бьют; другие стремятся ко дворцу, где только встречают немногих телохранителей: медленность в исполнении заговора, распалив ярость злоумышленников, рассеяла опасения Димитрия. Во дворце не было даже ни одного сотника. Мержерет был болен, как он сам мне сказывал; болезнь спасла его от смерти.
ИСААК МАССА
КРАТКОЕ ИЗВЕСТИЕ О НАЧАЛЕ И ПРОИСХОЖДЕНИИ СОВРЕМЕННЫХ ВОЙН И СМУТ В МОСКОВИИ, СЛУЧИВШИХСЯ ДО 1610 ГОДА ЗА КОРОТКОЕ ВРЕМЯ ПРАВЛЕНИЯ НЕСКОЛЬКИХ ГОСУДАРЕЙ
(М., 1937)
Сыну небогатого торговца сукнами из Харлема было 14 лет, когда он впервые появился в России. Исааку Массе стало 23 года, когда он, вернувшись на родину из охваченной кровавыми распрями страны, завершил свое «Краткое известие...» о Московии. Энергичный и наблюдательный юноша попытался увлечь своей судьбой, своим сочинением принца Морица Оранского. В посвящении к книге, обращенном к принцу, Масса сетует на неумелость стиля (он «почти ничему не учился»), на отсутствие занятий (поскольку «в настоящее время нельзя вести торговлю в Московии»), на бездействие «усердных людей», не находящих «себе употребления». Но не помогли сугубо льстивые фразы о переписывании и переводах известий о победах принца при Московском дворе (конечно же осуществленных самим Массой), об отправке этих же реляций персидскому шаху. Не был услышан призыв о «вспомоществовании» тем, «которые еще молоды, ничего не имеют и стремятся приобрести вечную славу своему Отечеству». Не почтил принц Оранский все еще юного приказчика или уже купца специальной аудиенцией, не захотел услышать от него рассказы о путешествиях в далекий и манящий Китай. Эта пестрая смесь очевидных мотивов внятно проявила характерные черты Массы: неуемную энергичность, неиссякаемое любопытство, цепкость оценочного взгляда, желание и умение завязывать доброжелательные отношения и стремление поддерживать их впредь. И все это было сдобрено рано проявившимся большим честолюбием в дополнение к привычному в голландской купеческой среде мастерству — умению делать деньги. В еще большей мере это справедливо для всего текста «Краткого известия...»
На самом деле оно совсем не «краткое», а вполне распространенное. Другое дело, что несмотря на стилистический примитивизм (о нем говорил превосходный переводчик текста Массы А. Морозов), смысловые огрехи сочинение юного приказчика плотно насыщено фактами и слухами. Именно это делает его сочинение весьма ценным источником по истории России начала XVII в.
Отметим ряд важных особенностей в работе Массы над своим текстом. Первое — он несомненно вел записи дневникового типа, что важно для уточнения датировок, оценок действующих лиц, точности в описании случившихся событий. Боярин М. Г. Салтыков, к примеру, фигурирует в его книге дважды. При встрече датского принца Иоганна в Иван-городе Салтыков назван помощником думного дьяка Афанасия Власьева. Этот ляп говорит о том, что через год после приезда Масса еще плохо разбирался в сословно-чиновном устройстве московского общества. Проходит два с небольшим года, и Масса отправляет Салтыкова в привычной для него группе «больших воевод» из первостатейной знати в поход против Самозванца. Но из этого следует, что запись 1602 г. позднее не подвергалась редактуре.
Второе — это разнообразие источников. Масса быстро и неплохо овладел русским языком, так что для него, судя по всему, не существовало языкового барьера. Тем не менее, привычная для него среда общения заметно отличалась от круга русских знакомств Маржерета или Буссова. Подьячие приказов (включая важнейшие — Посольский и Разрядный), приказчики и некоторые купцы, лица дворянского статуса, каким-то образом связанные с его хозяином, — вот галерея его собеседников и вольных или невольных информаторов. В ряде случаев точные даты, указанные Массой, свидетельствуют о его знакомстве с какими-то документами (хотя бы и опосредованно, через подьячих). У него есть небольшой рассказ о раненом дворянине, покупавшем у его хозяина ткани, к которому он ходил с заданиями. Для Массы сюжет значим в одном плане: он уговорил дворянина подарить нарисованный последним план Москвы. Но при этом попутно сообщается о ранении дворянина под Кромами. Поскольку армия кн. Ф. И. Мстиславского после победы при Добрыничах осадила Кромы (хотя и не сразу), резонно разглядеть в этом воине едва ли не главного информатора Массы об этом сражении. Описание битвы Массой отличается точностью в деталях и зрелостью (вряд ли присущей все еще юному и к тому же далекому от военного дела приказчику) общего на неё взгляда.
Обратим теперь внимание на грамоту от 23.08.1613 г. из Посольского приказа в Архангельск (см. документ № 17 во втором разделе наст. издания, с. 336–337). В ней, помимо прочих сюжетов, предписывалось воеводе с дьяком в сугубой тайне провести расспрос Массы по поводу разных актуальных тем, как внешних, так и отчасти внутренних. Факт знаменательный, таящий множество смысловых планов. Первый из них — знаниям и оценкам Массы в Москве доверяли. Второй — контакты такого рода имеют, как правило, некую протяженность. Тем более, что в грамоте нет ясных хронологических отсылок по этому поводу. Тогда вопрос звучит так: кто из аппарата московского ведомства поддерживал раньше подобные контакты с Массой? Хотя в литературе и говорится о приезде Массы в Россию в 1612 г., точных документальных подтверждений тому как будто нет, А значит, «вестовые» разговоры Массы (а он мог поставлять ценнейшую информацию из среды не только голландских купцов, но и жительствовавших в Москве иноземцев вообще) должны датироваться временем до 1609 г. В таком случае, из двух помянутых в августовской грамоте 1613 г. дьяков выбор ясен. Это Савва Романчуков, второй (или третий) «старый» посольский подьячий в правление царя Василия Шуйского и второй посольский дьяк при Михаиле Романове. Думный дьяк П. А. Третьяков был известен симпатией к англичанам и нелюбовью к голландцам. Этот, конечно гипотетический, факт «вестовых» контактов Массы и Романчукова важен вот почему: он сообщает точный (?!) адрес возможной информации Массы из Посольского ведомства. А она в книге есть, хотя и вполне нейтральная. Добавим, что в биографии Массы скандал по схожему поводу разразился: в 1626 г. его соперники, перехватив и скопировав два его письма в адрес царя, представили их Генеральным штатам. Они были признаны вредными для интересов государства, отправлены в Тайный архив, а сам Масса лишился доверия правительства Голландии.
Вернемся к «Краткому известию...». Существенно, что в основании всей шкалы оценок людей и событий Массой лежит яростный антипапизм или протестантский экстремизм с добавлением юношеского максимализма. Отсюда придумывание фантастических комбинаций и интриг по поводу первого Самозванца (в частности, в рассказе о посольстве Льва Сапеги). Но не менее важно и другое — зашоренность протестанта-борца порой уступала место удивленному взгляду только постигающего мир молодого человека. И отступала перед реальным материальным интересом уже освоившегося
