Велеса будет ждать, бог Велес нас хранит». Пафосная фраза потешила мое самолюбие, может быть, стоит и других научить такому почтению. Но, как представил, что люди при моем появлении будут падать на колени и голосить: «Ра Велес ха сут!», – так сразу расхотелось. Обойдемся без этих фанатичных глупостей.
Перед отлетом я заглянул на место гибели сакса. Скорострельные пушки разорвали его тело вместе со скафандром на мелкие кусочки. Из трофеев с него досталось только 50 энергокредитов. А плазменная установка, такая же, как у Дженни, разрушилась от многочисленных попаданий.
На утесе я забрал две мультизарядные винтовки, стреляющие свинцовыми пулями, лазерными лучами и плазмой. Они были старенькие, замызганные, у одной из них лазер вообще не работал. Оставлять их местным не стал – не доросли еще. Считаю, что раздавать аборигенам технологичное оружие, намного обогнавшее их развитие, – крайне опрометчивое решение. Вот в этом поселке, почувствовав свою безнаказанность, люди установили рабовладельческие порядки. А могли же дойти и до геноцида.
Меня немного напрягло, что по планете бродят одинокие члены экипажа «Лайки». Знать бы, сколько их тут еще осталось! Этих псевдобогов нужно похоронить, иначе они похоронят жителей планеты. А безвольный Ковчег не будет им мешать, потому что они тоже люди и имеют какие-то там права. Но мне Вавилон про права других представителей высокоразвитых цивилизаций ничего не говорил. Ковчег простит, а я никого прощать не собирался. Это моя планета, и я установлю тут мир, закон и порядок.
Когда зашел в распахнутый люк «Дельты», то потерял дар речи, реально челюсть упала на пол. В кресле второго пилота, за пультом управления огнем, сидела Фенфанг. Алиса, увидев мое, мягко говоря, замешательство, бросилась объяснять:
– Суори мне рассказала, как реанимировать андроида, я ее «подняла» и посадила за пушки. У неё всю команду любимых людей убили, и она готова стрелять в живые цели…
– А ты? – я пристально смотрел на Алису.
– Я не могу… – Алиса вздохнула. – Это очень тяжело – стрелять в живого человека, забирать его жизнь, его память, его сознание. Я не могу так поступить.
Изумительно! У меня искин – гуманистка! Эх, если бы не китаянка, хана нам, сдохли бы тут как пить дать…
Глава 25. На западном континенте без перемен
На ночь мы остались в деревне, под охраной бывших рабов, которые выставили около истребителя караул из троих воинов с пиками. Наши дроны-разведчики находились в местах возможной атаки, чтобы предупредить в случае внезапного нападения. Алиса и Феня дежурили у приборов.
Ну, а я собирался нормально выспаться перед дальней дорогой. Да, немножко выпил односолодового виски, потому что перенервничал. Потом немножко посидел на диванчике в квартирке искинов.
Мне было с ними хорошо. Суори примостилась рядышком, обняв меня нематериальными ногами, а Балву красиво танцевала – нечто среднее между индийскими танцами и современным свободным стилем. Это было восхитительно: в такт неслышной музыки – колыхания роскошной груди, движения крутых бедер, плавность рук, воздушные пируэты. Она была воплощением грации и совершенства. Ну и танцевала она в сногсшибательном зеленом бикини с кисточками. В результате я уснул прямо в их пространстве.
Проснулся внезапно от нежных прикосновений: Балву сидела на мне верхом, а Суори целовала лицо. Обе девушки были обнажены, и, в общем… все закрутилось. И как только сил хватило, но я в ту ночь был на высоте. Воздушный флот не опозорил. До утра продолжался наш бесконечный марафон. Ката, конечно, девушка хорошая, но до валькирий ей было далеко. А еще от обеих сладко пахло малиной. Уже под утро, еще не понимая произошедшего, я лежал с ними в обнимку в спальне. Балву посапывала на правом плече, Суори прижималась к левому. Я смотрел на большие груди шатенки и думал о том, что рассматривание женской груди снижает вероятность инфаркта. Ученые доказали!
Что-то настойчиво мешало мне продолжать их разглядывать. Как будто какой-то навязчивый звук или скребущееся беспокойство.
Резко проснулся, грудь сдавило болью, пульс был как скорострельность наших пушек, голова разрывалась от чудовищного давления. Я завыл от боли. Инстинктивно надел «Сферу», и медблок скафа ввел мне лошадиную дозу лекарств. Мир потускнел, я потерял сознание… Очнулся от речевого сообщения информационной системы скафандра: «Реанимационные мероприятия закончены». Изумительно, блин, сходил к девчонкам. Залюбили до смерти!
Поднялся с кровати, которую вчера разместил в десантном отсеке, и понял, что даже дышу с трудом. Хмм, так дело не пойдет. Феня была подключена к стойке обслуживания скафандров для диагностики и мелкого ремонта, и поэтому молчала. А вот Алиса бесновалась.
– Что ты за кобель! Мы же чуть не сдохли тут все! – кричала «моя искусственная жизнь». – Ты понимаешь, что умер три раза! Повезло, что у нас крутой медблок с «Прорыва», он даже человека без головы реанимировать может. Да у тебя и нет головы, только член. Всю ночь по дамам ходить, не жирно?! Как так можно было поступить со мной! Я же волнуюсь!
Я махнул рукой Алисе, типа отстань, мне плохо.
– Алиса школу строит, кирпичи обжигает, цемент уже почти сделала, Феню настроила и отладила…
– Чего ты Феню? – я с трудом нашел в себе силы заговорить. – Снова искин переделывала?
– Да! – Алиса на миг заткнулась, потом её снова прорвало. – Девочки не понимают, что у тебя организм не железный, я и им еще выговорю! Вроде возраст у обеих такой преклонный, пятьсот миллионов лет, а мозгов все нет. Я работаю с какими-то инфантильными, незрелыми личностями…
На этих словах я выключил звук в настройках искина, попил воды и снова лег спать, утомила меня Алиса своими нотациями.
Проспал еще часов десять, но проснулся бодреньким и здоровым. Первым делом кинулся осматривать энергетическую структуру Фени, а посмотреть было на что. Алиса из обычного куба информационной решетки сделала пятиконечную призму с моими ромашками на трех гранях.
– Алиса, зачем?
Она появилась, как говорится, «руки в боки», намереваясь снова меня отчитывать, но я, опережая события, попросил:
– Прости меня, дочка, но так получилось не специально. Я не знал о последствиях длительного нахождения в чужом пространстве.
Алиса немножко оттаяла и бросилась обниматься, всхлипывая и причитая, что ей было очень страшно умирать. Отходчивая, в меня, наверное. Потом, когда мы полностью помирились, Алиса рассказала, что «улучшила» андроида, но принципиально ничего не меняла.
Ядро алгоритмов осталось прежним, Феня была молекулярным биологом. Хэпин использовал её как селекционера – специалиста для выведения пригодных
