Она же низкорослая была…
Так, с этим нужно было заканчивать, стоять между двух огней мне надоело. Я повернулся лицом к дроиду и потянул из её рук винтовку.
– Она же русская. У нас даже искины водку пьют, – я дружелюбно посмотрел на Фенфанг, – отдай оружие. Все плохое закончилось, мы – свои!
Она отпустила винтовку, которая осталась в моих руках, я с ней так и присел от неожиданности. Экзоскелет был сломан, а винтовка весила килограмм семьдесят. Ну, я чисто по-русски и откомментировал этот факт, не стесняясь в выражениях.
– Русские! – произнесла китаянка и упала на землю.
– Алиса, посади истребитель! – крикнул я. – Хватит тыкать мне в лицо пушками!
Блин! Алиса то ли дернулась, то ли просто бросила джойстик управления, и многотонная машина рухнула с пятиметровой высоты. От удара сломалась правая стойка и дельтаплан завалился на бок. Да, жеваный крот! Я опять излил этому миру все, что о нем думал – ни к кому конкретно не обращаясь, а высказывая фортуне комплименты в резких и оскорбительных выражениях. Устав ругаться, сел на камень и философски заметил:
– Вот теперь точно жопу надеру!
Глава 23. Пороть нельзя помиловать
За оставшуюся часть дня я осмотрел всю базу, которую построил Хэпин с коллегами. Ничего особенного не нашел, все ценное забрали убийцы. Но несколько находок могли мне пригодиться, правда, они были очень габаритные, вероятно, саксы поэтому их и не вывезли.
Во-первых, я нашел две транспортные платформы «МАЗ-12887» на антигравитационных двигателях – большие, три на шесть метров, с грузоподъёмностью пятнадцать тонн, на собственных источниках питания. Пусть старенькие и потертые, но вполне рабочие.
Во-вторых, впечатлила печь плазменного пиролиза для зарядки водородных картриджей. Очень нужное устройство, но размерами как три автобуса, установленных друг на друга. И это учитывая, что сам плазмотрон и ядерный реактор были «упакованы в точку» – то есть находились в пространстве семи измерений, аналоге моего инвентаря. В наших измерениях были только металлическая коробка для складирования сырья – различного мусора, любой материи от органики до металлолома, и, собственно, газовый уловитель с блоком зарядки на десять картриджей.
Это не я такой умный, это все прочитал в инструкциях на пластиковых табличках, которые нашлись на рабочем месте оператора установки. Как утащить на свою базу такую большую конструкцию, у меня идей не было. Она была полезна, команда Хэпина явно ею активно пользовалась, потому что рядом с ангаром было несколько отвалов шлака и песка – отходов производства.
Ну и, в-третьих, здесь были «Волновой генетический скальпель» и «Инкубатор генно-модифицированного материала» – устройства специфические и высокотехнологичные, предназначенные для коррекции любых видов растений и животных. Пользоваться ими я не умел, но сразу забрал в инвентарь. Они были небольших размеров. Скальпель представлял собой серый куб с гранью в сорок сантиметров с лотком загрузки сверху. Без кнопок, без экрана, без проводов. Просто куб с табличкой – название на русском языке. Инкубатор был более сложной конструкцией – скорее похож на крупную скороварку метрового диаметра, под стеклянной крышкой виднелись несколько десятков прозрачных колб.
На этом полезные находки закончились. Конечно же, я набрал «про запас» чистых комбинезонов с чешками, столовые приборы, рюмки и бокалы, пару упаковок водородных картриджей по сто штук. Но это всё то, без чего можно было и обойтись.
Мучил вопрос: как они доставили сюда крупное оборудование? В десантные боты оно не поместилось бы. Неужели они посадили межпланетный корабль на поверхность? Тогда, где он сейчас, куда его припарковали?
Пока не стемнело, я ходил по плато в поисках следов посадки крупного корабля, через бинокль скафандра осматривал окрестные горы. Не знаю, что искал, может быть, пещеру, или посадочную площадку, или сам корабль. Но все было тщетно, ничего не нашел.
Спать лег в чистом ангаре, где проводили генетические эксперименты, для комфорта перетащил кровать из жилого модуля. Потом сюда же перенес андроида, которая не подавала признаков жизни, и я не знал, что с ней делать. Но лучше пусть будет рядом, под присмотром. Вроде маленькая, ростиком, наверное, метр сорок пять, но весит полтора центнера. Благо, что в «Сфере» была имитация экзоскелета в виде магнитного поля, железные объекты скаф помогал перемещать. Это я понял еще во время боя в пещере, когда не почувствовал немалого веса мультизарядной винтовки.
Но вспомнил я это не сразу. Я ведь надел «Стража», когда понял, что электрические яйца больше не появятся. В нем сначала и пытался тащить Фенфанг, чуть спину не надорвал. Упал два раза, больно ударил коленку, изматерился весь, высказал облакам и окрестным камням всё, что я думаю о китайских умельцах, смастеривших сей чудный аппарат. Только намаявшись, додумался переодеться в «Сферу», и потом нес андроида как невесту, прижимая к груди. В ангаре положил её на пол, так как была опасность, что стеллаж или стол она проломит своим весом.
Спать лег в скафандре с задраенным шлемом в режиме «тревога», охранять меня было некому, моя пьянчужка продолжала крутить спирали и дискотечный световой шар на своей энергоструктуре.
Утром я первым делом вызвал Алису, которая появилась все растрепанная, смотрела в пол и постоянно икала. Поставив искина в угол ангара, лицом к стене, я начал стругать вицу из ветки кустарника, которую подобрал еще вчера, блуждая по плато.
– Розги придумали, чтобы наказывать хулиганок, – назидательно выговаривал я Алисе, которая тихонечко рыдала в углу, – таких как девочка Алиса, которая украла у папки водку, напилась до скотского состояния, разбила папкин самолет…
Я осмотрел дело рук своих – отличная розга получилась. Я хоть и делал её первый раз в жизни, да еще и не знал, как надо, но результатом остался доволен.
– …Сейчас вот переведу розгу в семь измерений, чтобы жопки искинов доставала в любом из них, и буду пороть, – Алиса на этих словах зарыдала еще громче, – а как еще мне бороться с алкоголизмом?
– Не буду, – завывала Алиса, – больше не буду…ик… алкоголизмом…
– Как ты смогла выпить водку? – спросил я строго. – Она же материальный объект! И хватит выть, успокойся!
– А как твои любовницы шоколад и малину едят? – затараторила Алиса, а её плечики вздрагивали в такт сдерживаемым рыданьям.
– Какие еще любовницы? – я даже опешил слегка.
– Суори и Балву! Как они едят шоколад? – Алиса обернулась и, размазывая по лицу кулачком свои горючие слезы, посмотрела на
