про неизученные явления природы, ладно?
Чарли смущенно засмеялся, взъерошил волосы, снял очки, покусал дужку и, опасливо оглянувшись по сторонам, вполголоса поведал жене всю историю своего открытия, его испытание на берегу океана и первый опыт "практического применения".
Салли только охала, слушая его рассказ и глядя на мужа каким-то новым взглядом.
— Но ты же сказал, что для активации этого вещества нужен солевой раствор, а ты рассыпал на участке один сухой порошок.
— Да, но у Джимми Хенфорда есть две милые собачки, которые любят задирать ногу у каждого дерева.
— Ох, Чарли, — зашлась в смехе Салли Уэйн, — ты меня уморил. Использовать бедных собак в качестве диверсантов в собственном доме.
— Скорее уж как мины с часовым механизмом, — хохотал Чарли вместе с ней.
— Послушай, — успокоившись наконец, спросила мужа Салли. — А как же ты узнал заранее, что запах на утро исчезнет?
— А как же иначе? Я услышал по телевизору, что ночыо будут заморозки, а мой ЧУ-12 сделан на основе гигантской белковой молекулы. При минусовой температуре она просто распадается и изменяются все свойства вещества.
— Ну, милый, — восхитилась Салли, — с такой головой тебе только Президентом быть. Жили бы мы с тобой тогда в Белом доме, приемы устраивали…
— В Белом доме? — Чарли задумчиво посмотрел на жену поверх очков. — Ну что ж, если ты хочешь, дорогая…
ГОНОРАР ЗА СМЕРТЬ
М-ру Дж. Паттерсону
"Уважаемый сэр, к сожалению, вынуждены отказаться от публикации Вашего рассказа "Курс на Майами". Мы с интересом прочли его. Достоверность атмосферы, при описании лагерей сборщиков листьев коки не вызывает сомнений. То же, несомненно, можно сказать и о тайной организации торговцев наркотиками. К сожалению, чисто беллетристическая сторона рассказа оставляет желать лучшего. Читатель детективной литературы кроме описания деталей преступлений хочет еще и присутствия в произведении замысловатой любовной интриги, описания переживаний главных героев и т. п. Хотелось бы, чтобы у персонажей были более интересные, выпуклые характеры. Всего этого в Вашем рассказе мы, к сожалению, не нашли.
Будем рады получить от Вас литературное произведение, более полно отвечающее запросам наших читателей.
Искренне Ваши Таккер и Парроу, издатели".
Джек Паттерсон с отвращением смял письмо и швырнул его в корзину для мусора. Это четвертый отказ за последнюю неделю. И главное — из разных издательств.
Сговорились они, что ли? Все, что он рассылал по издательствам, публикующим произведения детективного жанра, неизменно отвергалось, несмотря на то, что он тратил на каждый из своих рассказов массу времени, ни на йоту не отклоняясь в своих описаниях от действительности. Ведь вот Артур Хейли — вся Америка читает его романы — именно из-за знания им деталей того, что он описывает, будь то аэропорт, отель или автозавод. Хейли читают, а его, Джека Паттерсона, который знает то, о чем пишет, в сто раз лучше Хейли, его, видите ли, читать не будут.
Много они понимают, эти издатели, как же.
Джек Паттерсон, невысокий крепыш с копной вьющихся темно-каштановых волос, лишь неделю назад отметил свое двадцатипятилетие. Что и говорить, знаменательная дата, можно сказать, юбилей, но особой радости по этому поводу Джек не испытывал. Университет по специальности "романская филология" он окончил третьим на курсе, и преподаватели прочили ему блестящее будущее. Увы, как часто действительность не совпадает с прогнозами. После окончания учебы Джек опубликовал в трудах Нью-йоркского университета с полдюжины литературоведческих статей, которые в узком кругу специалистов были признаны блестящими, но не принесли ему ни цента. С полгода он вел литературную колонку в "Дейли Ньюс", но редактору его статьи казались слишком академическими, сухими, и из газеты пришлось уйти. Проба на журналистском поприще также не принесла успеха. В редакциях считали, что, несмотря на безупречный язык, его статьям не хватало эмоциональной окраски и ярко выраженной авторской позиции. Вот тогда Паттерсон и решил попробовать
