Отец хмыкнул и многообещающе улыбнулся, и это стало для меня последней каплей – чувство дикой ярости от того, что кто-то вторгается в мою личную жизнь, охватило меня. Не помню, как оказалась на ногах, вся в клубах не просто силы, а самой что ни на есть тьмы.
– Повторяю! Никто!.. Не смеет! Лезть!!! В мою! Личную! Жизнь!!!
Разведенные в стороны руки, удлинившиеся когти и клыки, а за спиной клубится шлейф силы…
– Ладно, остынь, – остудил меня абсолютно спокойный голос все еще сидящего в кресле отца, тогда как призраки сбились в кучу за его спиной и стали перешептываться. Глаза отца светились труднообъяснимой гордостью и странной радостью. – Итак, дорогие предки, можете праздновать великое событие: наша малышка выросла и теперь имеет право не только на личный жезл и ритуальный кинжал, но и на самолично выбранного мужчину, то есть, как она нам заявляет, на «личную жизнь». – Выделив интонацией последние слова, отец наклонил голову чуть набок и с усмешкой продолжил: – Милая, убери шлейф, я проникся. А теперь по существу. Давай так: сначала дело, а развлечения потом. К тому же я вижу, ты сама прекрасно понимаешь – пока ты, извини, мертвая, тебе нечего делать рядом с инквизитором. Давай сначала разберемся с оживлением, а уж после займешься так называемой личной жизнью.
Буквально отчитав меня ни за что, отец сложил руки на груди и выжидающе посмотрел прямо в глаза, ничуть не смущаясь алых сполохов в их глубине.
Если бы это помогло, я бы зарычала… Увы, не поможет – проверено. А еще я прекрасно поняла: вся демонстрация силы и гнева прошла впустую – если родня решила, их ничто не остановит. Даже ярость немертвой. Черт!
– Могу я надеяться, что до того момента, пока я его не приведу сюда на официальное знакомство, вы его не тронете? – Стараясь не рычать, попробовала пойти на компромисс.
– Можешь. Но в свою очередь я надеюсь, ты приведешь его сюда до того, как… – Многозначительно приподнятая бровь намекала на то самое, о чем не говорят вслух. – Да?
– Хм…
– Иначе…
– Я буду принимать контрмеры, имей в виду! – снова завелась я в ответ на его намеки, даже не удержалась и топнула ногой. – Па! Вот как эльфов убивать, так значит, сама, да?! А как с мужиком переспать… вы еще всей толпой припритесь свечку держать!
– Виолетта! – Рявкнув так, что взорвалось несколько самых тонкостенных колб, отец впился пальцами в подлокотники кресла, аж обивка жалобно затрещала. – А ну отставить подобный тон! Надо будет – припремся все! Я еще мать твою из лесов выловлю и заставлю засвидетельствовать!
– Ой, вот только без этого, ага… – Скривившись так, словно переела лимона, закатила глаза. Когда отец начинает упоминать мать, это все… тушите свет. – Ладно, обещаю. Но он еще не знает, кто я. И не узнает, пока я не закончу. Так что до окончания практики ты его не трогаешь и ни на что не намекаешь. И не прощупываешь. И не проверяешь. И не…
– Да-да… и ничего не делаю. Как и ты не прыгаешь к нему в койку до свадьбы. Все, договорились.
И почему я ему не верю?.. Если у меня в это время мелькнула мысль, что мы прекрасно можем прожить и без койки, то у него наверняка уже имеется план, как обойти все вышесказанное.
Раздраженный выдох, но я киваю, потому что подобным образом мы все равно ни о чем не договоримся. Эх, не люблю ругаться… Один-единственный раз подобное случилось, когда в четырнадцать я тиснула заготовку под жезл и активировала под себя, а потом создала первую в своей жизни химеру. Ой, как папа ругался… Впрочем, в основном не потому, что я это сделала, а потому, что химера оказалась на редкость пакостливой и сумела съесть несколько банок с редкими ингредиентами, прежде чем отец ее поймал и запечатал в пентаграмму. А потом меня же и заставил прибирать разгромленную лабораторию и восполнять запасы. Я же соответственно пыталась доказать, что я взрослая и вообще… сам он свой первый жезл получил в тринадцать, и то только потому, что дед забыл запереть лабораторию. Я-то взломала…
В общем, много чего там было, но вот ругаться я после этого ой как не люблю. Лучше следов не оставлять – надежнее. И нервов тратится меньше.
– Ладно, давай действительно отложим эту тему до тех пор, пока она не станет актуальной. – Судя по недовольному взгляду отца, ему тоже не доставляло это радости. – И по поводу эльфов ты не права – одна без поддержки рода ты, может, и справишься, но не так продуктивно, как с нею. И даже не думай, что без меня. Хвостатому своему можешь и не говорить ничего, это ваше с ним личное дело, но если ты думаешь, что мы останемся в стороне после того, как эти мрази покушались на тебя, то ты глубоко ошибаешься. Знаешь, я подозревал, что это их рук дело, но без четких на то доказательств не мог ничего предпринять – сила смерти, которой после твоего непонятного исчезновения осталось во мне сущие крохи, четко дала понять – пока ты не вернешься сама и не пояснишь, что случилось, мне не стоит трогать никого из них. И как оказалось, она была права – если бы я убил хоть одного из них, возможность твоего окончательного оживления стала бы весьма сомнительной.
Слушая размышления отца, я кивала. Да, он прав. Во всем прав… И я благодарю богов, что он не стал убивать их без выяснения всех подробностей, в противном случае я бы действительно осталась такой, как сейчас, – не мертвая, но и не живая.
А я хочу жить. Очень хочу.
– Но что с твоей силой?
– Ничего критичного, не бойся. Понимаешь, дочка, слишком велик был соблазн пустить ее в ход, и поэтому я просто-напросто запечатал ее на условие. Сила есть, причем если в первые дни после твоего исчезновения я сам был похож на труп, то за все эти годы ее скопилось столько, что… – Предвкушающий блеск глаз дал понять, что на двух определенных эльфов ее точно хватит, и отец закончил: – Да-да, им хватит. Ну а условием стало твое возвращение, так что пара дней – и я начну разблокировку. Торопиться не стоит, ты права. Лучший момент для удара – это именно ваша практика. Мало того что мы выявим всех, кого он планирует устранить, так еще и сам Темный лес – прекрасная площадка для обратного ритуала – он скроет все следы. А заманить туда и его подонка-сынка не проблема.
Снова сверкнув глазами, отец усмехнулся настолько жестко, что стало понятно: план уже практически имеется. Обожаю папу!
– Но убивать, надеюсь, я сама буду?
– Пополам. Но последний удар твой.
Недовольно дернув носом, прищурилась, но в итоге кивнула. Последний удар мой.
– По рукам.
Можно было еще долго обсуждать мелкие подробности, но судя по моим внутренним часам – время неумолимо приближалось к рассвету, а весь день у меня был расписан чуть ли не по минутам. Ведь еще премногоуважаемого главу воров обратно транспортировать.
– Па, у меня по плану еще парни с боевого…
– Просишь помощи? – Чуть удивленный взгляд, но я отрицательно покачала головой:
– Нет, с этим я сама. – Затем, указав на операционный стол, поинтересовалась: – Как думаешь, его уже можно домой или пускай тут полежит?
– Сейчас узнаем, – усмехнулся отец и обратился к дроу: – Господин Уорен, как вы?
– Жив… – Недовольный скрипучий голос, раздавшийся со стола, позабавил. – Я почему связан?
– Ради вашей же безопасности, господин Уорен. – Тон отца был преувеличенно снисходительным. Обычно таким тоном он общался с теми, кто не мог сдать с первого раза. Хм, а не все так гладко. – Может быть, вы еще не заметили, но Виолетта избавила вас не только от проклятия, но и от всех тех паразитирующих условно-лечебных заклинаний, что его сдерживали. На текущий момент ваша спина представляет собой очищенный от гнили кусок мяса, который жаждет самовосстановиться, и мешать этому – верх глупости. Так что придется вам, господин Уорен, еще пару-тройку часиков полежать.
– Вот прямо так? – Недовольство дроу стало еще ощутимее, а я уже не могла удержаться от улыбки. Мужчины так бесятся, когда беспомощны… Столько различных эмоций в воздухе витает… ур-р-р…
– А что вас смущает? Неужели ремни?
– Рамадай, я понимаю, ты зол на меня за последний инцидент. Но, может, обсудим это после того, как я встану на ноги? – Голос дроу стал немного усталым, словно он признавал за собой ошибку и тем самым извинялся.
Вот так так… А что я еще не знаю?
Вопросительно посмотрела на отца, но ответом стало его отрицательное покачивание головой. Пожала молча плечами: мол, мне ваши мужские заморочки… хм, все равно узнаю.
– Обсудим, Тразгаардт, непременно обсудим. Но я не преувеличиваю. Твоя регенерация наконец заработала в полную силу, и если ты помнишь, то именно сейчас тебе лучше не двигаться, чтобы все мышцы встали на свои места. Два часа. И не спорь, ты здесь в безопасности. – Чуть усмехнувшись, закончил: – По крайней мере до тех пор, пока не дергаешься… Все, отдыхай и наслаждайся изысканным обществом, я подойду.
Махнул мне рукой, и мы отправились наверх. Находясь уже почти в дверях, я услышала едва уловимый скрежет зубов дроу в ответ на заинтересованный бабулин вопрос:
