впервые на его глазах викинги сошлись в сече с равным противником, с нетерпением и одновременно легким страхом ожидая, когда же под очередным ударом бродэкса падет первый несчастный…
Но ни он, ни Олоф, также внимательно следящий за ходом боя, ловя миг, когда брошенный в атаку десяток решит судьбу сражения, не заметили, как на крышах за спинами викингов выпрямляются лучники противника. Вожак свеев как раз хотел приказать своим лучшим хирдманам ударить на правом крыле врага – но в этот же миг запели тетивы, посылая вниз оперенную смерть…
Ярл Самсон
…В верхнюю кромку моего щита врезался метательный топор. Я еле успел подставить стальную окантовку под летящий в лицо снаряд – и тут же, не сдерживая себя, закричал:
– А-а-а!!!
Ко мне стремительно приближается противник с раскрытым в столь же яростном крике ртом, воздев секиру над головой. Не в силах ждать, я первым рублю навстречу, не имея возможности маневрировать в плотном строю, где внахлест сомкнуты щиты. Простая рубящая атака сверху вниз – и викинг успел встретить ее умбоном. А в следующую секунду он едва не выбил меня из цепочки бойцов ударом щит в щит. И тут же сверху на мою голову обрушился бродэкс, чье падение я остановил, подставив под топорище древко собственной секиры.
– Выродок!
– Ублюдок!
Короткий «обмен любезностями» не отвлек нас от продолжения схватки. Скользнув древком по оружию противника, я изловчился подцепить его стальную часть длинной «бородой» своего топора, блокировав бродэкс. А в следующий миг что есть силы навалился на щит, в то же время, как смог, резко дернул секиру свея на себя.
Враг с воплем выпустил ее рукоять из пальцев – но инерция моего движения была столь велика, что мне не удалось удержать и собственное оружие! Оба топора упали мне за спину – и я, не теряя времени, с шагом вперед ударил щитом в щит противника, одновременно вырвав из ножен сакс. А в следующий миг острие германского полумеча-полуножа вошло в образовавшуюся брешь в «стене щитов» свеев – и впилось в открытый бок викинга, наседающего справа на Горыню.
Школа боя римских легионеров…
А еще секунду спустя в спину моего врага ударила стрела – и, выгнувшись назад, противник с глухим стоном упал. Я же увидел стоящий впереди десяток викингов – и невысокого, щуплого пацана чуть в стороне от воинов, быстро поднимающих над головами щиты. Его фигура показалась мне смутно знакомой – и в следующий момент я понял, кого увидел.
Флоки!
Ну, сейчас я тебя за все спрошу, уродец!
Сделав шаг вперед, я ударил лезвием сакса по умбону, дико взревев:
– Ратибор!!!
А за моей спиной, в бурге неожиданно заревел рог. А потом еще раз и еще…
Глава 24
Май 1061 года от Рождества Христова (6570 год от сотворения мира). Уппланд, восточное побережье современной Швеции. Усадьба Флоки Мстителя. Флоки Мститель.
…– Ратибор!!!
Сын Сверкера неверяще смотрел на воина, выкрикнувшего имя подло убитого им руса. Этот крик подхватили другие вои врага, усилив свой натиск, и владелец усадьбы с ужасом узнал в бросившем клич того самого ромея, трэлла! Значит, нападение на его усадьбу и гибель хирда, совершенно очевидно, взаимосвязаны…
Парень так и не успел осознать происходящее до конца – в его грудь ударила стрела. И секунду простояв на месте, Флоки буквально осел на землю. Его глаза были раскрыты от ужаса – Мститель вспомнил тот самый кошмар, где Любава все-таки спустила стрелу с тетивы, а в гридницу Ратибора ворвались не его верные свеи, а варяги ромея во главе с ним.
Как видно, сон оказался пророческим…
Май 1061 года от Рождества Христова (6570 год от сотворения мира). Уппланд, восточное побережье современной Швеции. Усадьба Флоки Мстителя. Ярл Самсон.
…За моей спиной в бурге неожиданно заревел рог. А потом еще раз, и еще. Я оглянулся и увидел десяток спускающихся по холму хускарлов – но все же до них еще достаточно далеко, чтобы переломить ход боя здесь и сейчас.
– Ратибор!
Мой клич подхватили Горыня, крестники, а после и варяги Деяна, и даже славяне из Выши! Ударившие в спины свеев стрелы проредили их «строй щитов», и в образовавшиеся бреши, словно волки, ворвались бывалые абордажники Руяна и мужи словене, в чьих душах неукротимым огнем горит жажда мести и боль потери любимых.
– Ратибор!!!
Мой путь заградил свей, отчаянно отбивающийся от наседающего на него Евстафия – нырнув с шагом вперед, я перекрылся щитом и одновременно полоснул лезвием сакса ниже кромки защиты, вспоров бедро противника. Тот закричал, оступился, потерял равновесие – и следующий же удар секиры крестника поверг его наземь.
– О-о-о-ди-и-и-н-н!!!
Вперед едва ли не бегом бросился оставшийся десяток викингов – умело сомкнув внахлест щиты над головами, они яростно выкрикивают свой боевой клич и несутся прямо на нас, не страшась стрел! Я осмотрелся по сторонам – и смачно выругался: уже повержены двое славян, ранены пока еще стоящие на ногах Георгий и Феодор. А четверо уцелевших свеев отступили назад, дожидаясь своих
– Щиты! Сомкнуть щиты!!!
Сделав шаг назад, я сомкнул кромку собственной защиты внахлест со щитами Горыни и Евстафия. А секунду спустя в нашу «стену» врезался клин свеев…
Май 1061 года от Рождества Христова (6570 год от сотворения мира). Уппланд, восточное побережье современной Швеции. Усадьба Флоки Мстителя. Исландская принцесса.
Крупный драккар, имеющий двадцать пять банок – то есть гребных скамей, – и в полтора раза более крупный, чем «Морской змей», носил звонкое имя Konan hafsins («Владычица морей»). Сейчас он мягко ткнулся в причал пристани, доказывая мастерство кормчего, и через довольно высокий борт на деревянный помост тут же стали прыгать викинги, закованные в ромейские чешуйчатые панцири поверх кольчуг. Каждый из крупных, крепких исландцев в свое время прошел службу в варанге, «варяжской гвардии». В Царьграде она также известна как «пеликифорос фрура» – гвардия топороносцев. И действительно, воины принцессы все как один вооружены двуручными секирами с длинными деревянными ручками, перекинутыми с помощью широких ремней за спины – но не только ими. Каждый из ее гвардейцев помимо меча (каждый!), имеет щит (одинаковых размеров круга с одним и тем же изображением черного ворона, символа Одина), и копье с необычным для севера граненым наконечником, способным пробить и простой деревянный щит, и кольчугу. Весь немалый хирд в сотню бойцов строго поделен на десятки и обучен сражаться не только по-скандинавски – строя «стену щитов» или атакуя клином, – но также и греческой фалангой, ощетинившейся
