Если бы разверзлась бездна, земля пошла трещинами и вспучилась пластами, если бы стоял грохот, было бы не так жутко. Но вокруг менялись пропорции и расстояния, какие-то части земной поверхности сжимались, какие-то растягивались, и все это происходило в абсолютной, гнетущей тишине. А потом мир взорвался звуками – с трестом рвались палатки, грохоча, сложился ближайший домик, страшно скрежетали и змеились трещинами, но пока держались купола.
Гончар заглянул в лабораторию. Навстречу, сбивая его с ног, выбежали двое ученых. Внутри царила суматоха – кто-то поднимал упавшие приборы, кто-то лихорадочно переписывал данные на флешку. Из-за груды контейнеров выскочил темноволосый парнишка, следом осторожно высунулся Косорылый, махнул Олегу рукой.
Мартина сразу кинулась к сыну. Один из ученых бросил на них испуганный взгляд, но ничего не сказал. Нервно выдернул флешку и припустил к выходу.
Гончар подошел к Толику.
– Девчонку повезли в соседний купол. – Косорылый поежился и показал глазами на дыры над головой, в которых белело небо: – А тут становится неуютно.
– Ладно, идем к Аномалии. Надо вытаскивать девочку и искать других детей.
Мартина дернула Гончара за рукав.
– Филипп говорит, дети в безопасности.
– Отлично! Тогда хватаем последнюю и валим отсюда, пока не началось полное безумие.
Куполу с Аномалией досталось больше остальных – покосившиеся стены покрылись крупными трещинами. Олегу хватило доли секунды, чтобы оценить обстановку. Из трех прожекторов светил только один, остальные разбиты, стойка с приборами тоже была повреждена, но в центре купола ничего не изменилось – там все так же висел прозрачный кокон с неподвижным телом внутри. Кресло с Зарой стояло у красной черты. Часть контактов отошла, провода волочились по земле. Какой-то ученый багром пытался зацепить кресло, чтобы вытянуть обратно, рядом суетился пожилой человек с длинными седыми волосами, собранными в неопрятный хвост.
– Быстрее! – кричал седой. – Доставай ее! Что ты копаешься?! Надо скорее подсоединить контакты.
Тряхнуло еще раз, и кресло с девочкой сдвинулось вперед, пересекая красную линию.
– К дьяволу все! – Ученый бросил багор и ломанулся к выходу.
– Стой! – заорал седой и побежал следом. Вид у него был совершенно безумный. Похоже, он даже не понял, что в куполе посторонние.
Машинально, не думая, Олег метнулся к девочке, но сразу отступил назад – навалилась головная боль, нестерпимая, давящая, перед глазами поплыли круги. Схватил брошенный на землю багор, но его длины не хватало.
Отбросив ненужный багор, Олег затравленно огляделся. Ничего подходящего вокруг не нашлось. Он бессильно смотрел, как из прозрачной капли выросла ртутно-блестящая ложноножка и потянулась к детской фигурке.
И тут он сообразил.
– Филипп! Быстро верни девочку! Только ты можешь приблизиться к Аномалии!
Мальчишка непонимающе уставился на Олега. Мысленно хлопнув себя по лбу, Гончар повторил просьбу по-английски.
Мартина предостерегающе пискнула, но Филипп уже подбегал к креслу. Принялся отвязывать ремни, однако те не поддавались. Потом, сообразив, просто вытолкал кресло за черту, где ждали остальные.
– Ну вот… – прокомментировал было Гончар, когда Зару поставили на ноги и она, хлопая глазами, начала приходить в себя.
И тут за стеной грохнул взрыв. Гончар схватил девочку на руки и заорал:
– Сваливаем! Быстро!
* * *
20 августа, 14:30. Симанский
За спиной раздавались резкие крики, ругань, там шел бой. Симанский затаился за штабелем ящиков, прикрытых брезентом, и, не отрываясь, пялился на вход в купол. Все верно – это тот самый купол, с Аномалией. Цель совсем близко, и надо постараться не облажаться в последний момент. Глупо пройти всю Зону, до самого центра, и все испортить из-за дурацкой спешки. Но и затягивать не стоит – когда бой закончится, его здесь сразу обнаружат.
Ну вот, дождался: бой переместился куда-то дальше, лучшего момента не предвидится. Значит, так: проникнуть в купол, сориентироваться, активировать бомбу и зашвырнуть в Аномалию.
Симанский вылез из-за груды ящиков и, пригибаясь, подбежал к тамбуру.
Ох! Он же так и не узнал, как активировать бомбу! Симанский вытащил из кармана «Кошерную курочку», повертел в руках. Наверное, нужно просто оторвать ушко на дне банки, других вариантов нет. Он подцепил пальцем ушко, и тут по земле прошла тягучая судорога. Купол угрожающе заскрежетал, покрылся трещинами, полог раскрылся, из тамбура гурьбой повалили ученые. Симанского сбили с ног – не намеренно, он просто оказался на пути впавшей в панику толпы. Последним из купола выскочил Меркулов.
– Куда! Всем немедленно вернуться! – заорал он в спины убегавших.
Растерянной кучкой ученые застыли на месте.
Земля под ногами качнулась. С грохотом сложился щитовой домик, посыпались ящики.
– Трусы! Бездари! Назад! Надо подключить девчонку и взять Аномалию под контроль! – кричал Меркулов, но его никто не слышал. Обезумев от страха, ученые бросились врассыпную.
Меркулов бессильно сжал кулаки и обернулся. Заметил копошащегося на земле Симанского.
– Симанский? Откуда вы взялись? Впрочем, без разницы… Марш в купол в распоряжение Даймлера.
Даймлер, испуганно жавшийся к Меркулову, сделал шаг навстречу Симанскому, но Павел все еще сидел на земле, с недоумением глядя на свои ладони. В одной руке была банка, в другой – выдернутое ушко. Хотя какое это ушко? Это чека.
В банке осталось круглое отверстие, на чеке болтался стерженек, который в это отверстие входил, и было предельно ясно, что никакие это не консервы. Еще в банке раздавалось тихое, на грани слышимости, потрескивание.
«Интересно, на какую задержку Лазерсон поставил таймер», – отвлеченно подумал Симанский.
– Павел, я вас обидел? Обделил? Да, я и сам бы на вашем месте… Но сейчас вы нужны мне, вы должны мне помочь, – лихорадочно бормотал Даймлер, затем, взглянув на безучастного Симанского, вдруг завизжал фальцетом: – Зачем ты тут? Навредить мне? Да я тебя уничтожу! Размажу! Ты, жалкий бездарный урод!
Симанский хотел отбросить банку подальше, но вдруг понял, что делать это совсем не обязательно. На него снизошло полное, абсолютное спокойствие, он смотрел на всю эту безобразную сцену как бы сверху, и она его совсем не задевала.
– Профессор! Эксперимент! – рявкнул Меркулов, однако Даймлер продолжал выкрикиваться ругательства.
Меркулов обвел глазами площадку, останавливая взгляд на обезумевших от страха ученых, на побросавших аппаратуру инженерах, на беснующемся Даймлере, на просевшем, готовом вот-вот сложиться куполе. На его лице было написано горькое разочарование.
– Код шестьдесят шесть. Объявляй эвакуацию, – негромко скомандовал он подбежавшему наемнику. Тот кивнул, показывая, что понял приказ. – Аномалия снова нас переиграла.
Поглощенный разборкой с Симанским, Даймлер не заметил ухода начальства.
– Что это у тебя? Что ты сюда притащил? – набрасывался он на Симанского.
– А ты разберись, – услышал Павел свой голос как бы со стороны. – Разберешься?
Он протянул банку ученому и засмеялся:
– Что, Даймлер, непонятно? Не разобраться? Ты такое сделать не
