опушку из скорострельных пушек.
– Цель поражена! – наконец ответила она, голос её дрожал, мне даже было её немного жалко, она первый раз убила человека, пусть и плохого, но по-настоящему живого.
– Сдай оружие, старик. Я казню тебя, но пожалею твой род! – я обратился к Хару, который с надеждой смотрел в сторону леса. – Твой самозванец, называвший себя богом, мертв. Боги не учат людей рабству, они дают им справедливость и знания.
Хар резко повернулся ко мне и закричал: «Файр!», – сразу над главным зданием поселка поднялся желтый флаг.
«Гаси снайперов!» – крикнул я Алисе, вбегая в ближайший сарай и на ходу срезая голову Хару импульсным лазером. Стремительным движением выхватил из инвентаря лучевой пистолет, которым поразил обоих сыновей Хара, кинувшихся вслед за мной.
– Цели уничтожены! – дрожащим голосом сообщила Алиса. – Повреждений нет.
А я тем временем выкашивал десятку охраны вождя, стреляя из лучевого пистолета прямо сквозь стену сарая. Двое воинов с винтовками открыли ответный огонь, пули насквозь прошивали узкие бревна сарая, я упал на пол. Не хватало еще шальную пулю поймать от аборигенов!
Через прицельную систему скафа я видел врагов снаружи. На плече ухнула плазменная пушка, и я понял, почему она так называется. «Аргумент» был действительно серьезный: стену буквально разорвало на мелкие кусочки, бревна полетели по всей улице, калеча всех на своем пути, а плазменный сгусток сжег и охранников вождя, и землю, на которой они стояли, и еще два ближайших дома.
Враги закончились. Деревня пылала. Я расслабился… И тут мне сверху на голову упало бревно перекрытия, на котором держалась крыша. Удар был несильный, но я ударился сначала затылком о шлем, а потом и лицом в переднюю пластину с экранами. Блин! Потекла кровь, я умудрился разбить нос. С громким треском на меня упала вся конструкция крыши, завалив полутонной бревен. Ну, а вслед за крышей обрушились и оставшиеся три стены.
Изумительно! Хорошо, что дом не двухэтажный! Так бы и помер от «лишнего» веса. Вылезти сам я уже не мог, потому что экзоскелет был сломан. Пришлось импровизировать. Я врубил ракетный ранец, который вырвал меня из-под завала, протащив пузом по земле несколько метров. Струя горящих газов от ранца, конечно же, подожгла несчастные развалины. Они ярко запылали, угрожая поджечь и соседние здания.
– Тушите! – крикнул я зевакам, наблюдавшим за схваткой из соседнего переулка. – Казнить вас буду потом!
Я подхватил лазерный пистолет Хара, единственное, что уцелело после выстрела плазмы и то лишь потому, что вождь погиб чуть в стороне от своей «группы поддержки». От его олухов осталась только десятиметровая яма с обожжёнными краями. Даже винтовки не удалось затрофеить, они мгновенно перешли в газообразное состояние.
Взлетев на ракетном ранце над полем боя, я осмотрелся и, не найдя врагов, направился на плантации, где горбатили спину рабы. Когда я опустился рядом с ними на землю, они обступили меня, внимательно рассматривая.
– Я – ваш бог Велес! Вы теперь свободны! – проговорил я, откидывая шлем на спину, меня совершенно не волновало, что всё лицо испачкано кровью. – Кто у вас глава рода?
– Я, Урата, – вышел вперед старик в лохмотьях и с синяками на лице.
– Ты теперь Спартак! – сказал я, протягивая ему лазерный пистолет и показывая, как стрелять. – Тебе решать, кому в этой деревне жить, а кому – умереть. Где твои сыновья?
– Убили их, – он вздохнул и сжал рукоятку оружия, – живы Див и Ива, это главы родов других деревень.
Когда еще двое мужчин вышли из толпы, я отдал им игломет «Дикобраз» и лучевой пистолет из своих запасов.
– Идите за Спартаком, – я кивнул в сторону деревни, – женщин и детей не убивать. По поступкам вашим буду судить о дальнейшей судьбе племен.
Когда они ушли, я повел остальных рабов, которые явно недоедали, на продовольственные склады. А там стоял среди них и смотрел, как люди жадно ели редьку и редиску. А они, наверное, впервые за долгое время улыбались. Прибежали их ребятишки и тоже накинулись на еду, грызли – то ли орехи, то ли кусочки сушеной рыбы.
Как мало нужно человеку для счастья – поесть вдоволь да почувствовать себя в безопасности под защитой всесильного бога. Вокруг меня собирались только бывшие рабы, местные эксплуататоры разбегались в страхе. Ведь вся деревня слышала, что рабы – это мой народ, и я буду карать его обидчиков.
– У тебя кровь на лице, – с тревогой проговорила Алиса.
– Фигня! Кровь ран и грязь странствий только украшают мужчину, – в грязи я успел изгваздаться, когда ракетный ранец тащил меня по еще недавно кипящей от высокой температуры земле. Алиса скривила носик, буркнув: «Мужчины с украшениями плохо пахнут и запачкают весь дельтаплан».
А я подумал, что никогда раньше не видел, как кипит земля, и, надеюсь, что больше не увижу. «Аргумент» почти сразу убрал в инвентарь: его «убедительность» была ощутимо выше, чем стоящие передо мною задачи. Вместо него достал ракетницу «Радуга».
За несколько часов Спартак с товарищами расправился со своими угнетателями, Алиса потом насчитала почти триста трупов, но женских и детских среди них не было. Это меня обнадежило, так как собирался забрать этих бедолаг в свою империю, и то, что они оказались не оскотинившимися варварами, было хорошим знаком. Казнили «за дело», апелляции не рассматривали.
Когда сопротивление в деревне прекратилось, Спартак и его воины вернули мне оружие. Теперь у них в руках были привычные им пики и небольшие щиты, выдолбленные из прочного дерева, я даже немного обалдел от сходства с историческим прототипом.
– Я заберу вас на новое место, – сказал я главам, – когда лучше начать переезд?
– Ранней весной, – ответил мне Спартак. – На новом месте нужно будет построить деревню, разведать промыслы, сделать припасы. До ближайших холодов не успеем, нам лучше перезимовать в этом поселке.
Я согласился – ему виднее, а уходя, вложил в руку Спартака лучевой пистолет ФТ-200 и три обоймы. Вождь мне показался здравомыслящим мужчиной, настоящим главой рода. Я надеялся увидеть его вновь весной и привести его народ к магнитным горам. Мы договорились, что они сделают к моему следующему визиту взлетно-посадочную площадку с символом «Т», так я буду знать, что у них все в порядке.
– Ди Велес ва ту дил, Ра Велес ха сут! – произнес он, прощаясь, а я понял это как «Народ
