Подумав, что уже хватит, я осторожно выпутала пальцы из его волос, но он снова потянулся за моими руками и шепнул:
— Еще!
А потом вдруг распахнул глаза. Невероятно яркие, они были совсем рядом, и я неуверенно застыла.
— Еще, Алеся, — повторил он шепотом свою просьбу и наклонился к моему лицу. — А я пока получу обещанный поцелуй.
Его губы легко коснулись моей щеки, скользнули по ней к переносице, переместились к виску… Теперь была моя очередь прикрыть глаза, позволяя Акиру исследовать мои веснушки. Ну да. Каждому свое. Кому кошачьи ушки не дают пройти мимо, а кому — веснушки.
И пока горячие губы легко, почти невесомо целовали мои щеки и нос, я продолжала гладить и почесывать голову Акира. И так это было… интимно, что ли, хотя мы и не делали ничего такого предосудительного. Даже не касались друг друга ничем, кроме пальцев и губ. Хм… Точнее, мои пальцы в его волосах, его губы — на моих щеках.
Почему–то я думала, что он меня поцелует по–настоящему. И, не буду врать, ждала этого. Безумно хотелось узнать, как же это? И когда ниоки вдруг отстранился, я почувствовала укол разочарования. И чтобы не показать этого спросила:
— Акир, а почему ты не разрешал мне прикасаться к ушам? У ниоки это какая–то… интимная часть тела? — произнести слово «эрогенная» я не решилась, хотя почувствовала, что все равно заливаюсь краской.
— Нет, — тихо рассмеялся он. — Просто мы немного коты, как ты видишь. А ни один кот не любит, когда его трогают за хвост и за уши. Это нервирует, раздражает. Это личные зоны, которые можно доверить только близким. Семья, женщина, дети. Ну и, кроме того, зона за ушами чувствительная у всех. Даже у тебя…
И не успела я ничего сказать, как он наклонился и легко поцеловал меня под мочкой уха, потом скользнул губами выше. И пришла моя очередь ежиться… Я и не предполагала, что местечко за ухом настолько чувствительное.
Командор отстранился, с улыбкой глядя на меня. А я старательно отводила взгляд и смотрела исключительно на его черный хвост.
— А хвост можно погладить? — спросила, так и не поднимая глаз на мужчину.
— Меняемся? — лукаво уточнил он.
Я молча кивнула, пламенея при этом багрянцем (по крайней мере, мне так казалось, так как лицо горело), и пушистая гибкая конечность Акира приподнялась и легла мне прямо в ладошки.
— Прелесть! — прошептала я, гладя шелковистую шерсть.
— Алеся–а–а, — позвал меня командор, наклоняясь к моему лицу.
И в следующее мгновение поцеловал меня. По–настоящему… Сначала нежно, чуть касаясь, потом напористее. Его язык скользнул вперед, надавливая на мои губы и заставляя их приоткрыться. И я не стала сопротивляться. Чего уж там… Сама хотела и ждала. И поцелуй перестал быть томным, изучающим. Нежность сменялась страстью, потом лаской и снова страстью, заставляя задыхаться.
А потом я потерялась в ощущениях. Не знаю, целовалась ли я раньше, для меня сейчас все было новым. Так что я открывала для себя эту область отношений, уж не ведаю, заново ли или впервые. А руками продолжала держать черный пушистый хвост…
Когда Акир отодвинулся от меня, мы оба дышали, словно пробежали марафон длиной в несколько километров.
— Алеся, нам пора, — сказал ниоки и снова потянулся к моим губам.
— К-куда? — пролепетала я, когда он снова отодвинулся.
— Я провожу тебя в каюту и пойду еще немного поработаю. Завтра мы прилетаем и… — Акир улыбнулся, не став договаривать.
А я… Не знаю даже, была ли я разочарована таким ответом или наоборот выдохнула с облегчением, что он сейчас не попытался напроситься на ночевку в моей каюте и не позвал в свою. Я там, кстати, так ни разу и не была. Командор всегда приходил в гости ко мне, но ни разу даже не намекал, что хочет видеть меня у себя.
Уже в постели, намного позднее, я еще какое–то время смотрела в темноту, вспоминая наш первый поцелуй. Пожалуй, муж мне достался не самый плохой. И я расплылась в глупой улыбке. Хорошо еще, что Яшка проспал все самое интересное, а то бы ведь точно хихикал над нами. Умный маленький ящер все понимал, хотя и не мог говорить.
А на следующий день завертелось…
Оба крейсера встали на орбите планеты, которую нам надлежало исследовать. Полетели разведывательные шаттлы, забурлила подготовка к высадке. Про меня все дружно забыли, так что мы с Яшей старались ни к кому не лезть, чтобы не мешать. Три дня прошли в ожидании новостей. Разведка дело серьезное, кроме того, нам ведь нужна была не вся планета сама по себе, а остатки жилых поселений, или места скопления аборигенов, ейдйз если они там остались.
Утром четвертого дня я столкнулась в столовой с капитаном. Не хотела я с ним разговаривать, но очень уж было интересно. Риот уже уходил, и я решилась.
— Капитан! — позвала я его, подойдя поближе.
— Да? — нетерпеливо сказал он.
— Капитан, а уже есть какие–нибудь новости? Когда мы будем высаживаться?
— Мы? — снисходительно переспросил он. — А с чего ты взяла, что ты будешь высаживаться? Рисуешь себе котиков, вот и дальше бумажки марай. Тоже мне, исследователь нашелся…
Насмешливо оглядев меня, он развернулся и ушел, а я осталась стоять, как оплеванная. Разумеется, я ничего не сказала ему в спину, хотя хотелось, не стану врать. Но толку–то? Шовинист, он и есть — шовинист. Я проводила ниоки взглядом и решила, что это был последний раз, когда я первая заговорила с ним, и больше я капитана не рисую. Совсем. Никак. Ни в оригинальном виде, ни в образе кота. Не стоит он того, чтобы я тратила на него свои время, силы, способности и эмоции. Есть у меня свой глав–кошак, и отлично. Мне хватит.
Акир забежал ко мне вечером ненадолго, чтобы повидаться и узнать, все ли у меня в порядке. Я спокойно уверила, что все в норме, проблем нет. А на его вопрос, есть ли у меня новые рисунки, молча положила перед ним на стол лист, на котором был изображен кот с бабочкой на шее, играющий на гитаре.
— А почему я один, без Риота? — улыбнулся командор.
— А у меня один муж, — бесстрастно ответила. — А всяких чужих наглых котов я рисовать не обязана.
— Ну, он не совсем чужой, — фыркнул ниоки. — Все же мой друг и твой начальник.
— Вот именно, что друг он не мой, а твой. Значит, я к нему никакого отношения не имею. А начальник у меня тоже один. Я лицо гражданское, подчиняться ему должна только в особых случаях. Так что для меня существует только один глав–кошак, это ты. Ой! — поняв, что ляпнула, я закрыла рот обеими ладошками и уставилась на командора.
— Глав–кошак? — расхохотался Акир. — И давно ты меня так величаешь?
Я несколько секунд поморгала, а поняв, что ругать меня не будут, ответила:
